Солнечный Ангел. Эмма.

Глава 1. Мир сошел с ума

178

Я поссорилась со своим парнем. Честно говоря, давно было пора выяснить наши отношения. Мы встречались около года, прежде чем поняли, что нам хочется жить вместе. С Игорем было легко и приятно. При условии, что ему хорошо и комфортно. В последнее время я давно ощущала, что между нами нарастает напряжение. Вчера, убирая в ванной комнате, я передвинула какие-то баночки и гели Игоря. Такой мелочи было достаточно, чтобы я узнала все, что он думает о нашем совместном проживании.
Чтобы выпустить пар и подумать, я села в машину и поехала, куда глаза глядят. Заехала в красивые и незнакомые мне места, кажется, где-то на самой окраине города. Весь день я работала в офисе, и сейчас мне вдруг захотелось пройтись, подышать свежим весенним воздухом. Оставив машину возле парка, я заметила недалеко узкую дорожку, уходящую вглубь. В карманах у меня лежали лишь связка ключей, несколько старых чеков и, мельком просмотрев, я выбросила их в урну. Если бы я знала, что они мне могут пригодиться!
Все время, пока я ехала сюда, я продолжала бесконечный диалог с Игорем, теперь же на прогулке все куда-то улетучилось. Погода была чудесная, заходящее солнце мягко бросало тени от деревьев. Навстречу мне попадалось мало людей. Кто-то выгуливал собак, кто-то просто прохаживался, вероятно, в весеннем романтическом настроении. Меня догнал какой-то парень и сказал «Привет». Я поздоровалась в ответ. Привет, так привет. Дальше мы шли молча. «Ты не знаешь, что это за часовня?» спросил он, и когда я повернулась, чтобы посмотреть, чья-то рука зажала мне рот какой-то тканью, пропитанной чем-то гадким. «Вот и все, так банально» подумала я и погрузилась в небытие.
Пробуждение было ужасным. Тело не хотело меня слушаться совершенно, перед глазами все плыло и двоилось. Издалека доносились чьи-то голоса. Потом кто-то поднес к моему носу какую-то гадость, я вдохнула и пришла в себя окончательно. Я лежала на носилках, а вокруг стояли люди в неизвестной мне форме. Недалеко мигали яркими огнями сирены полицейской машины и скорой помощи. Тут я вспомнила про нападение и про часовню, и, заодно, про ссору с Игорем. Резко поднявшись, я застонала от дурноты.
- Лежите, вам еще нельзя вставать. Меня зовут Рэна, я старший офицер, - раздался обеспокоенный женский голос.
- Что со мной?
- Похоже, на вас напали, вы видели, кто это был?
- Да, конечно я видела... точнее, я думаю, что это был молодой мужчина. Он шел рядом.
Находясь в не лучшем состоянии, я все же заметила, что люди переглянулись. Более того, они были потрясены! Что такого я сказала?
- Мужчина? Вы уверены? – произнес один из полицейских.
Я молча посмотрела на парня, задавшего вопрос. Наверное, после нападения я выглядела как-то странно, но мне показалось, что от моего взгляда у него отпала вся охота задавать глупые вопросы. Мужчина поспешно отвел глаза. Какие нежные полицейские пошли, ну, надо же!
- Не беспокойтесь, мы только что провели тест на ДНК и установили вашу личность, - сказал один из офицеров, заботливо предлагая воды.
На униформе у него на маленькой табличке что-то было написано, вероятно, его имя, фамилия и что-то еще, может, звание, я не разглядела, так как не могла сконцентрироваться. Интересно, а по ДНК можно установить личность, как по отпечаткам пальцев? Прогресс пошел далеко вперед, а я и не знала, что ДНК у полиции на вооружении. Впрочем, откуда мне знать, передовые технологии не мой конек.
- Да, конечно, я уверена. Я не очень хорошо запомнила его лицо, но это точно был мужчина.
При этих словах среди блюстителей порядка начался чуть ли не переполох. Они сразу же отошли в сторону и стали совещаться, иногда переходя на громкий шепот. До меня лишь доносились некоторые слова: «молодой мужчина… нет, побегов не было… за последние тридцать лет… невероятно…»
- Извините, - один из совещавшихся подошел ко мне. Это был тот заботливый мужчина, поивший меня водой. Я все еще полулежала на некоем подобии носилок, и он опустился на колени и, наклонившись ко мне поближе, спросил:
– А нападавший был красив?
Необычный вопрос, наверное, у нас в округе завелся привлекательный сексуальный маньяк. Я попыталась вспомнить. Домашняя ссора тогда полностью поглотила меня, но я все-таки успела заметить, что парень, напавший на меня, был довольно симпатичен.
- Да, это был приятный молодой человек.
Вспоминая того парня, я обратила внимание, что полицейский хлопотавший рядом со мной тоже хорош собой. Его можно было даже назвать роковым красавцем – очень смуглая кожа, несколько резкие черты лица, черные, и потому, пронзительные глаза, четко вырезанные природой губы, и самый квадратнейший подбородок в мире. В роли киношных героев-полицейских хорош именно такой типаж, когда всего много – и цвета кожи и четких линий. Этот слащавый и яркий тип мужчин меня всегда отталкивал, но я и представить не могла, что они встречаются среди полицейских. Светлый образ Игоря услужливо вынырнул в сознании, и я снова вспомнила нашу ссору. Мне надоело лежать, к тому же, этому полицейскому, наверняка, было неудобно в такой позе вести беседу. И я попыталась сесть.
Солнце уже давно зашло, и на парк спускались сумерки. Зажигались фонари. Нужно было ехать домой. Тут я подумала, что нападение, возможно, задумывалось с целью ограбления. Ну, конечно – машина! Он с самого начала следил за мной, чтобы угнать мою красавицу! Я не чувствовала себя так, как будто меня изнасиловали, следовательно… Осмотрев свои карманы, я обнаружила там ключи. Странно все это, очень странно, – и ключи на месте.
- Мне можно идти домой? Или нужно уладить какие-то формальности?
- Да, конечно, вы можете ехать, по этому адресу вы можете подъехать в любое удобное вам время, и мы все оформим. За это время мы проверим всю нашу картотеку, поверим все побеги, все что можно. Это же нонсенс! Нападение на женщину!
- Так уж и всю картотеку? – спросила я язвительно.
Виданное ли дело, чтобы меньше чем за сутки полиция обещала проделать такую уйму работы, тем более, в случае с обыкновенным нападением, причем никто вроде не пострадал. Пережитое волнение я как-нибудь перенесу.
- Не сомневайтесь, Эмма, всю, – подтвердила старший офицер Рэна. - Ганс, помоги даме! Мы довезем вас до вашей машины, она где-то в начале парка, не так ли?
Вообще, мне показалось, что руководила всем эта женщина, а мужчины помалкивали.
- Позвольте, я помогу вам встать, госпожа Эмма.
Это заговорил предупредительный охранник порядка, по имени Ганс. «Надо же, джентльмен, какой. Ну, помоги мне, мальчик, помоги. Слово «госпожа» я просто пропустила мимо ушей, мало ли что может показаться». Подойдя к машине, я снова почувствовала головокружение, но не из-за нападения, – машина оказалась странной формы. От неожиданности я сильнее, чем это нужно было, схватилась за руку полицейского. Он заглянул мне в лицо, и тут выражение его лица сильно изменилось, причем так, что мне стало казаться, что это он сейчас упадет, а не я. Его глаза смешно выползали из орбит, рот приоткрылся в непостижимом удивлении. Однако он молчал. Вообще, после этого случая в парке со мной стало происходить что-то непонятное. Я даже подумала что, то вещество, которым был пропитан носовой платок преступника, обладало каким-то галлюциногенным свойством. Нужно будет пройти обследование, решила я. Мало ли что.
За две минуты меня довезли до парковки. За это время еще не сильно потемнело, но я не могла найти свою машину! Черт! Черт! Черт! Угнали? Или все же галлюцинации? Мне не хотелось показывать свое недоумение, но и остальные машины на парковке тоже выглядели необычно. В задумчивости я засунула руку в карман и нащупала ключи. Ну, конечно! Нужно нажать на кнопку сигнализации! Мне ответила огромная черная машина. Это! Моя! Машина?! Я была в шоке.
На помощь мне пришел все тот же полицейский. Он переговорил о чем-то со своей начальницей и подошел ко мне с предложением отвезти домой. Это было спасение, потому что я боялась подойти к этому монстру. Допустим, я потеряла память, ну, допустим, но зачем мне такая громадина? Перевозить дрова, гробы, заниматься извозом?
В машине обнаружилась моя сумочка, в ней кошелек с карточками невиданных мной ранее банков и мои документы. Где было указано что я, Эмма Гольц (все верно). Тридцати трех лет (увы, но тоже верно). Проживающая по адресу… черт, - адрес незнакомый. И на фото я в каком-то ярком странном одеянии (правда, очень красивом), его и платьем нельзя назвать, – как будто меня искусно окутали большим куском материи. В замешательстве, и уже его не скрывая, я уставилась на Ганса, ожидая, что он взмахом руки или каким-то чудесным фокусом развеет все мои ужасы. Парень смотрел на меня сочувственно, и еще я увидела его страх. Он боялся меня?! Могу ли я быть буйной сумасшедшей? Мысль, что я сошла с ума, уже не казалось чем-то невероятным. Или это мир перекосило, а не меня?
- И долго мы будем стоять? - я все же нарушила молчание. Мои слова прозвучали резко, но этому была причина – потрясение.
- Извините госпожа Эмма.
Решив, что сейчас лучше не форсировать события (все равно рано или поздно я все узнаю, или меня просто вылечат) я, молча, перенесла еще одну особенность сегодняшнего вечера. Меня упорно именовали госпожой Эммой, это надо же! Мы ехали в молчании, я хотела включить радио, но… да, я в который раз за сегодня испугалась, - привычной мне панели не было. Вообще, моя жизнь вся сплошь состоит из таких мелких страхов. Начиная с того, что я боялась не соответствовать своему парню, заканчивая неуверенностью в принятии решений. К тому же, я совершенно не узнавала окрестности.
Все напоминало мне какой-то старый фильм – дома, непривычной архитектуры, попадались огромные как будто усадьбы в давние времена. Когда машина остановилась, и я, посмотрев по сторонам, увидела, что мы находимся напротив какого-то дома, тоже незнакомого. Ганс вышел, открыл мне двери и тут же опустился на колени. Нет, я точно сошла с ума!
- Госпожа, позвольте все объяснить.
Интересное заявление. Значит, негодник в курсе того, что происходит? Теперь, когда мужчина стоял на коленях, и свет фонаря давал достаточно света, я хорошо рассмотрела табличку полицейского «Ганс, младший помощник офицера полиции, собственность Эммы Гольц». Вот так номер!
- Только не наказывайте меня за такую наглость! Я смею находиться перед вами не иначе, как только на коленях или распростершись ниц! Так сложились обстоятельства, что последний час я нахожусь рядом с вами, как будто я ровня!
- Умоляю, пощадите! - просил он с настоящим отчаянием в голосе. Было такое чувство, что мое сознание распахнулось широко, как никогда раньше. Я смотрела, во все глаза, и молчала, опасаясь спугнуть удачу, – сейчас все прояснится.
- Я узнал вас не сразу, я видел вас всего два раза, когда вы покупали меня на рынке и когда разрешили устроиться на работу полицейским, чтобы приносить пользу вам и обществу. Мы нашли вас почти в сумерках, и я не узнал вас, мою хозяйку! Я осмелился сидеть рядом с вами и заслужил наказание.
Я молча слушала, он же сказал это и то ли покорно, то ли обреченно, опустил голову и замолчал. Пауза затягивалась. Слова Ганса меня запутали еще больше, он же, по-видимому, чего-то ждал. И не дождавшись, осмелился поднять голову.
- Не знаю, что произошло, госпожа, но… похоже, вы… пострадали больше, чем я думал.
Я всего лишь развела руками. Не знаю, наверное, я сделала это слишком резко, но парень дернулся, как будто от удара. Затем случилось что-то непередаваемое, – он рухнул ниц и стал натурально биться головой об землю. Сумасшедший! Все сумасшедшие!
- Достаточно! Прекрати!
Мой окрик подействовал, получается, что он не совсем ненормальный, раз послушался. И я приняла решение.
- Значит, так. Я не понимаю, что происходит! Я жила себе, как все люди, ходила на работу, встречалась с подругами. Что еще? У меня есть парень, с которым я живу, и с которым сегодня поссорилась. Вечером на меня кто-то напал. Все. После этого началось черти что.
Молодой человек, лежащий у ног, недоверчиво поднял голову, чтобы посмотреть на меня, но слушал, молча, не прерывая мой монолог. Я решилась сказать то, что хотела, и пусть потом мир рухнет мне на голову.
- Все вокруг совершенно незнакомое – машины, дома, и адрес не мой, даже отношения между людьми у вас какие-то не такие!
Сказав это, я с облегчением поняла, – это мир вокруг меня изменился, – я же осталась прежней, и я в своем уме! Параллельные миры? Очень может быть. К такому повороту дела я оказалась готова. В моей прежней жизни не было семьи, детей, и даже любимого. Игоря я не любила, как и он меня, теперь это стало очевидно. Посмотрев на раба (неужели моя детская мечта сбывалась?) я, легко войдя в «госпожеское» состояние, каким я его себе представляла в фантазиях, приказала:
- Сейчас ты мне подробно расскажешь, кто у меня в доме живет, какие там порядки, и как себя вести, чтобы никто не догадался, что я другая.
- Вы не другая… анализ ДНК дает 100% гарантию определения личности, госпожа... - попытался было возразить он.
- Не отвлекайся! – приказала я. - Рассказывай!
Раб кивнул и начал краткий экскурс в мою жизнь и этот мир. В обществе процветал матриархат и рабовладельческий строй. Право решающего голоса во всем принадлежало женщинам. В моем же доме проживает пять человек, в основном прислуга, и мой личный раб… Игорь. Остальные рабы живут отдельно, в глубине усадьбы, некоторые из них работают, так как закон разрешает рабам работать во всех структурах и организациях, если конечно их хозяйки не возражают против этого.
- Вы очень строгая госпожа, а ваши рабы одни из самых воспитанных в городе. Вы знамениты тем, что в ваших руках даже строптивые становятся послушными. Это один из самых прибыльный ваших бизнесов.
- В каком смысле?
- Госпожа, вы покупаете рабов на рынке, и воспитываете их. Затем продаете.
- Я занимаюсь работорговлей?
Заметив, что я нахмурилась, Ганс поспешил сменить тему.
- Ваш личный раб…
- Личный раб? Продолжай.
- Он самый послушный раб, вчера вечером... - Ганс запнулся, но, словно вспомнив что-то, продолжил, уже убитым голосом, – нам рассказали домашние слуги, госпожа, не подумайте ничего плохого. Вчера вечером он провинился и вышел жуткий скандал. Вы даже грозились его продать.
От такой новости я приподняла бровь, что, видимо, для той Эммы было проявлением крайней степени сердитости, не знаю, но Ганс снова повалился ниц. Интересно, почему он меня так боится? Хотя раб-полицейский говорил все верно, – скандал сегодня утром имел место. Мой парень очень красив. Светлые волосы, зеленые глаза, милые чувственные губки при мужественном подбородке и атлетическая фигура (при этой мысли я чуть было не простила ему все наши ссоры вместе взятые). Чтобы описать, как он был сложен, мне пришлось бы исписать дифирамбами сто листов бумаги, не менее. Чувство к нему было еще сильным. А вот интересно, каким окажется здешний Игорь? Таким же самовлюбленным болваном?
- Ладно, продолжай. Как я обычно веду себя?
- Вы своенравны и восхитительны!
Я рассмеялась его словам.
- То есть я капризна и выхожу из себя на ровном месте. На этом можешь остановиться, – картина ясна.
- Да, госпожа Эмма, как прикажете. Госпожа, вы такая красивая, когда смеетесь.
Ганс клеится ко мне? Заигрывает? Подлизывается? Вот и пойми местных мужчин. Настал момент, когда я войду в… свой дом и в совершенно чужой мне мир. Особенно я не переживала, заметят ли мои домашние подмену, ведь сегодня госпожа Эмма попала в переплет, – на нее было совершено нападение. Сегодня я могла казаться неадекватной и странной, но потом, что будет потом? Вот это интересовало меня, по-настоящему, но я решила, что думать об этой проблеме буду завтра! Но этого раба-полицейского нужно взять с собой, он уже стал моим сообщником, и будет проводником в новой жизни. Ведь, если та Эмма оказалась в моем мире, то мне придется жить здесь. Что с нами произошло, и как все вернуть назад, я не знала.
- Пойдешь со мной и останешься в доме на ночь.
Такое простое решение вызвало бурю эмоций у бедного мальчика! Он принялся покрывать поцелуями край моего жакета, а потом даже кроссовки. С чего бы это? Неужели мое предложение означало для местных мужчин так много? Я не могла еще понять, какое мое отношение к происходящему, но, несомненно, мне приятно такое поклонение. Захотелось даже оттолкнуть его. Это выглядело бы так грубо и так властно, что я не удержалась и толкнула раба. Мое действие его не оскорбило, наоборот, он воспринял это как приказ действовать, как ни в чем ни бывало, вскочил и помог мне выйти из машины, склонившись в вычурном поклоне. Такое, старомодное в моем мире, поведение, здесь было в порядке вещей.
Двери открыл, как я и ожидала, дворецкий. Мы зашли в дом. Описывать его не имеет смысла, скажу кратко: уютно и со вкусом, хотя немного непривычно. Меня ожидали несколько человек, стоя на коленях, почтительно склонив головы. Смешной мир, чуть что, – все рабы простираются ниц. Игорь так же находился среди них. Мой парень ничем не отличался по внешности от местного личного раба той Эммы. Как видно, традиционной одеждой рабов в домашних условиях были - голый торс, едва прикрытые повязкой гениталии и ошейник. Нужно будет расспросить Ганса подробнее.
Наверное, моя неподвижность нарушила какой-то привычный ритуал. Потому что мой личный раб (язык не поворачивается называть его Игорем, ведь все-таки это был не он, а другой мужчина) не меняя позы, подполз и протянул мне плеть. Как хорошо, что я не видела его лица, это было бы последней каплей на сегодня, а я так устала. Очень красивая плеть, особенно рукоятка. Я никогда не держала в руках такие вещи. Когда этот предмет очутился у меня, то стало происходить нечто невероятное и почти магическое, – плеть как будто настаивала на особом поведении. Я ударила Игоря по обнаженным плечам, ударила со всей силы. Он вздрогнул, но промолчал. Красная полоса на теле некогда любимого мужчины меня отрезвила.
- Ты наказан! И пусть тебя выпорют. Ты меня понял?
Приподнимать подбородок раба рукояткой плети оказалось удобно. Уж очень мне захотелось посмотреть на него. Вид коленопреклоненного мужчины, – оказывается, это так возбуждающе, и меня понесло.
- За то, что рабы недостаточно низко склонились передо мной, все получат по десять ударов плетью. А поскольку ты мой персональный раб, то тебе достанется особо – тридцать ударов. К тому же сегодня со мной будет вот этот раб, – и я указала на Ганса.
Не обращая ни на кого внимания, я интуитивно пошла в сторону лестницы, угадывая на втором этаже господские покои. Ганс молча следовал за мной. Очутившись в большой комнате, вход в которую был обрамлен тяжелыми портьерами, я заметила там дверь. Рядом с ней то, что я приняла за античную статую из-за бронзового цвета кожи, оказалось фигурой мужчины. Скучная, наверное, работа - целый день стоять на охране двери. Мальчик мне понравился (что-то в этом мире мне нравились почти все мужчины, попадавшиеся на пути, тревожный симптом). Я отметила про себя, что у той Эммы, несомненно, хороший вкус.
Рассматривать новое жилье не было сил, я бросилась в первое попавшееся кресло, и раб стал снимать с меня обувь. Потрясло то, что разув меня, он поочередно поцеловал носочки, а затем и кроссовки. Причем я не заметила на его лице никаких гримас. Эмоции переполняли меня, я резко поднялась, раб не успел отодвинуться и оказался слишком близко. Я взяла и запустила руку в его волосы, и время остановилось.
Можно было быть нежной или схватить посильнее, а самое главное – ни в чем себя не сдерживать. Никогда в жизни я не причиняла никому боли. Если покопаться в моем прошлом, то можно откровенно признаться, хотя бы себе самой, такое желание было подавлено культивацией в себе общественных убеждений. Что делать больно кому-то аморально и кощунственно, что это грешно, что… и так тысячи причин. И ни одной в защиту. А все так просто – не нужно ничего подавлять, нужно просто найти того человека, для которого принятие боли так же желанно, как и для меня – дарить ее. Ганс стоял на коленях и смотрел на свою богиню. Полное смирение и растворение в любом моем желании – вот что я прочла в его глазах. И за одно это испытывала необычайную нежность к нему. Мой дорогой мальчик!
Ванная тоже поражала, – подобное я видела в Греции, – небольшой бассейн со ступеньками.… Сбросив всю одежду на пол (раб едва поспевал подхватывать ее), я спустилась вниз, – вода оказалась в меру горячей.
- Помоги мне! – приказала я Гансу. – И почему ты все еще одетый? Быстро раздевайся и иди ко мне, - и добавила, смакуя новое слово: - Раб!
Мальчик очень старался, он торопился выполнить мой приказ, хотя в этом не было необходимости. Я уже никуда не торопилась, – вода поспособствовала расслаблению. Но мне очень захотелось придумать что-то, чтобы он понервничал и посмотреть, что из этого получится. Наконец, раб зашел в воду. До сих пор мне как-то не приходилось принимать ванну вот так, чтобы меня кто-то мыл. Как будто я ребенок, а он не мужчина вовсе. В его прикосновениях не было похоти, что явилось главным потрясением. Незнакомое мужское тело, взволновало меня.
Огромная кровать, честно говоря, напрягала, я еще не чувствовала себя тут хозяйкой. А милый угловой диванчик показался таким уютным, что, присев на него, я сразу поняла – сегодня буду спать здесь. Раб появился с каким-то столиком в руках, на котором стояли баночки и бутылочки. Я уже надеялась, что Ганс где-то в своей комнате, ан нет – вечер, судя по всему, будет иметь продолжение. Самой приказать чужому незнакомому мужчине, обслужить меня в постели, я не могла, сказывалась моя прежняя жизнь покладистой девушки. Оказалось, что перед сном мне будут делать массаж. Сегодня, со всеми этими событиями, я очень устала, к тому же, я как бы разрывалась между двумя мирами, хотя постепенно приходило четкое осознание, что в этом мире я хозяйка.
- Скажи Ганс, когда я не удержалась и ударила раба плетью, как это выглядело в твоем мире? В порядке вещей?
- О нет, что вы, не переживайте! - сразу понял мои опасения Ганс. - Это широко распространенное правило. Когда хозяйка приходит домой, - личный раб госпожи на коленях преподносит ей плеть, как символ власти. Хозяйка принимает плеть и первым делом бьет ею раба. Но не сильно, это скорее ритуал.
- Я была так на него сердита, так что ситуация сложилась в мою пользу, никто ничего не заметил.
Массаж уже закончился, хотя я бы еще наслаждалась умелыми прикосновениями, но всему свое время. Теперь, смыв усталость и окончательно расслабившись, я рассматривала парня, замечая детали. Такие, например, как тонкий металлический ошейник.
- Как мило смотрится, - сказала я, потрогав ошейник. – Что это?
- Это ошейник, его носят все рабы, он специальный - не дает рабу покинуть территорию усадьбы.
- А снять его раб может?
Ганс удивленно посмотрел на меня.
- Самовольно раб не имеет права на это. Такой проступок карается вплоть до смерти.
- Как интересно. Расскажи подробнее.
- Это специальный электронный ошейник, у госпожи маленький пульт, похож на мобильный телефон. Когда вы нуждаетесь в каком-нибудь рабе, вы набираете номер, и электрический заряд делает тому рабу больно. Это означает, - хозяйка желает видеть его.
- Удобно. А что касается таких, как ты? Ведь ты же работаешь.
- Те рабы, которые имеют разрешение на работу вне дома, имеют право выйти за пределы дома в определенные часы. Контролирующая программа позволяет им входить и выходить. Но, если раб выходит в неположенные часы, то включается другая система, очень болезненная.
Между тем, было похоже, что мое приглашение на вечер Ганс расценил, как приглашение в постель. Я всегда считала себя девушкой порядочной – и никогда не встречалась одновременно с двумя мужчинами. Да и не меняла их часто. Когда я говорила Гансу, что он останется со мной, да еще на ночь, я думала, что дом большой, и места хватит всем, я, вообще, не подозревала, что это означает в этом необычном мире. Оказывается, я дала отставку Игорю. Вот так сразу и безо всяких объяснений. Подумав, я решила, что мне все же нравятся подобные обычаи. Полная свобода и право выбора со стороны женщины.
- Я думаю, все это хорошо дисциплинирует рабов, не так ли? А как женщина дает знать, что желает ночь любви?
- Когда наступает пора спать, госпожа скрывается за порогом спальни, ее раб встает голым перед дверью на колени и ждет. Если в течение часа его не зовут, то он идет спать в свою комнату. Если же его услуги требуются, он заходит внутрь.
Нужно ли рассказывать, как я провела ночь? Конечно, нужно! Я почувствовала себя женщиной. Мой раб заботился лишь о моем удовольствии. Оргазмы я уже не считала, потому что они следовали один за другим, сливаясь в единое блаженство. А Ганс так и не кончил, мне было странно это видеть, и в очередном сексуальном заплыве я велела ему – кончай! И была потрясена тем, что почти сразу же после моих слов он испытал оргазм. Но потом оказалось, что это обычное дело, – к этому приучены все рабы. После случившегося Ганс пребывал в восторге, – ведь мало какая госпожа утруждала себя заботой о мужском оргазме. То, что я позаботилась об этом, вознесло меня в его глазах на небывалую высоту.
Подумать только, а в моем мире испокон веков только мужчина имел право на удовольствие, о женщине было принято не думать!
Обеспокоившись проблемой возможной беременности, я так же узнала, что по закону всем взрослым особям делают специальную операцию, после которой женщинам не нужно переживать о беременности. В случае, когда женщина хочет ребенка, - делают другую операцию, и сперма возвращает свои свойства к оплодотворению. Положительно, мне этот мир нравился все больше и больше!
Наутро, конечно же, первая мысль – я опоздала на работу! Но потом пробуждение чудесным образом трансформировалось во вчерашние события. Место рядом пустовало. Наверное, Ганс поехал на работу или что там, у полицейских, дежурства? Об этом я забыла спросить.
После вчерашних постельных кувырканий тело пело, как хорошо настроенная гитара. Игорь со своим нарциссизмом оказался забыт основательно. За все время, что мы знали друг друга, он лишь себя позволял любить. Милостиво и снисходительно.
Наскоро умывшись, и набросив какой-то халат, больше похожий тунику, я решила посмотреть дом. Распахнув дверь, чуть не ударила Ганса, стоящего… ну конечно, на коленях с подносом в руках. Ничего себе порядочки! Судя по тому, что от чашки с чаем, не шел пар, раб стоит тут уже давно. Получается, что он не заходил из опасения, что нарушит мой покой?
- Что ты тут делаешь? – задала я, наверное, глупый вопрос, поскольку мои догадки были лишь догадками.
- Я принес вам завтрак, - произнес раб с гордостью. – Но он уже остыл. – Ну, не балда ли! Принес холодный завтрак и радуется. И все же ситуация меня веселила. Тем не менее, свои пощечины он получил. И это было первое рукоприкладство в моей жизни. Необычайно приятные ощущения, скажу я вам. Мое новое положение продолжало удивлять меня.
- Ты что-то говорил о том, что я строгая госпожа? Что я жестока, и мне, оказывается, нравится наказывать рабов за малейшие провинности.
- Нет, что вы, госпожа Эмма, вы сама доброта, но общество очень сурово к рабам, а вы все равно - ангел.
Ситуация требовала чего-то еще. Интуитивно я протянула руку для поцелуя и не смогла оторвать глаз от его губ, которые прильнули к коже, обжигая и даря зарождающееся удовольствие внизу живота. Чтобы избавиться от наваждения, я сказала:
- Разве тебе не нужно на работу?
- Госпожа, для меня большая честь, что ваше внимание пало на меня, ничтожного из рабов. Теперь я могу уволиться и все время посвятить служению вам. Если вы не возражаете.
Забавный поворот событий! Почти как в моем мире, но наоборот. Интересно, а что случилось здесь, между Игорем и Эммой? Я велела Гансу мимоходом узнать у прислуги, в чем был конфликт. Оказывается, когда Игорь убирал в ванной комнате, он переставил все кремы на другую сторону столика, непривычную госпоже, и это послужило началом скандала. Рабу досталось по первое число.
После рассказа Ганса меня уже не удивляло то, что я увидела, когда пришла в полицейский участок. Мужская часть сотрудников беспрекословно слушалась своего начальства - женщин. А ведь среди них были и рабыни, точно так же, как среди мужчин были свободные люди. Удивительная смесь рабовладельческого строя и матриархата. Полицейский участок во всем составе пребывал в удивлении, что на меня напал мужчина, – для этого общества такое преступление было неестественным. Но нападение случилось в моем мире. А его поиски ведутся тут, где все перевернуто с ног на голову. Я сомневалась, что того парня найдут.
По теории параллельных миров, с которой я столкнулась, мне пришлось самой разбираться в том, что у нас общее, а что различается. Скорее всего, у каждого из нас есть свой двойник. Личности двойников в каждом мире обладают приблизительно похожими качествами. Все-таки нашелся мой нападающий, им оказался мужчина, каким-то образом выросший в полной изоляции от общества. По его словам он заблудился, потом когда увидел женщину, то решил узнать, где он находится. Обычный вопрос от мужчины, который по местным законам не смел первым заговаривать с женщиной, привел ту Эмму в бешенство, и она ударила его. На что получила сдачу.
По-моему, нормальная мужская реакция, но свое мнение я придержала. На суде лишь попросила в качестве наказания вывезти преступника назад, туда, где он вырос. Это вызвало бурные дебаты, но, в конце концов, мою просьбу удовлетворили. Постепенно я привыкала к новой жизни. Ганс стал моим личным рабом, но я прикупила еще двух, для разнообразия. Игоря я продала на аукционе. О, это удивительное мероприятие, может, как-нибудь я напишу об этом.

Глава 2. Возвращение Эммы

Горло саднило. Тело затекло, и онемели ноги. Вокруг царила черная темнота. Эмма попробовала пошевелить руками. Худо-бедно они слушались. Осторожно подвигав запястьями, она осознала, что руки крепко связаны.
Понемногу приходя в себя, Эмма задалась вопросом, что же произошло? Распрямив, насколько это было возможно, свое затекшее тело, приходя в себя, она вспомнила прогулку в парке и подошедшего к ней парня. «Попадись он снова! Живого места не оставлю!», поклялась Эмма, в бессильной злобе стиснув зубы.
Словно в ответ на ее мысли, где-то в дальнем углу ее угрюмой темницы забрезжил свет. Кто-то спускался с фонарем в руках, разрывая темноту неровным подёргиванием луча и открывая взору довольно мрачное место. Нездоровый мутный блеск глаз вошедшего мужчины не скрылся от внимания девушки.
- Очухалась? Щас пожалеешь! Обо всем пожалеешь, сука.
Он пошарил рукой по темным полкам, заставленным всякой рухлядью, а затем, чиркнув спичкой, зажег толстую свечу.
- Где я? И кто ты такой?
- Пасть закрой! Или я запихну туда тряпку!
Судя по тому, что похититель не заклеил ей рот, у подвала была хорошая звукоизоляция, и кричать не имело никакого смысла. Пока мужчина отвернулся от нее и занялся своими приготовлениями, Эмма воспользовалась скудным освещением, чтобы осмотреть свои путы. Тонкая синтетическая веревка завязана в несколько оборотов, несколько небрежно. Девушка хмыкнула. Синтетика! Это было ее спасение! В подвале достаточно тепло и сыро, а значит, можно попытаться растянуть бечевку.
Пока похититель копался в глубине своей норы, доставая, раскладывая на возвышении какие-то странные предметы и зажигая многочисленные свечи, совершенно забыв о своей жертве, Эмма, незаметно напрягая и расслабляя мышцы рук, немного растянула веревки, вернув затекшим пальцам их былую чувствительность.
Она торопилась. Вырисовывавшаяся картина заставляла нервничать. Приготовления похитителя говорили сами за себя, – перед ней находился маньяк, готовивший свой отвратительный алтарь.
Эмма понимала, что помощи ей ждать не откуда, и надо рассчитывать только на себя. «Спасение утопающего, дело рук самого утопающего» - вспомнила она старый афоризм. «К тому же», - сказала она сама себе - «Я, Эмма Гольц, никогда не была жертвой». Она внимательно осматривала помещение в поисках предмета, который, впоследствии, бы мог ей пригодиться. При этом она не переставала растягивать обвязку.
Дальнейшие события напоминали стремительный ураган. Ворвавшиеся фигуры, в камуфляже и масках, громко кричали и вертели по сторонам воронеными дулами своего оружия. В мгновенье ока маньяк был повержен на пол и крепко связан. Подбежавший к Эмме мужчина внимательно вглядывался в бледное лицо девушки, не теряя времени, освобождал ее от веревок.
- С вами все в порядке? – Участливо спросил он.
Мужчина безуспешно искал признаки пережитого шока на лице пленницы и, возможно, следы безжалостных ударов. На него смотрели синие пронзительные глаза. Он видел в них вопрос и нетерпение и ни грамма страха, разве что некоторую настороженность.
Столкнувшись с такой странной реакцией заложника, он обеспокоился. Затем, списав все на шок, подхватив на руки хрупкую девушку, приказал своим подчиненным подниматься наверх.

 

- Позвольте представиться, капитан полиции Григорий Сергеевич Фин. Как вас зовут? Не припомните, где вас похитили? Вы в состоянии ответить на наши вопросы?
Эмма ошеломленно оглядывалась вокруг. Все происходящее ей казалось каким-то нереальным. На первый взгляд, все вокруг было знакомым и привычным, но что-то было не так. Она не могла понять, что. Девушка попыталась вспомнить все, что с ней произошло, и проанализировать. В это время в кабинет вошла пожилая полная женщина в белом халате.
- Извините, капитан, – произнесла она, как показалось Эмме, очень авторитетным голосом. – Я должна осмотреть потерпевшую и только потом я решу, можно ей давать сейчас показания, или вам придется подождать, пока у нее пройдет шок.
- Да, конечно, доктор. – Капитану пришлось согласиться, и с видимым сожалением он вышел.
Все в этом разговоре Эмме показалось каким-то чуждым и незнакомым. Она не могла объяснить себе эту странность.
- Пойдемте, гражданка, - вежливо пригласила ее женщина. Эмма не стала выяснять, почему эта особа назвала ее гражданкой. У нее не было сил задавать вопросы, и она последовала за доктором.
Часом позже, оказав Эмме медицинскую помощь, врачи разрешили задать несколько вопросов пострадавшей.
- Меня зовут Эмма. Эмма Гольц. – Девушка обыденным, почти домашним жестом закрутила волосы вокруг руки и откинула их на спину. - Когда все случилось, я была в парке. Этого ужасного человека я не знаю. Может быть, вы скажете мне, кто он такой, и по какому праву…
Ого! Несостоявшаяся жертва качала права. Потрясающая выдержка. И хотя доктор предупредил Григория, перед тем как позволить опросить потерпевшую, что у девушки может быть психологическая травма, сейчас он ясно понял, Эмма ее точно избежала. Тем более, он хорошо помнил, что веревки на руках девушки были почти развязны. Да, эта особа, однозначно, собиралась постоять за себя!
Григорий Сергеевич позвонил коллегам и назвал имя спасенной девушки и парк, который она указала. Положив трубку, он, нехотя, повернулся к Эмме. Та с независимым видом ожидала его ответ.
Вспоминая состояние прошлых жертв маниакального убийцы, он не мог не содрогнуться, представляя, как могло быть изуродовано это красивое лицо. Эмма вызывала в нем неоднозначные чувства. Он не мог не восхититься ее силой духа. С другой стороны, очевидно, что эта особа обладает неординарным и дерзким характером, с которым бок о бок идет упрямство и знание, чего она хочет от жизни.
Внешность Эммы наводила на мысль о возможности любовной интрижки. По опыту, капитан знал, что рядом с такой потрясающей женщиной должен быть какой-нибудь мужчина. И хотя вопросы здесь задавал он, Григорий Сергеевич почувствовал, что сам хочет рассказать и о прошедшей операции, к разработке которой он приложил руку, и о долгой кропотливой работе, проделанной всем отделом, прежде чем преступник, наконец, оказался в руках правосудия.
- Эмма, вы дадите показания в суде?
- Показания? – Не поняла девушка.
- Если вы боитесь, - начал было он, но осекся. Кто-кто, а Эмма точно не из робкого десятка. Капитан пояснил, – показания против маньяка. Вы единственная оставшаяся в живых жертва.
Эти слова произвели на Эмму сильное впечатление.
- Что!? – Эмма заметно повысила голос. – Вы хотите сказать, что этот монстр убивал женщин? Одну за другой! Безнаказанно! И вы ничего не сделали, чтобы предотвратить это?! Вы позволили этим преступлениям случиться! Куда катится это мир?!
У Григория Сергеевича не выдержали нервы. Его голос загрохотал на всю комнату, сотрясая стекла в окнах.
- Мы делали все возможное и невозможное! Да, если бы мы не подоспели, от вашей капризной головки ничего бы не осталось!
Некоторое время они сидели, злобно уставившись друг на друга. Григорий мрачно рассматривал сидящую перед ним женщину, всю в черном, начиная от облегающих брюк и сапожек на высокой шнуровке, заканчивая легкой курточкой с капюшоном и рассыпанными по плечам черными волосам. Отдышавшись, Григорий первым пришел в себя:
- Извините. Нервы сдали.
Сложившаяся ситуация уже давно казалась Эмме несколько фантастичной. И поведение людей, после ее чудесного избавления, она тоже находила очень необычным. Не сразу, но она заметила некоторые странности. Ничего необычного не было в том, что сидящий сейчас перед ней мужчина заботливо отнес ее тогда в машину, и так как от переживаний ее стало знобить, укутал теплым пледом. Странным было то, что на его груди не было таблички с именем его хозяйки. Ни один мужчина не склонял перед ней голову! Разные мелочи и нестыковки наводили на мысль, что необычайное происшествие в жизни Эммы, это некий крутой поворот. Разве можно себе вообразить, даже в самом страшном сне, чтобы в ее благоустроенном мире какой-либо мужчина осмелился поднять руку на женщину? Пока ее везли в машине, она внимательно рассматривала окрестности. Вокруг многое выглядело другим. Машины, дома, улицы. Ей пришлось признать, - ее окружал чужой, незнакомый мир!
Эмма постепенно приходила в себя. В ней проснулось женское любопытство. Особенно ее заинтересовал сидящий перед ней мужчина, имеющий смешное имя Григорий. Потому что, во-первых, он, возможно, был чужой собственностью. Во-вторых, он представлял новый для нее тип мужчины, из какого-то еще неведомого ей племени, а потому оказался таким желанным. Она повторяла про себя много раз его имя, как будто пробуя на вкус. Гри-го-рий. Два «г», и два «р». Как мирно журчащий водопад, иногда переходящий на рычащее «р». В-третьих, Эмме понравилось его тело.
Она задалась вопросом, что же ее так взволновало в полицейском. Он смело смотрел в глаза открытым и уверенным взглядом. При этом его жесты отличались мягкостью и элегантностью. Эмма, известная как большая ценительница редких мужчин, невольно засмотрелась на его пальцы. Ей понадобилось время, чтобы сопоставить это крупное тренированное тело и изящные руки. Солдат по профессии – джентльмен по сути, так она окрестила про себя Григория. Пожалуй, нужно спросить у него прямо, есть ли у него хозяйка. Но ее остановило незнание, принято ли это здесь, в чужом мире? Да и не стоило раньше времени заявлять о том, что она, вообще, из другого мира. Прерывая ее медово-тягучие размышления, телефонный звонок разрезал тишину.
- Слушаю, – капитан взял трубку. Звонили его помощники, – докладывайте!
Несколько минут полицейский внимательно слушал, изредка задавал уточняющие вопросы и что-то записывал в открытый перед ним блокнот.
- А номер вы проверили? – Спросил он. - Как не числится?
Офицер на другом конце провода что-то отвечал, слов Эмма не могла разобрать.
- А вы по нашей базе пробивали или по федеральной? – Снова переспросил Григорий, выслушал ответ и распорядился. - Машину пригоните сюда на опознание, я потом сам проверю по своим каналам.
Он записал что-то в блокнот и, подняв голову на свою собеседницу, пояснил:
- Мы нашли машину, по описанию похожую на вашу. Только ее номерной знак у нас нигде не зарегистрирован. Вы не припомните, какой у вас был номер?
Эмма назвала номер.
- Да, все сходится. Номер ваш.
- Я могу забрать свою машину? – Поинтересовалась Эмма.
- Разумеется. После небольшой формальности.
- Какой еще формальности, – возмутилась девушка. Ей очень шла эта легкая капризность.
- Простите нас полицейских, вся наша работа состоит из казенных формальностей, но без них не будет порядка. Первая состоит в проведении опознания вашей машины. Вторая вызвана заботой о вашей безопасности. Машина некоторое время была без присмотра, и мы должны удостовериться, что она исправна. Вы понимаете, о чем я говорю?
- Хорошо, – согласилась Эмма. – Когда я смогу ее забрать?
- Я, думаю, завтра утром. Я распоряжусь, чтобы техники проверили ее быстрее.
Григорий продолжал говорить, а девушка смотрела на него, как зачарованная. Ее внимание то и дело притягивал тугой галстук на шее полицейского. Как же не хватало местным мужчинами таких милых ее сердцу ошейников! Эмма почувствовала, как возбуждение разливается по жилам.
Неожиданно распахнулась дверь, ударяясь о стену, и в комнату ворвался красавец мужчина, мечта всех женщин, начиная с двенадцати лет и заканчивая пенсионным возрастом. Ухоженная, пшеничного цвета шевелюра россыпью ниспадала на атлетические плечи, затянутые в ультрамодный пиджак. Узкие джинсы живописно облепили скульптурные бедра. Зеленые глаза прелестника метали молнии. Ноздри трепетали, как у взмыленного жеребца. Чувственные губы изогнулись от едва сдерживаемой ярости в гримасе, портя их привлекательность. Кто сказал, что стервами бывают только красивые женщины? Не обращая внимания на капитана, он набросился на Эмму с обвинениями:
- Что еще ты натворила?! Дура! Вечно с тобой все не как у людей! Сидела бы дома и не совалась в неприятности. В парк ей захотелось! Ты должна сидеть дома, заниматься домашними делами и слушать, что я скажу!
Увидев красавца, Григорий Сергеевич заметно сник. У этой норовистой кобылки, оказывается, имелся хозяин. Такого не превзойти…
От несуразности происходящего Эмма потеряла дар речи. Когда до нее стало доходить, что именно говорит парень с лицом и телом и даже голосом ее личного секретаря Игоря, и что все эти гадости адресуются Ей, сильное ощущение катастрофы накрыло ее с головой. Запорю! Пронеслось в голове. Посажу на хлеб и воду. Продам в публичный дом. А перед этим убью! Наглость раба была настолько невообразимой, что на время она потеряла дар речи.
Парень продолжал брызгать слюной. Когда он бросил взгляд на висящее на стене зеркало, проверяя свою неотразимость, Григорий Сергеевич понял, что его терпение на исходе. Он уже собрался выкинуть визжащего посетителя из комнаты, за шиворот супермодного пиджачка, как громкий повелительный голос заставил его остановиться.
- Пошел вон!
Голос, преисполненный презрения, словно заморозил все вокруг. Григорий уставился на Эмму, Игорь на Григория. И одна лишь Эмма смотрела в пустоту. Девушка вытянула руку, указывая на дверь. Рукав рубашки приоткрыл синяки на тонком запястье, красноречивые следы насилия. Они смотрелись кощунством на нежной коже и совсем не вязались с независимым видом молодой женщины.
Девушка повернулась к истеричному блондину. «Если бы взглядом можно было убивать», - подумал капитан, - «То этот неврастеник давно бы разговаривал с Создателем на небесах, а может быть в аду».
- Когда я вернусь домой, чтобы духу твоего там не было. Если не успеешь – пеняй на себя. – Спокойным суровым тоном продолжала девушка. Парень, видимо, не ожидавший от нее такой прыти, замолчал и тупо уставился на нее.
- Пошел вон. – Слегка повысив голос, отчеканила Эмма.
Открыв рот, как сомнамбула, Игорь пятился к двери, оборвав на полуслове свой обвинительный монолог.
- Вон!
- Вот и правильно, вот и хорошо, - приговаривал Григорий Сергеевич, стараясь не смотреть на Эмму, когда молодчик исчез за дверью. - Давайте я вам помогу доехать до дома. Мой рабочий день уже закончился. Пойдемте.
Разговаривая, словно с маленькой девочкой, он помог девушке подняться. Капитан сам не понял, почему он стал вдруг обращаться с Эммой, как с ребенком. Усомнился в ее нормальном состоянии? Ведь она на его глазах прогнала такого Аполлона!
К его удивлению, девушка не сопротивлялась его действиям. Она позволила довести себя и усадить в свой автомобиль. Выруливая, Григорий уже не видел, как поползли вверх брови Эммы, когда порывшись в сумочке, она взяла в руки свои документы.
На фотографии была изображена явно она, но… страшная догадка в который раз недобро шевельнулась в груди. Что еще ждет ее впереди? Какие неприятности? Все вместе, отвратительная сцена, устроенная Игорем, еще более дикие события накануне, абсолютно чужой мир, в конечном итоге, произвели на Эмму удручающее воздействие. И лишь присутствие полицейского удерживала ее от слез.
Григорий Сергеевич иногда посматривал в сторону притихшей девушки. Услышав ее такой сексуальный голос, и в то же время нереально жёсткий, словно он был сделан из металла, и то, каким тоном было произнесено «пошел вон», у видевшего виды капитана полиции даже мурашки по телу побежали. Сейчас девушка молчала, а ему так хотелось услышать хоть еще одно слово из ее уст. Подъезжая, Григорий притормозил, чтобы избежать встречи с поспешно отъезжающей машиной. Ему показалось, что за рулем сидел не кто иной, как бывший парень Эммы. Бывший. Слово, дарующее надежду.
Скромный, небольшой домик встретил их темными окнами. Эмму никто не ждал. Сердце девушки сжалось от давно забытого чувства одиночества. Столько потрясений за прошедший день! Она уже все поняла. Оставалось неясным, что случилось, и почему она попала в чужой мир. Как он отличался от мира Эммы, она уже видела и слышала не один раз. Единственный, кто вел себя вежливо и предупредительно, был мужчина с забавным именем Григорий. Два «г» и два «р». Но и он был чужаком для нее. Уже перед входной дверью, накатила головная боль. Доктор предупредил ее, что после хлороформа еще будет какое-то время нехорошо. Но это был страх. Страх остаться одной.
- У вас есть подруга или кто-нибудь, кто мог бы побыть с вами, - как будто понимая ее состояние, предложил Григорий.
- Капитан, думаю, ваша миссия успешно завершена. Надеюсь, о вас тоже есть кому позаботиться. – Обдав Григория арктическим холодом, Эмма повернулась к нему спиной. Она предпочитала самостоятельно решать все свои проблемы, а не полагаться на мужчин.
Едва за ней захлопнулась дверь, Эмма занялась осмотром нового жилья. Она нашла его небольшим, но уютным. Обнаружилась всего одна спальня, зато огромная. Под стать ей большая ванная. Вернувшись в холл, арка за поворотом вывела Эмму в кухню, которую она оценила на «скромно, но со вкусом». Для начала сойдет. Ее обрадовала мысль, что уставшая и разбитая, о своей новой жизни она все же думала позитивно.
«Итак», - рассуждала она. - «Моя Эмма жила с одним лишь Игорем. Судя по его вопиюще грубому поведению, всеми домашними делами в этом доме занималась девушка. Какой-то первобытный строй! Не хватает только мамонтов». Решив, что утро вечера мудренее, девушка прошла в ванную, с сожалением взглянув на большую джакузи, зашла в душевую кабинку. Завтра. Все проблемы решу завтра. И кое-как перестелив постель, Эмма заснула крепким сном.
Утро выдалось замечательное. За окном громко щебетали птицы, яркое солнце заливало гостиную нежным желтовато-розовым светом, а с кухни доносился аромат кофе и сдобы. Настроение было таким прекрасным, что его не смог нарушить даже неожиданно прозвучавший звонок в дверь. На пороге стоял Григорий Фин с пышным букетом роз.
- Доброго вам дня, Эмма. Можно войти?
Она молча посторонилась.
- Это вам.
В джинсах, кроссовках и рубашке, без тугого галстука, полицейский выглядел несколько иначе, чем вчера. Эмма приняла цветы. Капитан явно гордился своим букетом.
Когда до слуха Григория дошли звуки из кухни, он заметно приуныл. Подумал, что это вернулся Игорь. Усмехнувшись про себя, Эмма произнесла ровным голосом, стараясь не улыбаться, чтобы не обидеть мужчину, все-таки он показал себя милым молодым человеком, по сравнению с тем же Игорем:
- Я прямо с утра нашла одну замечательную организацию. Они помогают с уборкой в доме, приготовлением еды и другими разными мелочами. Мне прислали настоящего профессионала. – И помедлив, предложила, - хотите кофе?
Гость явно чувствовал себя не в своей тарелке, но он заметил, что сегодня Эмма гораздо более приветлива, чем вчера вечером, перед входной дверью.
- Сергей!
На ее зов выглянул высокий и, на первый взгляд, нескладный парень, в рубашке с подвернутыми рукавами и в переднике с надписью «Муж на час», и вопросительно уставился на Эмму. Та велела ему сварить кофе.
- Проходите Григорий… - Эмма старалась вспомнить его отчество, - Сергеевич. Григорий Сергеевич, проходите, присаживайтесь, где вам удобно.
- Спасибо, – приходя в себя от недавней неловкости, проговорил капитан и занял удобный плетеный стул за узорчатым столиком. Эмма села напротив.
– Просто Григорий, я больше так привык, – немного запинаясь, добавил он.
Несколько минут они сидели молча и рассматривали друг друга. Только Эмма это делала открыто, а Григорий исподтишка.
Парень вернулся с подносом и дымящимися ароматным кофе чашками, ловко расставил все на столе. Уходя на кухню, он подхватил букет и тут же принес его обратно в голубой пузатой вазе. Григорию показалось, что Сергей освоился в обстановке дома лучше его хозяйки. Еще он был удивлен, что его букет не произвел на девушку должного впечатления. Капитан ожидал большего. Эмма нарушила молчание первой.
- Григорий, я должна признать, что я была не в себе после происшедшего и, наверное, поэтому не смогла по достоинству оценить все, что вы и ваши сотрудники сделали для моего освобождения. Поэтому, пожалуйста, примите мои запоздалые благодарности.
- Ну что вы… - начал было капитан, но Эмма еще не закончила, - и большое спасибо за цветы. Это очень мило с вашей стороны. Хотя что-то подсказывает мне, что отнюдь не всем потерпевшим сотрудники полиции приносят цветы. И, конечно же, вы пришли ко мне не по казенной надобности, иначе вы были бы в форме.
- Да, - капитан смущенно кашлянул. – Вы проницательны.
- Не ожидали?
- Ожидал. Признаюсь вам честно, – есть много чего другого, чего я не ожидал.
- Любопытно? – Эмма откинулся на спинку кресла, заложив ногу за ногу.
«Какая женщина! Как же она хороша», - с восхищением подумал Григорий. - Я не ожидал от пострадавшей в таком страшном преступлении вашего спокойствия и самообладания. А то, как вы вчера выставили этого капризного парня из моего кабинета, – вообще, нет слов. Он поставил все отделение полиции буквально на уши.
- Ах, это…- лицо Эммы омрачилось.
- Эмма, - Григорий Сергеевич, поставил чашку на стол и слегка приосанился. – Вы очень умная и проницательная женщина, и мне нет смысла ходить вокруг да около и придумывать какие-то фантастические причины моего визита к вам. Я восхищен вами. И … - Он замялся.
- Я понимаю, что, возможно, это глупо и нагло с моей стороны, но я хотел бы, если конечно…
Он снова замолчал. Эмма смотрела на него своим пристальным взглядом, и от этого ему стало еще более неловко.
- Эмма, я впервые встречаю такую удивительную женщину, и я имею смелость, пригласить вас куда-нибудь поужинать. Узнать вас поближе. Пообщаться…
- Это так мило с вашей стороны. Я с удовольствием поужинаю с вами. Только дайте мне немного прийти в себя. При всем моем спокойствии, я все-таки пережила шок. Оставьте ваш телефон, и я вам позвоню в ближайшие день-два. Еще кофе?
- Нет спасибо! Я, пожалуй, пойду.
Капитан встал, подал ей свою визитную карточку.
- На обратной стороне я написал свой персональный телефон, позвоните, когда все утрясется.
- Разумеется. – Прощаясь, Эмма подала ему руку. Григорий ей нравился, но она решила сначала наладить свою жизнь, сделать ее максимально приближенной к прошлой, рабовладельческой, жизни.
За следующий месяц Эмма полностью освоилась в новом мире. В Интернете она нашла интересующие ее сайты и вздохнула с облегчением. Обдумав со всех сторон, что она хотела получить и кого найти, разместила свое объявление.
Ответов на ее объявление пришло великое множество. Она даже не ожидала. «Кажется, и здесь мир стремится к совершенству», - отметила она. «Здесь тоже есть мужчины, пусть отдалённо и не ясно, но все же понимающие свое истинное место в жизни – быть рабами женщин. Конечно, все эти мужчины-рабы были не такие, как в ее мире, но они были: со своими заблуждениями, надеждами и даже требованиями. Поначалу, это расстроило Эмму. Она даже хотела оставить свою затею, найти подходящего раба в этом чужом для нее мире, но врожденное упрямство и привычка доводить любое дело до конца, заставляли ее продолжать поиски, «Ничего, не зря меня называют тихим танком. Я всегда двигаюсь в нужном мне направлении. Если нужно, делаю это медленно, давая время привыкнуть, понять, перестроиться. К тому же, в моем арсенале всегда есть кнут и пряник. Два извечных спутника любого воспитательного процесса».
Прошло еще несколько дней поисков. Все ее старания не приносили желаемого успеха. Как то раз, вечером, проверяя многочисленную почту, одно письмо, от мужчины–раба заинтересовало ее. Что-то особенное было между строчек его письма. Он не требовал, а предлагал, не сыпал фразами «я хочу», «я люблю», «приемлю». Вместе с тем, в нем чувствовался характер. Возможно, он был упрямцем, и только время покажет, какой он на самом деле, но было видно, что он понимает свое предназначение, быть у ног женщины. Несколько раз прочитав его письмо, Эмма написала ответ.
Твое письмо заинтересовало меня, и я решила дать тебе шанс стать моим рабом. Я встречусь с тобой послезавтра, в кафе «Гранд» в 16:00. Чтобы я узнала тебя, на шее у тебя должен быть повязан красный платок. Постарайся не разочаровать меня.
Сначала, она хотела написать, чтобы на шее у раба был ошейник, но потом подумала, что такая экстравагантность может отпугнуть претендента, и решила, что платка, яркого цвета, будет вполне достаточно. Она решила прийти в кафе минут на пятнадцать раньше, для того чтобы успеть немного расслабиться за чашечкой кофе, изучить окружение и выбрать манеру своего поведения. Она села за одинокий столик у окна. Отсюда ей была полностью видна улица.
Официантка подала кофе. Эмма кивком поблагодарила ее и стала внимательно рассматривать посетителей. Никто из них не имел красного шейного платка, значит, претендент еще не пришел.
Ровно в шестнадцать часов в кафе зашел высокий стройный мужчина. Лицо его она разглядеть не смогла. Солнечные лучи отражались от стекла входной двери, и лицо вошедшего было в тени. Эмма смогла разглядеть только его одежду и, самое главное, красный шелковый платок на могучей шее. Когда мужчина вышел из пятна солнечного блика, она сразу же узнала его, – это был Григорий.
Он смутился, но нужно отдать ему должное, быстро взял себя в руки. Эмма приняла решение, повинуясь интуитивному порыву, кивнула ему, подзывая к своему столику.
- Это ты. – И так как он продолжал стоять, велела ему, - присаживайся.
Девушка молчала, давая Григорию время прийти в себя. Подошедший официант невольно помог в этом. Капитан заказал первое, что пришло в голову, зеленый чай. Когда он поднял на Эмму свой взгляд, она увидела в нем смесь смущения и надежды. И вдруг на нее накатило неимоверно хорошее настроение. Все невзгоды ерунда! Она начнет новую эпопею, покорит этого незнакомого еще мужчину. Жизнь прекрасна!
Спустя некоторое время, он уже молил ее о милости. И словами и взглядом. Он абсолютно не умел просить и умолять, к тому же эти умения плохо соответствовали его внешности. Взгляд, пожалуй, был более красноречивым. Эмма сделала вид, что смилостивилась. На самом деле, решение было принято, как только началось их общение. Еще тогда, когда ее освободили из лап маньяка.
Брутальный вид парня не обманул ее. Большой жизненный опыт дает массу преимуществ. Сколько разных рабов прошли через руки Эммы и получили должное воспитание! Ни за одного из них ей не было стыдно.
Этот, еще не зная, что от него требуется, уже горел желанием попасть под ее властный каблучок. В который раз представив его обнаженным, Эмма удержалась от соблазна поскорее затащить Григория в первую попавшуюся комнату. Местные мужчины, насколько она смогла изучить их, по просмотрам фильмов, по книгам, по парочке наспех завязанных интрижек, в первую очередь думали о сексе, и, конечно, о своем удовлетворении. Сидящий перед ней парень, возможно, был иным, но двигало им именно сексуальное влечение.
- Хорошо. – Тихо произнесла Эмма, прерывая мольбы и уверения Григория в том, что он будет стараться во всем угодить ей. Его лихорадило, Эмма видела это, хотя он старался не показывать свое волнение. Ее тоже пронзала приятная истома, но она скрывала это более искусно. Она не хотела преждевременно показать Григорию свой интерес. – Приходи завтра. Посмотрю на тебя в деле. Адрес ты знаешь.
В переписке Григорий приводил впечатляющий список навыков. Он уверял, что его жизненный багаж ублажения госпожи был велик и многогранен. Эмма не особо верила словам, но еще в их первое знакомство она почувствовала в нем потенциал хорошего раба. Всю свою сознательную жизнь Эмма имела дело с невольниками и хорошо изучила их.
Весь последующий день Эмма жила предвкушением встречи с ее новым рабом. С утра она решила прогуляться, чтобы немного улеглось невесть откуда взявшееся волнение. Этот мужчина даст ей то, чего она была лишена уже некоторое время, и без чего в ее мире было сложно обходиться, и где мужчина создан, чтобы холить и лелеять вершину мироздания – женщину.
Вернувшись с прогулки, Эмма почувствовала готовность к встрече с ее полицейским мальчиком, как она называла про себя Григория. До его прихода еще было минут двадцать, и она решила немного прихорошиться перед зеркалом. Там, у себя дома, ей стоило щелкнуть пальчиками, как рабы-визажисты-косметологи сделали бы все возможное и невозможное, чтобы угодить своей хозяйке, а в этом чужом ей мире приходилось все делать самой. Она слегка припудрила носик, подвела ресницы и обновила помаду на губах. Еще раз оглядев себя в зеркало со всех сторон, она осталась довольна своим видом.
Звонок раздался в точно назначенное время, но Эмма не спешила открывать. «Пусть подождет» - подумала она и пошла на кухню. «Может, выпить кофе?» - спросила она себя. – «А мальчик пусть топчется у двери, – ему полезно!» Потом все же открыла дверь.
Григорий терпеливо ждал ее на пороге. Он не ушел и не проявлял беспокойства.
- Госпожа. – Лишь склонил голову, приветствуя ее.
В прихожей, едва за ними закрылась дверь, капитан растерялся. Эмма ничем не помогала ему. Стояла и смотрела. Под ее пристальным взглядом он смутился еще больше. Что делать? Девушка двинулась к нему, и он постарался слиться с интерьером, чтобы пропустить ее, но Эмма резко вжала его в стену.
- Неужели не понятно, как только мы остаемся одни, твоя обычная поза – на коленях. И только на коленях! - Она больно двинула локтем в живот.
Широко раскрытые глаза раба полны удивления и восхищения. Неужели она может вот так просто, так непринужденно сразу же поставить его на место? Не понимая, что с ним происходит, Григорий начал возбуждаться. Его приводило в восторг все, связанное с этой необыкновенной женщиной. Она не играла, не изображала из себя светскую даму или капризную госпожу. Она требовала и заявляла на него свои права так, как будто это право у нее было всегда.
Раб опустился на колени. Девушку растрогала манера, с которой Григорий признавал свое подчиненное положение. Он смотрелся так умильно с широко распахнутыми глазами, что она решила не наказывать за прямой открытый взгляд, – правила, неизвестные для новичка, нужно вводить постепенно, а то на спине раба не будет нетронутого плетью места. Пощечина обожгла щеку мужчины.
- Не смей смотреть в глаза без разрешения! Или же делай это мельком. Пару секунд и отвел глаза! Ясно? – Эмма замахнулась еще раз. Григорий дернулся всем телом и опустил глаза. От внимания госпожи не ускользнуло, как от возмущения и бессилия что-либо изменить задвигались желваки на скулах капитана. С характером парень!
- Хорошо.
- Что хорошо?! – Эмма снова ударила. - Ты с кем разговариваешь?
- Хорошо, госпожа!
- Молодец, мой мальчик. – Она потрепала его по щеке и тут же жестко сжала подбородок, дернула вверх. Глаза раба, хотя он их старательно отводил в сторону, метали молнии, ноздри трепетали. – А ну, умерь свой пыл!
- Как прикажете, госпожа. - Он, действительно, взял себя в руки, удивив Эмму. Ей все больше нравился этот мужчина. Умение владеть собой весьма полезное качество. И Григорий обладал им в полной мере.
- Я хочу снять туфли. А для этого мне нужно куда-нибудь сесть. – Видя в его глазах готовность снять с нее туфли, и, одновременно, мчаться куда-нибудь в поисках стула, Эмма предотвратила этот порыв, подсказав выход, - стань на четвереньки!
Мужчины еще большие фетишисты, чем женщины, которые любят проводить бесконечные часы в магазинах и торговых центрах, выбирая одежду, обувь, аксессуары. Мужчины же наслаждаются не меньше, но уже результатом усилий и талантов самих женщин. Григорий успел разглядеть госпожу, когда та подходила к дому. Для прогулки Эмма надела удобные белые туфли с красными вставками. В этот раз на ней не было ничего черного. Ввиду изменчивой весенней погоды она набросила короткую белую кожаную курточку сверху, на ярко-красный свитер и светлые джинсы.
Ощущая смесь унижения и возбуждения, он стал на четвереньки и тут же почувствовал ношу на своей спине. Новые ощущения тут же захватили его. Вот он рядом и вроде как даже помогает госпоже, но функция у него необычная – коридорный пуфик.
Удобно умостившись на широкой и сильной спине раба, Эмма наклонившись, развязала шнурки, сняла туфли и бросила их на пол рядом с собой.
- Не забудь убрать их в шкаф, раб! – Распорядилась она, вставая с его спины. - Раздевайся. Одежду сложишь аккуратно в тот угол. Я жду тебя в гостиной. И поторопись.
Раздеваться? Совсем? Он хотел спросить можно ли оставить нижнее белье, но… не решился. Обнажившись, он почувствовал стыд, хотя это было традиционное требование любой госпожи. Найдет ли Эмма его достаточно мускулистым, понравится ли ей его тело?
Заходя в гостиную, наученный хлесткими пощечинами, он сразу встал на колени. Всю комнату и госпожу, на диване, он успел охватить быстрым взглядом профессионала еще на входе и опустил глаза. Девушка полулежала, вытянув ноги по диагонали дивана. Эмма уже сняла свитер, под которым оказался белый эластичный топ, плотно обтягивающий ее грудь.
- Подойди ближе. – Голос госпожи очаровывал, притягивал, вызывал головокружение. Одним пальчиком подцепив подбородок Григория, она наслаждалась беспомощностью раба. – Дай же я, наконец, посмотрю на тебя.
Ее нежные пальцы бродили по скулам, подбородку, губам мужчины. Веки Григория подрагивали. Иногда он осмеливался поднимать на ее глаза, и тогда считая про себя, раз, два, на три он опускал их вниз. Не дай бог ему сейчас рассердить Эмму! Каким-то шестым чувством он понял, что нужно сделать всё, чтобы научиться понимать Эмму с полуслова, с полувзгляда. И тогда его примут! И он сможет видеть Эмму каждый день, служить ей! Главное, пройти первое, самое важное испытание. Он не мог себе позволить потерять ее. Так долго он мечтал о такой строгой и прекрасной, властной и удивительно грациозной женщине. И сейчас, когда он нашел такую, он должен сделать все, чтобы остаться с ней.
Эмма позволяла Григорию украдкой рассматривать ее. Манера, с которой деликатный капитан бросал на нее осторожные взоры, нравилась ей. Она расслаблено откинулась на подушки. Эмма посмотрела на свои длинные и стройные ноги. При всей своей любви к черному, она никогда не боялась носить светлые цвета, они не полнили ее, а лишь придавали фигуре женственности. Раб проследил за ее взглядом, да так и застыл, остановившись на кончиках пальцев. Яркий ягодно-лиловый лак покрывал ноготки, подчеркивая их хрупкость и беззащитность.
- Займись делом! – Эмма кивнула в сторону своих ступней. Он задрожал, получив разрешение прикоснуться к женским, божественным ногам. Эмма с пониманием бросила любопытствующий взгляд на раба. Сейчас она понимала его возбуждение. Мальчик сходил с ума от ее ног. Ей это нравилось. Она сама часто приходила в неистовое возбуждение, граничащее с оргазмом, от массажа и оральных ласк ее ступней! На Эмму вдруг накатали воспоминания. Она перебирала в памяти всех своих рабов, все, что осталось в другой жизни.
В ее памяти всплывали самые приятные моменты. Вот раб преданно становится на колени. Вот мужественно протягивает руку к подрагивающему пламени зажигалки, подчиняясь ее жестокому капризу. Вот раб пьянеет от счастья, ибо настало время прикоснуться языком к самому желанному месту Женщины – ее киске. Она припомнила даже мастерский массаж стоп, от которого сердце учащенно билось, и страсть захватывала рассудок в сладостный плен. Вот раскрытые и полностью принадлежащие ей глаза раба, в тот момент, когда его перевернули на спину и имели страпоном…
В мире Эммы рабы в домашних условиях традиционно ходили с голым торсом и прикрывали гениталии набедренной повязкой. Раб должен быть максимально доступным. Довершал ансамбль специальный ошейник, позволяющий вызывать личных рабов немедленно. Взгляд Эммы упал на ее уже бесполезный браслет, через который она легко могла бы призвать любого из своих подопечных. Так же не хватало раба возле двери. А если ей что-то понадобится? Неужели она должна отрывать от своей особы личного раба? Подавив вздох, девушка вернулась в реальность.
«Воспитаю с нуля. Ничего страшного. Сначала проверю, на что годится этот раб. Затем подумаю над пополнением коллекции!».
У каждого подопечного свои особенности, и Эмма предпочитала учитывать их при воспитании. На этом был основан успешный бизнес в ее рабовладельческом мире. Многие женщины хотели получить хорошо воспитанного раба и не тратить лишнее время на изматывающие нервы дрессировки своих мужчин.
Григорий выкладывался, делая массаж ножек. Эмма расслабилась настолько, что чуть не уснула. Послав раба на кухню за соком, она мечтательно наслаждалась послевкусием от общения с рабом. Перед глазами стояли его сияющие глаза и плотное поджарое тело. Загорелая кожа выгодно подчеркивала мышцы груди, бицепсы, плоский живот. Мускулистые ноги немного теряли свой рельеф среди золотистых волос, но это не портило их.
- Госпожа, ваш сок.
Эмма не торопилась брать стакан. Во-первых, раб просто налил сок и держал его в руках. Во-вторых, ее не удовлетворила поза раба. Помолчав, сдерживаясь, она напомнила себе, что в этом мире рабы имели минимальное понятие о том, как нужно прислуживать. Озадаченный паузой, Григорий осмелился поднять взгляд на госпожу. То выражение лица, что он увидел, совсем не обрадовало его. “Сейчас что-то будет!” - Подумал он.
Эмма оглядела мужчину еще раз, стараясь найти позитивные стороны. Сок налит в чистый стакан. Уже хорошо. Раб стоял на коленях. По крайней мере, он быстро учится.
- Поставь сок на стол.
Пристальный взгляд госпожи не пропускал ни одного его движения. «Черт, что я сделал не так?! Она просила сок? Просила. Так почему меня не покидает ощущение, что я совершил ошибку?».
- Существует такое понятие как поднос.
Его пронзило как молнией! Он кретин! Только сейчас он понял, как нелепо выглядел стакан в руке.
- Простите, госпожа.
- Быстро на кухню! И не дай бог ты не найдешь поднос.
Посылая раба на поиски, Эмма понятия не имела, есть ли нужная вещь, вообще, в этом доме. Поднос в доме нашелся. Причем быстро, что немало порадовало Эмму. Григорий снова стоял на коленях у ее ног.
- А теперь о позе. – Эмма критически осмотрела парня. Теперь он, очень довольный собой, держал поднос с соком перед собой на вытянутых руках. - Выровняй спину. Слегка наклонись вперед. Опусти голову. Не расслабляйся! Вытяни руки вперед. Выше! Отлично.
Она любовалась позой раба, как художник любуется картиной. Через десять минут, руки Григория начали дрожать. Кончики ушей его покраснели от досады. Не хватало, чтобы госпожа подумала, что он слабак!
- Выше! Не опускай руки! И спину держи. В голосе госпожи присутствовало веселое торжество. «Интересно, чему она радуется?». Он осмелился бросить быстрый взгляд в сторону Эммы. «Потрясающе! Ей, похоже, нравится! Что я терплю неудобства и стараюсь наилучшим образом следовать ее приказам!». И еще ему хотелось верить, что госпоже хоть немного нравится его тело.
Эмма протянула руку и значительно облегчила слуге его ношу, убрав стакан с подноса.
- Хорошо. Помни, я смотрю на тебя, и хочу видеть, что раб с таким красивым и мужественным телом ведет себя соответственно, - оценивающе посмотрев на Григория, Эмма отпила сок. - Я хочу принять душ. Полотенца в ванной. Вода должна быть горячей в меру.
Раб быстро осмотрел комнату. Он уже знал, куда он положит вещи своей повелительницы, где мыло, мочалки, кремы, шампуни, в какую сторону открывается дверь душевой кабинки. Все моющие средства он разложил так, чтобы они удобно располагались под рукой, чтобы не заставлять госпожу ждать.
Эмма тихо открыла дверь в ванну. Озабоченный Григорий бился над смесителем, пытаясь сделать нужную температуру. Он обернулся, шестым чувством почувствовав присутствие Эммы. Молодая женщина переоделась, набросив на обнаженное тело шелковый халат. Она немного постояла у двери, внимательно оглядывая взволнованного раба. Затем сделав несколько шагов ему навстречу, распахнула халат.
У капитана перехватило дыхание. Он опустился на колени, потрясенный величием этой женщины. Само по себе красивое женское тело вызывает непреодолимое желание завладеть им, прикоснуться, ласкать его, целовать, или даже просто охватить его глазами. Все плавные изгибы, его формы вызывали у Григория страстное влечение и возбуждали до предела.
В то же время, он понимал, что это тело его госпожи, и он раб не смеет, если на то пошло, даже взглянуть на госпожу с вожделением. В этот момент появилось чувство своей недостойности, угловатости и потому покорности всему тому, что связано с женским началом. Вот оно, тело женщины. Оно рядом, абсолютно совершенно, но он, как мужчина, даже не смел взглянуть на него, чтобы насладиться его видом. Одновременно с этим, наступило время, когда раб все же должен был прикоснуться к сказочно красивому телу Эммы. Пришел самый серьезный и волнительный момент. Ко всем эмоциям добавились еще и тактильные ощущения, прикосновение к женщине, к госпоже.
Целая гамма чувств нахлынула, создавая стремительный водоворот: возбуждение, желание обладать, повиноваться, предугадывать все желания обладательницы этого прекрасного тела. Обычно все госпожи требуют от рабов опускать глаза. Раб и сам должен понимать, что женщина – выше его, и он не имеет права вот так глазеть на нее. Он всего лишь вещь! Здесь приходится бороться еще с мужским самолюбием, инстинктом охотника, воина. Откуда-то изнутри у Григория поднялось чувство обиды и злости на себя. Что он раб, а не любимый мужчина. И вот тут началось самое непредвиденное, появился страх сделать что-то не так, не угодить своей богине, оплошать, не угадать, что она желает, не дай бог сделать больно. Или каким-то неосторожным прикосновением не обидеть.
Посторонившись, он пропустил Эмму внутрь кабинки, подхватывая на лету сброшенный халат. Девушка повернулась к нему, выжидая. Усилием раб заставил себя вернуться на землю. Приглашающее движение руки госпожи, и он переступил порог душа, достаточно просторного, чтобы вместить их двоих.
Григорий, в общих чертах, уже знал женские привычки, сказывался его прошлый опыт служения. Это все те маленькие нюансы, касающиеся гигиены, и которые для мужчин не так важны. Он направил на ее тело струи воды, стараясь разогреть кожу, перед тем как нанести гель. Он знал, что если тело еще не намокло хорошо, и мочалка сухая, – это может доставить несколько неприятных мгновений.
Его руки предательски дрожали, осторожно скользя по смуглой коже госпожи. От прикосновения к женской груди он на секунду закрыл глаза. И в испуге отпрянул, – госпожа легонько щелкнула его по кончику носа. Руки раба никогда не должны мешать рукам госпожи. Госпожи обычно тоже омывают свое тело руками, и самое главное, чтобы руки раба всегда чувствовали, где ее руки. Лукавое выражение лица Эммы принесло ему облегчение. Было похоже, что девушку забавляла реакция раба на близость к ней.
Душевая кабинка запотела, и Григорий старался припомнить, с какой стороны он положил приготовленные полотенца. До сих пор Эмма молчала, позволяя омывать ее тело. Это молчание могло означать все, что угодно, но Григорий был уверен, что госпожа им довольна, и что за то недолгое время, что он знал Эмму, ему удалось настроиться на ее волну.
Госпожа повернула рычаг, выключая воду. Григорий опрометью выскочил из кабинки, больно ударившись о косяк двери. Занервничав, бестолково сгреб все полотенца, забыв, что под ноги госпожи он приготовил небольшое специальное. Эмма замахнулась, и он вздрогнул всем телом. Однако удара не последовало. Он уже поднимал голову вверх, чтобы взглянуть на госпожу, как ее рука поддела подбородок, запрокидывая голову раба. В ее потемневшем взгляде он прочитал предупреждение, и испытал благодарность. Она не ударила его, наказывая, а молчаливо дала шанс успокоиться и исправиться.
Рука машинально протянулась к нижней полочке, где лежало полотенце для ног. Эмма ступила на него и одарила раба мимолетной улыбкой. Выдернув из стопки большое полотенце, набросил его на плечи госпожи.
- Отнеси меня. – Она протянула к нему руки. – Вытрешь в комнате. Тут слишком влажно.
Он посмотрел слегка ошалевшим взглядом, никак не ожидая, что ему повезет настолько, что Эмма позволит нести ее на руках. Ноша придавала ему гордости. Еще бы, на его руках, под махровым полотенцем, обнаженная, славная и, одновременно, величественная, была его Госпожа, его Богиня. Как долго он искал ее! И нашел! Нашел! И теперь он сделает все возможное и невозможное, чтобы не потерять ее. Не потерять свое счастье.
Старательно обтерев ее мягким полотенцем, Григорий подал Эмме халат. Она накинула его на плечи и села в удобное мягкое кресло, жестом приказав рабу стать на колени. Душ, ласковые прикосновения и вид коленопреклоненного, сильного мужчины возбудил Эмму. Она схватила его за волосы и притянула к себе. Раздвинув стройные ноги ласково приказала:
- Сделай мне приятное, раб. Ласкай!
Эмма соскучилась по любимым и таким привычным способам получения удовольствия и разрядки, как язык раба. И хотя, в конце концов, она испытала оргазм, класс исполнения Эмма оценила не выше троечки.
“Надо будет натаскать раба на «отлично», - подумала она. Эмма видела, что капитану нравилось ублажать женщину. Она отметила еще, что стремление служить ей, предугадать ее желания, идут у него не из внешних обстоятельств, когда раба принуждают к повиновению и покорности, а из внутреннего убеждения в том, что Женщина создана, чтобы повелевать и владеть мужчинами. Ей нужно лишь направить эти убеждения и усилия в нужное русло, пояснить, что к чему. Что женский орган это нежнейшая материя, и прикосновения должны быть нежными, едва ощутимыми, и что, ублажая женщину языком, не надо торопиться, не надо стараться делать сильно или жестко, а нежно, едва касаясь, довести ее до блаженства.
Так же она отметила про себя, что нужно будет показать себя с другой стороны, не улыбающейся и подбадривающей, а жесткой и даже жестокой, какой она, на самом деле, и была. В Эмме уживались два абсолютно разных человека. Один мог посочувствовать, другой, дать подзатыльник. Она всегда жила в мире с собой, а вот ее двоякость характера часто сбивала рабов с толку, за что приходилось спускать с них три шкуры.
Ей нравилось отдавать рабу разные команды, часто лишенные смысла. Но та готовность и главное скорость, с которой этот раб выполнял все ее капризы и желания, вызывала ответное волнующее чувство. А пока Эмма велела заварить чай. Желая проверить раба, насколько он понял ее наставления в самом начале, не забылся ли, не расслабился (раб напрягается, а расслабляется госпожа), тихим шагом Эмма зашла на кухню. Григорий стоял спиной к двери, насыпая заварку. Закипающий чайник заглушил шаги Эммы. Она подошла к окну и отодвинула штору, создавая шум и давая о себе знать. Григорий обернулся на звук, и радостно улыбнувшись Эмме, вернулся к своему занятию.
Ситуация очень располагала к показательному наказанию. Стремительной походкой Эмма приблизилась к мужчине, прижала его к столу, по-хозяйски сжимая обнаженные и такие беззащитные ягодицы, едва сдерживаясь, чтобы тут же не причинить рабу боль, затем за волосы резко запрокинула ему голову.
- Ах, ты, дрянь! Совсем забылся! Думаешь, пришел к подружке в гости?! - Раб стоял, замерев, соображая, в чем он провинился. – Всегда, когда в комнату входит госпожа, раб должен становиться на колени! Неужели сложно запомнить?! Всегда.
Она оттолкнула его. Григорий, поняв свою роковую ошибку, растерянно стоял посреди кухни.
- Иди за мной. – Резко приказала она.
Взволнованный он поспешил за ней. Все же было хорошо! Он старался соответствовать ее требованиям! Получать нагоняй Григорию не хотелось совершенно. Да, он забылся! Никто из его предыдущих хозяек не был так строг и требователен к этикету. Но именно этот стержень внутри Эммы придавал их отношениям правильность. Не допускать ситуаций, когда раб может давить на жалость, наказаниями учить раба исправлять все ошибки и всегда идти до конца.
В голове у Григория промелькнула мысль, «Только бы я смог выдержать!». Обладая острой интуицией, Григорий как будто проник в прошлое Эммы. Посетившее чувство было сродни удару молнии. Он увидел залитые слезами лица рабов. Искривлённые страданиями, молящие о пощаде. И возвышающуюся над ними Эмму. Непреклонную и строгую, с легкой улыбкой на губах.
Повинуясь охватившему его чувству благоговения и страха, он упал ниц, признавая волю хозяйки решать его судьбу.
- Возьми свой брючный ремень.
Раб метнулся с прихожую и через несколько секунд вернулся, поспешно стал на колени и, склонившись как можно ниже, вытянул руки вверх, подавая Эмме толстый кожаный армейский ремень.
Больно ухватив раба за волосы, Эмма притянула его голову и зажала между ног. Замахнувшись от всей души, нанесла первый удар по ягодицам. К своему стыду Григорий продержался недолго. Госпожа знала, как сделать так, чтобы его выдержку снесло, как картонный домик. Она наносила удары на одно и то же место. Затем слегка передвинулась дальше, и когда на новом месте боль тоже начала становиться невыносимой, вернулась на прежнее, увеличивая страдания во сто крат.
Толстый ремень, казалось, вспарывал кожу. Чувствительность восприятия обострилась максимально. Григория наказывали его же ремнем, превращая обычный ежедневный предмет в в орудие пытки. Таким образом, на мгновение исчезла грань между его обыденной жизнью, работой и тем, кем он был сегодня. Рабом.
- За что я тебя наказываю, как мальчишку? – Эмма посмотрела сбоку на раба, который скукожился, не смея пошевелиться, кулаки сжаты так, что побелели костяшки пальцев.
- Я забылся и не встал на колени, когда вы вошли. - Потрескавшийся от боли голос было не узнать.
- Думаю, с тебя достаточно. В следующий раз я не буду тебя щадить, как сделала это сейчас.
«Блин! Если сейчас она жалела меня то, какое наказание госпожа считает нещадным?».
Краем глаза Эмма уловила мимолетное движение головы раба. Не отдавая себе отчета, тот потянулся в ее сторону, желая прижаться к хозяйским ногам. Направляясь к креслу, Эмма толкнула его ногой в бок:
- В знак благодарности можешь поцеловать мои ноги.
Григорий припал губами к ее стопам. По его скованным движениям стало заметно, что он еще не пришел в себя от боли. Видя это, Эмма испытала удовлетворение. Страдания были необходимыми специями в ее кухне по воспитанию. Наблюдая за покорно склоненной головой, и ощущая дрожащие от переизбытка эмоций губы на своих ступнях, Эмма, наклонившись к капитану, потрепала его по жестким волосам.
Ободренный этим знаком, он осмелился подсунуть ладонь под ее ножку. Эмма не препятствовала. Тогда он осторожно поцеловал один пальчик, затем другой, и совсем осмелев, погрузил в рот все пальчики и начал посасывать их. Он раздвинул их языком, провел между ними, пробуя на вкус, одновременно прислушиваясь к реакции госпожи. До Григория донесся тихий стон.
Раб принялся обсасывать каждый палец, неспешно двигаясь по каждому вверх-вниз, как будто во рту у него леденец на палочке. В то же время он массировал стопу, чувствуя, что госпожа расслабляется. Эмма откинулась назад, погружаясь в уютные недра кресла, упиваясь нежным, волнующим, чувственным массажем.

Глава 3. Развязка

Шторы обрамляли большие окна гостиной, придавая комнате уют. Деревья плотной стеной закрывали эту часть дома от посторонних взоров. Эмма включила торшеры, и комната приобрела вполне домашний и уютный вид, словно еще недавно здесь не раздавался свист ремня и следовавшие за ним удары по голым ягодицам.
Удовлетворенная Эмма разрешила Григорию принять душ. Он посмотрел на девушку настороженно. Душевая кабинка в доме была одна и являлась личным пространством госпожи.
- На сегодня все. Приводи себя в порядок, и будем пить чай.
Мужчина послушно склонил голову, скрывая промелькнувшую усмешку. Госпожа бывала резка с ним сегодня и часто ставила на место. Но он не подозревал о ее широком жесте, – никогда ни одному рабу она не предлагала воспользоваться своей личной ванной и, тем более, не распивала чаи с рабом, как с равным себе. Эмма сделала поправку на странный мир Григория и его обычаи, находя в этом нечто, приятно щекочущее нервы.
Довольно быстро Григорий вернулся, благоухая гелем для душа, уже автоматически опускаясь на колени, прямо на пороге, у распахнутой двери.
- Госпожа?
Впервые в жизни Эмма сервировала чай, чтобы подвести итог встрече с рабом, обсудив, что было между ними. Она поймала себя на мысли, что любуется стоящим перед ней парнем. На его боках кое-где виднелись следы от ремня, скулы горели румянцем после пощечин, он устал, о чем свидетельствовали круги под глазами и слегка заострившиеся черты лица, однако свои эмоции он держал в себе.
- Я оценила твою выносливость, среди моих воспитанников редко попадались крепкие парни, как ты. И хотя тебе еще многому нужно учиться, я довольна сегодняшним днем.
- Благодарю.
Услышать доброе слово было приятно. Он уже понял, что его госпожа строга и скупа на похвалу. Особенно по сравнению с прошлыми доминирующими женщинами из его прошлого, которые часто проявляли мягкость по отношению к нему и были непоследовательны, часто смягчая, а то и вовсе отменяя наказания. Вспоминая, как Эмма ставила его на место, требуя подчеркнутого обращения, мужчина начал возбуждаться.
- Как ты… себя чувствуешь? - Поинтересовалась Эмма, запнувшись, уж очень непривычный вопрос коснулся ее губ.
Во всемирной сети она прочла, что хороший Дом всегда интересуется состоянием нижнего партнера. И хотя ей сложно было воспринимать партнером того, кто назвался рабом, она все же задала свой вопрос. Обычно, изучая что-то новое для себя, она взяла за правило, что лучше перестраховаться, чем потом исправлять последствия. К тому же, она всегда могла отбросить в сторону то, что ей не подходило, и снова вести себя, как ей подсказывало внутреннее убеждение. Григорий уверил госпожу, что самочувствие у него отличное. Эмма не стала делать вид, что не поверила, - каждый имеет право на свои сильные стороны.
- Придвигайся ближе.
Значит, чай она будет пить в одиночестве, понял капитан. При мысли о своей наивности Григорий улыбнулся. Неужели он мог подумать, что ему будет позволено сидеть в кресле? Однако чашки на столе было две.
- Наливай, - девушка кивнула в сторону посуды. – Себе тоже.
- Я польщен, госпожа, - пробормотал Григорий, и Эмма покосилась на него, не смеется ли он.
- Не обольщайся, раб. Это всего лишь мой каприз.
- Извините.
Эмма медлила. Обсуждать с рабом его успехи и недочеты казалось абсурдом. Она еще представляла себе дискуссию с другой госпожой, с женщиной-учителем, работающей в той же сфере деятельности. Но женщины могли быть не до конца откровенны, ведь у каждой свои секреты дрессировки.
- Тебе интересно знать, к какому выводу я пришла относительно тебя?
Григорий напрягся. Решалась его судьба. Каким будет приговор?
- Подводя итоги, скажу, что ты старался. Что-то выходило неплохо, чему-то тебе еще учиться и учиться. - Эмма не стала заострять внимание на деталях. Григорий и так демонстрировал ей свою чуткость, а лишние пояснения рабу ни к чему.
- Могу я узнать подробности, госпожа?
- Не думаю, что стоит это делать. Скажу лишь, что ты подходишь. Я принимаю тебя.
- О! Благодарю вас! Это честь для меня, поверьте!
Он мельком взглянул на нее, спрашивая разрешения. Изогнутая бровь Эммы и легкий кивок послужили ему ответом. С трепетом и почтением он коснулся губами ее ног, испытывая необычайное чувство благоговения и восторга. Так, что захватило дух, он забыл обо всем на свете, чувствуя лишь радость того, что он у ног госпожи, и ему разрешено выразить свой восторг. Эмма внушала ему трепет и неуверенность, он не знал, что еще сказать в ответ, кроме слов благодарности.
- Тебе завтра на работу? - Эмма спохватилась, что местные мужчины ходят на работу, и для этого им не нужно разрешение хозяек. У мужчин, вообще, их нет. Как же мужчины узнают, какая профессия подходит именно им? Кто помогает определиться?
Вопрос удивил Григория.
- Завтра у меня дежурство, госпожа.
- Как ты понял, что работа полицейского тебе подходит? - Эмма отпивала чай по глотку, обхватив чашку длинными пальцами, подолгу грея ладони о горячий фарфор. Сделав глоток, она кивнула рабу, - пей чай, иначе он остынет.
С чувством благодарности капитан взял свою чашку. У него давно пересохло во рту.
- Сначала я служил в армии, потом окончил военное училище. Как-то само сложилось. Это то, что я умею делать лучше всего. Работа приносит удовольствие, а что еще нужно для счастья.
- То есть работой ты доволен, - сделала вывод Эмма. – А как же твоя личная жизнь?
- Я живу один. Работа отнимает много времени, так что… - у Григория появилось виноватое выражение лица, – но у меня много друзей, и мы часто встречаемся. А теперь у меня есть вы. Вы берете меня на испытательный срок, госпожа, или сразу навсегда?
Последнее слово рассмешило Эмму. Она весело засмеялась. Ее смех был таким заразным, что Григорий присоединился к Эмме. Вытирая слезы, отсмеявшись, Эмма во все глаза смотрела на раба, удивляясь, что в нем, взрослом мужчине, живет наивный мальчишка, который играючи бросается общими словами, во многом безличными. Никогда не говори никогда. Ничего не бывает навсегда.
- Госпожа, - в глазах раба стоял страх, но очень уж ему хотелось узнать немного больше о госпоже. Поступки Эммы и ее нестандартное поведение делали образ девушки таинственным,- могу я спросить?
- Да. - Эмме стало любопытно, что же он хочет узнать. В ее мире подобная ситуация просто не возникла бы.
- Как вы стали госпожой? Что для вас означает само понятие - нижний?
Вопрос поставил Эмму в тупик. Что она могла ответить ему? Что родилась и выросла на планете с рабовладельческим строем. Что все ее привычки сформировались естественным для нее образом. Она постаралась дать наиболее точный ответ, не раскрывая при этом невероятное происшествие, приключившееся с ней.
- Насколько себя помню, я всегда чувствовала себя госпожой. Мне нравится командовать, нравится ответственность. Я предпочитаю контролировать свою жизнь и жизнь других людей, что у меня неплохо получается.
Григорий весь превратился во внимание.
- Я окончила университет, где изучала психологию. Позже я занималась… преподаванием. Что-нибудь еще?
Однако ее тон говорил сам за себя, и Григорий решил не испытывать судьбу излишним любопытством.

Эмма прохаживалась вдоль длинной шеренги обнаженных мужчин. Они стояли в одинаковых позах, заложив руки за спину, почтительно склонив головы. Решение она приняла накануне, оставалось лишь определиться, что делать с некоторыми из них. Именно поэтому Эмма выбрала необычную ситуацию, приказав вывести наложников на улицу, под открытое небо. Свежий весенний ветерок обдувал голых рабов, заставляя поеживаться, лишая их уверенности.
- Поднять головы!
Нервно похлопывая стеком по начищенному до блеска сапогу, Эмма прошлась в одну сторону, вглядываясь в лица мужчин. «Мальчики окончательно готовы для продажи. Кроме, пожалуй, вот этого».
Невысокий крепкий парень старательно избегал встречи со взглядом госпожи. Обладая множеством талантов, он недостаточно хорошо контролировал свое тело. Любая уважающая себя женщина в первую очередь думает о своем собственном возбуждении, а не о торчащем, вызывающем мужском члене. Рабы, приученные держать эрекцию под контролем, ценились куда дороже. Такие экземпляры могли продержаться как угодно долго в танце любви, доставляя свое госпоже многочисленные оргазмы.
Эмма провела рукой по груди раба, медленно прочертила круги вокруг соска, наблюдая за реакцией тела. Отсутствующий взгляд парня говорил о том, что он старается думать о чем-то отвлеченном, только не о прикосновениях женской руки. Потеребив сосок, Эмма резко отстранилась, как будто собиралась уходить, и уловила выдох облегчения.
«Не все так просто, мой мальчик!».
Медленно, палец за пальцем, стягивая перчатку, она прижалась к рабу. Он все так же держался, демонстрируя выдержку. Тогда в ход пошла тяжелая артиллерия. Ни одна госпожа не прикасалась к гениталиям раба рукой без перчатки. Эмма лучше всех знала, какое воздействие может оказать ее провокация. Ее рука скользнула ниже, по бедру невольника, затаив дыхание, прислушиваясь к общему состоянию раба. Скосив глаза вниз, она увидела наливающийся желанием член и, хмыкнув, продолжила обход.
- Смотреть в глаза! - Концом стека она приподняла голову раба.
Напряжение достигло апогея. Страх витал в воздухе. Еще один раб привлек ее внимание и, посмотрев в лицо мужчины, Эмма вспомнила и его недостаток. Искусность в оральных ласках была, пожалуй, самой востребованной среди женщин. Основным минусом, стоявшего перед ней выносливого и самого исполнительного раба этого выпуска, были его тонкие губы, свидетельствующие о недостаточной чувственности.
Еще раз внимательно окинув взглядом шеренгу, Эмма подала знак своему личному рабу, и тот опустился на четвереньки. Приподняв удлиненный жакет для верховой езды, госпожа села на подставленную спину.
- Четвертый! Пятый! Второй! Остальные свободны!
Она забраковала третьего раба лишь потому, что для ее задумки нужен был еще один участник. Рука Эммы, не занятая стеком, легла на задницу раба, на котором она сидела. Облегающие кожаные штаны четко обрисовывали его аппетитные ягодицы. Поглаживая зад, пальцы девушки провели по выпуклости между упругими половинками. Эмма вздрогнула, нащупав выпирающую анальную пробку. Звонкий шлепок, вогнал игрушку глубже, заставляя тело раба содрогнуться от удовольствия, смешанного с болью. Сдерживая стон, мужчина остался стоять неподвижно.
Довольная усмешка слегка смягчила жесткое выражение лица Эммы.
- Учебная комната ждет вас, мальчики, для финальной аттестации. У вас есть полчаса на подготовку.
Просторная комната, с большими окнами, прикрытыми плотными шторами, могла вместить в себя значительное количество людей. Стены были увешаны полками, уставленными всевозможными приспособлениями, начиная от плетей и заканчивая анальными игрушками. Эмма устроилась в кресле и, сбросив обувь, предоставила личному рабу свои ступни. Воздушная ткань белого платья окутывала ее плечи в легкое мерцание, приоткрывая ноги выше колен. Наложник, с обожанием, не отрывал от нее глаз, безучастный к происходящему за его спиной.
- Четвертый! Твое задание на сегодня терпеть до тех пор, пока я не скажу иначе.
- Второй! Ты ублажаешь орально Четвертого. Причем твоя задача, чтобы он кончил.
- Пятый… - она окинула взглядом высокого крепкого раба. - Насколько я помню, ты теряешь темп и не держишь необходимый угол, имея другого раба. Твоя цель – Четвертый должен кончить. Кто добьется этого первым, ты или Второй, тот и выиграет. Но, окончательно побеждает тот, кто первым справится с заданием.
Эмма находила забавным, наблюдать за мыслительным процессом, отразившимся на лицах рабов. Второй демонстрировал более сдержанную реакцию. Четвертый моргал, соображая, что ему досталась самая сложная роль. Лицо Пятого выражало недоумение, до этого госпожа ни разу не высказывала недовольства им и его стилем секса.
- Начинайте!
Четвертый вызывающе посмотрел на Второго, который вопросительно глянул на Пятого. Кроме всего прочего, на них смотрела их хозяйка, а она должна увидеть не только, как выполняют ее приказ, но и получить чувственное представление. Ощущая, как быстро утекает время, Второй шагнул к Четвертому, резко опустился на колени, и из своего положения посмотрел снизу вверх. Со стороны это было красивое зрелище. У Эммы захватило дух. Покорная поза коленопреклоненного парня хорошо дополняла его призывный взгляд. Пятый шагнул вперед, прижавшись к спине Четвертого, руками оглаживая плечи, двигаясь к груди и соскам зажатого, уже с двух сторон, мужчины.
Требовательные поглаживания сзади и настойчивые губы спереди привели к незначительному изменению эрекции Четвертого. Недаром он считался лучшим в группе, по мастерству управления своим возбуждением. Эмме были видны его насмешливые голубые глаза, устремленные вниз на тщетные попытки Второго. «Что, съел?! Меня еще нужно уметь возбудить. Я выиграл!».
Голос Эммы прозвучал неожиданно:
- Возбудись для меня, раб.
Она едва не расхохоталась, видя вытянутое лицо Четвертого. Не смея ослушаться, он вынужден был выполнить приказ и теперь стоял, атакуемый со всех сторон.
У Второго были красивые длинные пальцы. В профиль он смотрелся лучше, чем анфас, резкая линия подбородка придавала его губам четкость и объем. Будь его воля, он бы сам притянул голову парня к своему паху, но на него смотрела хозяйка, смотрела и оценивала его мастерство, не упуская деталей. Он старался, насаживаясь ртом на член Четвертого, дотянувшись руками и играя с его сосками, меняя темп, то проводя ласково языком и губами, едва касаясь разгоряченной плоти, то увеличивая скорость и вращая языком похлеще пропеллера. Четвертый дрожал, но все еще неплохо держался.
Пятый тоже хотел выиграть. Он активно массировал зад Четвертого, проникнув двумя пальцами, не столько готовя его к проникновению, сколь возбуждая. Наконец, он задел нужную точку, и Четвертого выгнуло дугой. Подведя парня к специальному станку и нажав на плечи, Пятый заставил его опуститься грудью и выпятить зад. Второй на время оказался не у дел, но быстро сообразил подползти под станок. Резкий удар раздвинул ноги Четвертого, предоставляя доступ снизу, куда сразу же устремился Второй. Его горячий рот обхватил член парня, лишая того силы воли, заставляя забыть про установку госпожи.
Что он мог поделать, окруженный с двух сторон? В тот же миг он почувствовал, как в него втискивается Пятый, заполняя своим немаленьким агрегатом. Это немного вернуло Четвертого на землю, - ему нужно выдержать испытание и не кончить! Умом он понимал, что это невозможно. Когда тебя с двух сторон обхаживают так, что темнеет в глазах от желания, и госпожа сидит напротив с раздвинутыми ножками, притянув к себе голову наложника, все мысли концентрируются в собственном паху.
Пышные юбки госпожи волнами накрывали личного прислужника, частично скрывая его, и выставляя на обозрение упругую задницу раба в кожаных штанах. Эмма была близка к разрядке, но ей чего-то не хватало. В гневе оттолкнув от себя раба, она вскочила на ноги.
- Простите, госпожа, простите, - мужчина в ужасе вжался в пол.
Подталкиваемый невидимой силой Четвертый начал бурно кончать. Эмма приблизилась к тройке. Ее ноги ощутили ледяную поверхность пола, она с удивлением посмотрела вниз и проснулась.
Спросонья Эмма не могла понять, где очутилась. Узкая полоска лунного света проникала через неплотно зашторенные окна. Девушка поняла, что ночью раскрылась и потому замерзла. Укутавшись в теплое одеяло, она вздохнула, вспоминая свой такой реалистичный сон. «Приятные грезы. Мой мир так далеко. Но у меня теперь есть Григорий. Смешной в своей неопытности, и трогательный в стремлении научиться. Мой мальчик».
Отпуская Григория домой, Эмма каждый раз назначала ему следующее свидание. Они виделись два, а то и три раза в неделю. Она еще отдавала себе отчет, что если бы не работа ее раба, то эти встречи случались бы чаще. Но Эмма, никогда ранее не влюблявшаяся, не успела понять, как так произошло, что все ее мысли сосредоточились на одном Григории.
Она всегда ждала его с волнением, предвкушая, чем еще удивит ее этот мужчина. Мужчина-сюрприз, мужчина-загадка. Два «г» и два «р». Он вытеснил все ее планы, относительно набора других рабов. Она попросту забыла о них. «Мой дорогой мальчик», она уже не называла его по-другому, только так.
Вместе с тем, как и раньше, Эмма бывала и жесткой. Она не изменила своим привычкам, а раб… раб быстро приспособился к ним. Он старался выполнять все ее желания, что бы она ни пожелала.
Это старание раба еще более радовало ее тем, что имело глубокие корни, уходящие в основные побудительные мотивы Григория. Как-то раз Эмма отвесила ему столько пощечин, что потом голова у раба гудела не один час. Вина его, сама по себе, была невелика, – он недостаточно аккуратно сложил свою одежду у порога, за что и получил. С другой стороны, он не первый раз приходил к госпоже и знал эти несложные правила. Эмму чрезвычайно рассердила его глупая забывчивость.
В какой-то момент Григорий начал воспринимать череду пощечин, как будто это ласка, или особое внимание госпожи к нему. И не важно, что в тот день хлесткая пощечина обжигала щеку даже за мелкое нарушение, будь то мимолетный взгляд на госпожу, недостаточно низкий поклон или забытая им салфетка.
Григорий понимал, что он сам приполз к ногам Эммы, и сам умолял позволить стать ее рабом. Госпожа наградила его такой возможностью. При всем этом он верил в ее здравый смысл, в заботу о нем. В основе их отношений лежало огромное доверие раба к Госпоже. Он знал, что Эмма не презирала его за податливость, за то, что он не просто стоял на коленях, но и униженно ласкал языком ее стопы, принимал страпон, и даже… золотой дождь.
Григорий попытался поместить свое крупное тело на полу душевой кабинки, но порог не позволял ему принять нужную позу. Тогда Эмма велела забираться во вместительную джакузи. Он полностью находился в ее власти, из принадлежности которой не хотелось выбираться. Взгляд госпожи, сверху вниз, был полон достоинства. Вопросительно изогнув бровь, как бы проверяя, точно ли он готов, не передумал, она грациозно присела над ним, приблизив свое лоно еще ближе. Возбужденная Эмма давно исходила влагой. Он глубоко втянул ее запах, ожидая золотой дождь в любой момент.
Через секунду тонкая струйка зажурчала, падая золотом на грудь раба. Он пытался осознать происходящее и не упустить волшебный свет ее очей в этот миг. Госпожа утверждала свое право на него. Она метила его. Она опускала, возвышая.
- Какой ты красивый сейчас! Если бы ты знал!
Он завороженно смотрел, как запрокинулась ее голова. Эмма смеялась, не переставая одаривать дождем. Раб был просто счастлив. Неожиданно все прекратилось. Вскинув вопросительный взгляд, Григорий заметил ставшее жестким выражение лица госпожи.
- Рот. Открой.
Он все понял! Резкая яркая волна возбуждения вмиг подбросила его, а его эрегированный член стал еще больше в размерах. Зачаровано смотря на Эмму, он медленно, словно во сне, открыл рот, подчиняясь ее желанию, растворяясь в нем. Многозначительная усмешка коснулась алых губ, и нектар полился внутрь! Затем Эмма позволила вымыть себя и разрешила ему самому принять душ. Томительное мучение не прекращалось, – омывая Эмму теплой водой, он касался божественного тела, приходя в еще больший восторг.
Быстро сполоснувшись, капитан кое-как вытерся полотенцем Эммы, брошенным ею на пол ванной и, таким образом, показавшей, что теперь им может воспользоваться раб.
С каждой встречей Григорий все лучше понимал Эмму. В ее присутствии он сразу преклонял колени. Не начинал есть-пить, пока госпожа первая не пробовала и не разрешала то же сделать и ему. Временами Григорию бывало сложно сообразить, когда можно расслабиться, а когда нужно подчеркивать свой статус. Настроение госпожи менялось, и тогда она наказывала его за недостаточно уважительное отношение. На людях Эмма не стремилась лишний раз подчеркивать особенность их отношений. Иногда она забывалась и вела себя так, как будто находилась в своем мире.
Однако менялся не только Григорий, но и Эмма. Девушка наслаждалась каждой возможностью изучить новый для нее мир и узнать ближе Григория. Они могли часами мило болтать за чаем, обсуждая выставку или концерт. Вместе посещали театры, вернисажи, и им было интересно вдвоем. У них появились любимые места.
Все началось с их совместного посещения одного уютного ресторанчика. Эмма выбралась в город, чтобы обновить обувь. Григорий, как верный паж, сопровождал свою госпожу. После многочасовых хождений по магазинам и примерок она отобрала три пары туфель.
Она уже собиралась ехать домой, как ее внимание привлекла вывеска ресторана, изображающая богиню в окружении коленопреклоненных людей. Заметив взгляд Эммы, Григорий осмелился предложить госпоже зайти туда на чашку кофе. Григорий сидел, как на иголках. Это был второй раз, когда он сидел за одним столом с Эммой. Мысль эта сильно будоражила его. Он видел свое место у ног госпожи, и, вместе с тем, приятная волна радости окатывала его каждый раз, когда кто-то из посетителей бросал взгляд на его спутницу – элегантную и красивую леди. Обеденное время уже прошло, и ресторан быстро опустел. Эмма чувствовала, что нечто непонятное происходит с ее рабом. Широкая улыбка не сходила с его лица, и отвечал Григорий невпопад.
- Встань! - Прозвучало, как гром среди бела дня, и ему пришлось вскакивать. Григория уже не смущали окружающие и то, что они могли подумать. Мир уменьшился до одной лишь Эммы. Он украдкой вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, чем прогневил госпожу. - Я не разрешала тебе садиться.
Видя беспрекословное послушание раба и его молниеносную реакцию, Эмма сменила гнев на милость, разрешив сесть. В этот раз его лицо было серьезным, а поза оставалась напряженной. Обсуждая достоинства купленной обуви, они обменивались понимающими взглядами, и диалог перешел в спокойное русло. Григорий наслаждался общением, позабыв, где он и с кем, как Эмма снова осадила его:
- Что ты себе позволяешь, раб?! Что это за тон? Ты с кем разговариваешь? С подружкой?
Попав под обаяние Эммы, он совершенно забылся и обратился к ней на «ты». Сверкая глазами, Эмма едва сдерживала свое возмущение, готовое прорваться наружу. Публичное место сильно ограничивало ее. Однако она успела заметить, что вокруг них пустые столики, и на горизонте не было никого из обслуживающего персонала. Григорий сидел ни жив, ни мертв, не осмеливаясь пошевелиться, понимая, что заслужил суровое наказание. Он сосредоточился на лице госпожи, пытаясь предугадать ее решение. Девушка поставила ногу на диван и кивнула рабу:
- Целуй туфельку.
Он не мешкал ни секунды, и даже мысль не промелькнула, что его может кто-то увидеть, настолько велик был страх потерять Эмму. Через мгновение рука Эммы оттолкнула его голову, с подносом приближался официант.
- Дома получишь настоящее наказание, раб, - прошептала Эмма, скрывая победную улыбку и убирая ногу. Григорий виновато опустил голову. - Ну-ка, посмотри на меня! Да ты никак возбудился, дружок?
Резкие переходы от милой беседы до необсуждаемой строгости оказали свое влияние на его организм – Григорий распалился.
- Да, госпожа, как вы узнали?
- У тебя поплыл взгляд. Ладно, - она похлопала его по щеке, - едем домой.
Выпив свой кофе, госпожа не разрешила ему даже прикоснуться к чашке. Все эти перепады держали Григория в напряжении, еще более подчеркивая его положение. Дома Эмма не дала ему возможности ни раздеться, ни разуть ее, ни стать на колени, и как тогда, в первый раз, она прижала его к стене, развернув спиной к себе. Грубо ощупывая его, она дышала Григорию в ухо, и от одного этого ему сносило мозг.
- Ноги шире! Руки за голову! Выгни спину!
Руки Эммы нетерпеливо рванули рубашку, пуговицы жалобно покатались по полу. Кое-как расстегнув джинсы, она наткнулась на преграду:
- Чтобы больше никакого нижнего белья! Мой раб должен быть доступен!
- Да, моя госпожа!
Одной рукой жадно сжимая грудь мужчины, другой рванула джинсы вниз и скользнула к ягодицам. Судорожные беспорядочные прикосновения в полной мере отражали нетерпение Эммы. Вспоминая сцену в ресторане, взгляд раба, его голос, а сейчас вдыхая еще и его запах, она не могла остановиться. Упругие ягодицы ее раба не оставили Эмму равнодушной. Она хотела его. Сбросить возбуждение в таких случаях ей помогал лишь страпон.
Кое-как добравшись до спальни, она подтолкнула его к кровати. Пока она в нетерпении сбрасывала с себя одежду, искала страпон, Григорий лег на спину и поджал ноги, открываясь. У Эммы перехватило дыхание, - раб выглядел беззащитно, моля взглядом скорее взять его. Он отдавался страстно, и Эмма поразилась, насколько эта поза отличалась от привычной, попой к верху. Взгляд раба отражал его внутреннее состояние, передавая все нюансы. В нем была покорность, ожидание и полное растворение в происходящем. Он наслаждался так же, как и она.
Эмма не могла оторваться от его глаз, выражение которых менялось в зависимости от того, что с ними происходило. Активно двигая бедрами, она подходила к кульминации, возбуждение Григория не отставало от ее собственного. Повинуясь необъяснимому побуждению, она сделала нечто за пределами ее привычек, - рука сама потянулась к члену раба. Не в силах отвести глаз от его лица, Эмма вбивала фаллос в раба, одновременно лаская член.
В пик наслаждения она упала на грудь Григория, шепча неразборчивые слова восторга. Единственным ее желанием было, чтобы это никогда не кончалось. В ней пробудилось что-то неведомое ранее, что пугало и манило одновременно. «Вот бы лежать так всю жизнь». Гладкая грудь раба как будто приглашала ее остаться там навсегда. Более того, Эмма испытала странное желание поцеловать раба. Невероятным усилием она оторвалась от Григория, который смотрел настороженно. Словно очнувшись, Эмма протянула ему свою ладонь:
- Оближи!
Раб вспыхнул. Смущенный, с алеющим лицом он потянулся к руке девушки. Слизывая свою сперму, он украдкой бросал на нее взгляды. Что принесет ему эта новинка, – насколько он изучил госпожу, для нее ново прикасаться к гениталиям раба и его сперме. Ответом ему была, не менее чем у него, смущенная улыбка Эммы.
- Могу я спросить, госпожа?
- Да.
- Что вы испытывайте, когда имеете раба страпоном? - Не получив при этом пощечины, он осмелел. - Это физическое удовольствие или что-то еще?
- Сложный вопрос, - Эмма задумалась. - Физически это приятная нагрузка, но вместе с тем мне нравится моя активность и то, что я беру мужчину.
- А что вы при этом представляете?
Эмма засмеялась:
- Ничего. Зачем мне что-то представлять, если все перед глазами.

Дни сменялись неделями, и лето пролетело вслед за весной. Все чаще портилась погода, и солнечные погожие дни перемежались дождем. Эмма поняла, что влюбилась. Это открытие ошеломило ее. Как только эта мысль появилась впервые, она отмахнулась, однако задумавшись, начала анализировать свое поведение за последнее время. Она стала ласковой и мягкой, утратив прежнюю принципиальность в воспитании. Более того, Эмма уже не считала воспитанием то, что происходило между ними. Ей было спокойно рядом с ним. Взаимный интерес не утихал. Вся жизнь разделилась на две части. В первой, Григорий находился рядом, а во второй, она с нетерпением ждала его прихода. Сердце снежной королевы растаяло, и все эти месяцы сей факт ее нисколько не беспокоил. Взглянув же правде в глаза, господская часть Эммы пришла в замешательство.
«Какая после всего этого я госпожа. Влюбленность лишила меня разума. Я больше не контролирую свои эмоции, а значит, не принадлежу себе. Как же так случилось? Почему я допустила это? Почему не остановилась?». Она винила себя во всех грехах, и от этого непривычного чувства самоуничижения ей становилось плохо.

Дежурство заканчивалось вечером. Вместо того чтобы поехать домой, Григорий спешил к Эмме. Госпожа обещала показать ему искусство бандажа. Для этого он заранее приобрел джут. Колючая веревка лежала у него в багажнике, и пока он ехал, его воображение трепетало в предвкушении своей беспомощности.
Открыв ему дверь, Эмма молча прошла в гостиную. Чувствуя неладное, Григорий последовал за ней. Эмма стояла около окна, скрестив руки на груди. Капитан еще ни разу не видел девушку в такой закрытой позе. Она словно отгородилась от него. Лицо Эммы покрывала бледность. Ее неприступную красоту подчеркивало строгое черное платье.
- Здравствуйте, моя госпожа. – Колени предательски дрожали, и Григорий прямо-таки рухнул на пол. Вопрос рвался с губ, но зная крутой нрав своей богини, он промолчал.
- Ты свободен, раб.
Он не понял ее и продолжал смотреть, ожидая, что Эмма засмеется и скажет, что пошутила.
- Ну, что ты смотришь? Я отпускаю тебя.
- Почему, госпожа?! Что случилось? – Он не мог поверить, что в один миг его мир рухнул.
Эмма отвернулась:
- Я нашла другого раба, – и хотя Григорий, пребывая все еще в шоке, не просил пояснений, добавила, – он лучше тебя. Молоденький мальчик, красив и весьма перспективен.
В отчаянном порыве он бросился в ноги госпожи:
- Почему? Госпожа, почему? Что я сделал не так? Прикажите, и я исправлюсь!
Он отказывался верить словам Эммы, но та, взяв себя в руки, повернулась к нему и ледяным тоном отчеканила:
- Пошел вон!
Вмиг промелькнуло воспоминание, как точно так же она прогоняла Игоря. Тяжело поднявшись, шатаясь словно пьяный, Григорий вышел, тихо затворив за собой дверь.

* * *

Он продолжал жить, как раньше. Просыпался, завтракал, принимал душ. Ходил на работу, делая это машинально. Так же, на автомате, ездил по разным делам. И все это время вел бесконечный диалог с Эммой.
Он не понимал, почему. Почему его приручили, а потом выбросили, как ненужную вещь. Жить не хотелось. Эмма наполнила его жизнь новыми планами, а теперь все валилось из рук, цель существования куда-то подевалась. Иногда он задавался вопросом, вспоминает ли она его хоть иногда? Какими словами? Вечерами он не находил себе места, иногда сожалея, что он не женщина, которым дано такое преимущество, как слезы, облегчающие страдания. Сердце болезненно сжималось, когда среди прохожих мелькала девушка, похожая на нее.
«Хочу снова быть с тобой! Но не могу! Что за черт! Я же теряю ее! Уже потерял. Может быть, еще не поздно. Я ведь люблю ее и хочу быть с ней!» Григорий заходил в их с Эммой любимое кафе, с тоской всматриваясь в посетителей. Бесцельно бродил по парку. Вот на этой лавочке они сидели и кормили белку, которая оказалась храброй и брала орехи прямо с рук. Он отчаянно скучал, но ничего не мог изменить. Это было ее решение.
Григорий познакомился с симпатичной девушкой, но на первом же свидании потерпел фиаско. Эрекция куда-то подевалась. Ему не хватало Эммы, ее присутствия. Она смотрела на него как-то особенно, и от одного ее взгляда он возбуждался. Взгляд капитана упал на свои ладони, и тут же перед глазами возникли другие, тонкие артистичные кисти рук, изящные пальцы, длинные и женственные. Воспоминания нахлынули, несмотря на то, что долгое время он пытался забыть то хорошее, что было между ними.
«Какие у нее нежные руки, я прижимался к ним, целовал, сначала тыльную сторону, затем переворачивал и губами нежно касался ладони. Я люблю ее, люблю очень сильно, но ничего нельзя поделать. Время упущено. Она уже утешилась с другим, надеюсь, он заботится о ней так же, как это делал я».
При мысли о другом мужчине он вдруг прозрел. Не стала бы Эмма вот так говорить о своем будущем рабе. Ее слова звучали как оправдание, а ей как никому другому не были свойственны чувство вины и сомнения. Эмма играла свою роль до конца, а он поверил! Григорий понял, что нужно бороться. Ему следовало быть настойчивее. Ложная гордость помешала ему упасть в ноги и молить, молить! До тех пор, пока госпожа не смягчится. Он не удержался и поехал к Эмме домой, решив, будь что будет.
Дома ее не оказалось. Любопытство выгнало на улицу соседку Эммы, знавшую Григория в лицо. Тот сидел в машине и караулил свою госпожу.
- Эммочка поехала в парикмахерскую. Знаете такая, с яркой вывеской на Центральной улице, недалеко от театра?
Поблагодарив женщину, Григорий рванул в салон. Ему не одиножды доводилось возить туда Эмму. Он успел вовремя. Девушка как раз выходила из парикмахерской. Припарковав машину на противоположной стороне, Григорий бросился бежать через дорогу. Как назло движение было активным. Машины сновали одна за другой. Вечерело, и закончив работу, люди торопились по своим делам.
Эмма заметила его и остановилась. Они смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. Все, казалось, замерло. Она увидела выражение его лица и все поняла. Он раскусил ее! Ее дорогой мальчик. Как никогда ясно, Эмма увидела в его глазах любовь. Она бросилась вперед, не в силах больше оставаться одной. Одной, со своей любовью и муками разлуки. Стремительно двигаясь навстречу Григорию, Эмма пропустила автомобиль, выскочивший из-за поворота на большой скорости. Раздался визг тормозов, звук удара, и тьма окутала ее.

* * *

Эмма очнулась в больнице.
- Она пришла в себя, можете поговорить с ней, - проговорила медсестра, выходя из палаты и уступая место мужчине, словно сошедшему с картинки журнала.
- Что еще ты натворила?! Дура! - Злобно зашептал Игорь, наклоняясь к Эмме. Сильный запах лекарств вызывал неприятные ощущения. Зажав платком нос, он продолжал отчитывать девушку. - Вечно с тобой все не как у людей! Сидела бы дома и не совалась в неприятности. В парк ей захотелось! Ты должна сидеть дома, заниматься домашними делами и слушать, что я скажу!
Ощущение дежавю накрыло девушку, подобно лавине. Она не могла оторвать глаз от заострившегося лица своего бывшего любовника. Ее рука нащупала на тумбочке что-то круглое. Увидев непривычное выражение гнева в глазах Эммы, смешанное с презрением, Игорь вскочил. Замахнувшись, собрав все силы, она метнула яблоко, попав парню между ног.
- Вон! – Не в силах крикнуть, прошептала Эмма. «А как же Ганс? Как же?» в смятении подумала она. В палату влетела медсестра:
- Это реанимация! Что вы себе позволяете! Покиньте палату! Сейчас же!
Она бросилась поправлять провода. Медсестра вышла в коридор, лишь убедившись, что после успокоительного укола пациентка заснула.
- Позвольте представиться, капитан полиции, Григорий Сергеевич Фин. – Взволнованный мужчина показал ей свое удостоверение. – Могу я поговорить с девушкой?

* * *

Эмма очнулась.
Женщина, в черной форме офицера полиции, торопливо поднялась со своего места. Ее помощник вскочил, вытянувшись в струнку. Бледное лицо мужчины выражало крайнюю степень беспокойства.
- Ганс, позови доктора. И постарайся не создавать переполоха, твоя госпожа пришла в себя. Значит, все будет хорошо.
- Да, мэм! Разрешите идти?
Женщина кивнула. Повернувшись в сторону кровати, она поразилась выражению отчаяния на лице девушки.
- Старший офицер Рэна. Как вы себя чувствуете? Можете говорить?
Мысли Эммы возникали и хаотично переплетались, увязая в вязкой субстанции полубессознательного состояния. «Такой привычный и родной мир. Григорий! Он остался там. Я никогда больше не увижу его». В бессилии Эмма закрыла глаза. Горячая слеза медленно скатилась по щеке. Она поклялась, что пронесет чувство любви через всю свою жизнь.

Angel

, , ,



Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 33 человека:

  1. Реализация сюжета с переселениями между мирами — отличная.
    Но сами тексты, уж простите, по стилю ассоциируются со школьным сочинением :)

    0

  2. Крылья за спиной вырастают когда сбываются мечты. Благодарю за столь эмоциональный отклик)

    0

  3. Вот черт! Ну хорошо хоть Эмма из нашего мира не особо-то влюбилась в Ганса. Мне кажется всё у них будет как прежде, даже если все снова вернулись в свои миры. Так что рассказ просто шикарный, хорошо что хэпи-энда нет :) Эмма интересная получилась, и та и другая. Самое эмоциональное место в рассказе — «сбылась моя детская мечта»! Ну вот ни у одной меня такая мечта! *судорожно вцепляется в клавиатуру, боясь разозлить Вселенную словами про мечту*

    1

  4. Согласна, что хэппи-энд сделал бы историю банальной. А так — и красиво, и в меру трагично, да и несчастными по-настоящему никто не стал. Все получили новый опыт, личностно выросли и вернулись на свои места.

    4

    • Спасибо вам за позитив! Иногда автору критика помогает, а иногда участие и понимание:)
      Вы согрели мое сердечко тем, что нашли в «Эмме» что-то новое, причем позитивное(!). Тронута…

      0

  5. Хорошо что нет хэппи-энда. Это делает историю запоминающейся. И фемдом вкусный, жаркий, очень завлекающий. Да ещё и сюжет интересный, увлекает.

    7

  6. Некоторые сцены были вполне эротичными, но общий смысл от меня ускользнул. Не в укор автору будет сказано, но мне показалось, что само доминирование в этом произведении не раскрыто в полной мере.

    0

  7. ой, так хотелось ХЭ… даже не знаю как они справятся «прыгая» по разным реальностям, думаю эмоционально это будет тяжело, люди те же но разные внутри

    0

  8. Неожиданный финал. Без сомнений — очень интересный рассказ, но я надеялась, что героини так и останутся в тех, новых мирах… а оказалось, что все вернулось на круги своя… думаю, и той и другой будет грустно в прежних жизнях

    0

  9. А что реальностью то оказалось? Неясно и непонятно, а ведь интересней же не сны, а явь, для меня по крайней мере.
    Госпожа нереальная из другого мира приходит сюда со своими замашками. Эгоистка, прямолинейная, мало женственности в ней, обаяния.
    Главное же внутренне отношение, а не то как ты там убрал салфеточку. Не люблю таких адских госпажей требующих столько мелочей! Зачем, это все равно что в религии часто бывает за обрядами не видна суть.
    Вы мужчина скорее всего. Так как женщина так писать не будет. Мало у вас чувств героев их внутреннего отношения друг с другом. Иногда похоже на порнуху, особенно в конце там зд,страпон. А сцена где она его имеет просто смешная. Не может женщина испытывать такой кайф от страпона, это же не ее член, а лишь игрушка. И вообще госпожа это в первую очередь настоящая женщина а для женщины важны чувства отношения а всякие там практики второстепенны. И раб должен подстать ей, стремится доставить ей как можно больше хорошего отношения, удовольствия а не ебли. Еьля для женщины почти не важна. Раб должен ее любить, лелеять нежить а у вас этого мало, рабом движет лишь сексуальное влечения. А женщине же глубже они тоньше!
    Я не хочу вас оскорбить просто описываю свое впечатление. И потом хороший злобный коммент лучше сотни бессмысленных дифирамбов.

    И язык у вас невыразительный. как то все просто, неглубоко, неярко. Нет захватывающей картинки. Еще видел повторы в сцене про золотой дождь.

    В начале увлекло, но с середины третий лишь просматривал. Концовка скомканная. Типичная проблема, у меня тоже, начинаешь хорошо а до конца запала не хватает.

    Госпожа очень строгая. Строгость это не самое главное качество, можно сказать второстепенное. А у вас это взято за основу.

    Нет глубины никакой. Вы ничего не продумывали прежде чем писать, не копались в философии психологии и т.д вот была в вашем мозгу картинка и писали что видели. Так иногда вставляя местами смысл.

    Лайк не ставлю, я честен

    Вообщем так бульварный роман чтобы подрочить. Кончил, пофантазировал, благодарю. Но этого мало)

    Удачи вам, пишите, развивайтесь

    0

    • Спасибо за коммент. А то, что меня считают мужчиной воспринимаю за комплимент.

      0

    • Спасибо, повеселил. Хорошая шутка, но как и каждая шутка, главное чтобы не повторялась
      С критикой-то ладно, хотя все равно забавно, но если Ангел восприняла это все как комплимент, кто я такая, чтобы хорошему человеку удовольствие портить?)
      Может ее тоже повеселило, учитывая соотношение возраста, опыта и прочих факторов.
      Но в общем ты по моему себя с великим гуру перепутал, так вот на сайт великого гуру не вызывали. Не приживаются они у нас))))
      К тому же, чтобы поучать уже давно пишущего автора и учить его как писать правильно, надо что-то представлять из себя… ну хоть что-то… имеющее вес для автора.
      Пока что ты — мальчишка, талантливый, но не более того. Так что накал страстей и пафоса снижаем, поучать всех прекращаем, идем учить русский язык.
      Здесь не пиплы, тут злобная критика не приветствуется. Если есть что сказать — скажи, но у нас для этого личные сообщения на сайте имеются.
      Или оформи это без поучательства, потому как пока не заслужил… Уж извини.

      1

  10. Хороший рассказ, давно читала, сейчас перечитала и произвел тоже впечатление.
    Спасибо!

    А почему автор давно ничего нового не пишет? :)

    0

    • Да, до сих пор помню силу вдохновения перед написанием Эммы :)
      Рада, что рассказ вызывает отклик в душе!
      Надеюсь, со временем выберусь из депрессии и потери притупятся…и я снова смогу. Благодарю еще раз за внимание к Эмме.

      0

  11. Сильная женщина в любом мире и при любом строе найдет свою нишу. Рано или поздно, так или иначе….

    1

  12. Зачем такой конец? Он меня раздосадовал…

    1

  13. Замечательный рассказ, спасибо.

    0

  14. Спасибо за рассказ. А где озвездить?☺ Кстати у Бездны Желания на прозе.ру тоже не отмеченное сдесь произведение про царицу Ладогоры. Или я пропустила комент про него? ☺

    0