На халяву 14

Алена:
Я не успела ничего толком рассмотреть, слезы лились сплошным потоком, и, кажется, выпала одна линза, во рту чувствовался противный привкус крови - прикусила губу. В ушах шумело… пошатываясь и на ощупь пытаясь сориентироваться, я сделала пару неуверенных шагов, когда вытянутая вперед рука наткнулась на… что-то.
В следующий момент мне показалось, что я теряю сознание - все закружилось, замелькало перед глазами что-то серо-белое, меня кто-то схватил, кажется… а потом я упала. Вверх.
Ощущение было именно такое - падения и одновременно я чувствовала, что земля осталась далеко внизу, меня обдувает сильным потоком холодного воздуха и вокруг кто-то громко хлопает мокрыми пододеяльниками.
В себя я пришла далеко не сразу, причем очень странно - на собственном балконе, уже влетая в спальню от хорошего толчка в спину. Влетела, споткнулась и упала на кровать. А когда, совершенно ошалевшая от таких чудес, обернулась, завизжала так, что зазвенели стекла.
В открытую балконную дверь, кряхтя и порыкивая, лезло… нечто. Огромное, страшное, покрытое серо-стальной кожей в элегантный бело-рунный узор. Рогатое, когтистое. Оно, это страшное, сдавленно шипело и… ругалось «Хаискортами!!!», с трудом протискиваясь в узкий для него проем так, чтобы его не выломать.
- Чертенок?!?!?
- Демон я! Демон, Хаискорт… - громогласно рыкнули на меня… с такими знакомыми, родными недовольными нотками.
- Чертеноооок! Живооой! - вторая линза тоже потерялась, ее просто смыло водопадом слез, которым я поливала это серое-крылатое, повиснув у него на мощной шее и уткнувшись в твердую, как броня, грудь.
- Давай теперь возвращай мне человекоподобный образ, - смущенно буркнуло большое и рогатое.
Но я не могла сейчас связно мыслить, не говоря уже о том, чтобы делать. Тискала это серо-стальное (на ощупь оно стальное и было, твердое такое и гладкое, но теплое) И только минут через десять, когда истерика с водопадом пошли на убыль, отцепилась от его шеи и позволила усадить себя на кровать.
Чертенок… демоненок, блин, большой такой, сел у моих ног прямо на пол и уставился на меня с надеждой. Он на меня, я на него.
А что, это даже красиво. Экзотично так. Серо-стальная, но не блестящая, а матовая кожа покрыта сложной вязью белых закорючек - то ли рун, то ли иероглифов. Крылья тоже кожистые, и в белый узорчик. Ростом демон получился внушительный - чуть выше трех метров. Это если по потолку судить - он у меня два восемьдесят, а мой красавчик стоять смог только сильно ссутулившись и пригнув рогатую голову. И с опаской косился на люстру.
Рога, кстати, тоже внушительные. Никакой шлем не нужен, как у тех горных бара… муфлонов. То есть массивные, круто загнутые назад и на вид очень крепкие.
Я не выдержала, протянула руку и постучала по рогу ноготком.
- А зачем рога? Бодать врага? - перед глазами невольно замаячила картинка с канала Анимал Планет. Ну, то есть похожая. Как два Владиса, пробуксовывая когтистыми задними… ногами и помогая себе не менее когтистыми руками, берут разбег… несутся навстречу друг другу и шарррррах рогатыми башками! Искры, грохот, пыль столбом, Владисы в разные стороны…
- Это шлем, - обиженно фыркнул мой демон.
Я торопливо кивнула, отгоняя образ лежащих рядышком в глубоком нокауте Владисов. И стала рассматривать боевую трансформу дальше. Ну да, в потоке паники мелькнула эта мысль, там, в подворотне. Не знаю, ее ли услышали, или просто… так совпало, но сомнений, что это такая специальная «униформа» для «мочить врага», у меня не возникло.
Кстати, в этом облике чертенок неожиданно оказался… блондином. Причем совсем блондином, до снежной белизны. Жесткая, блестящая, как лед на изломе, грива спускалась по спине не просто косой, она там и росла до самой… копчика. А хвоста не было.
Черты лица тоже изменились, стали более острыми, хищными, что ли. И зубищи вон, торчат, совершенно однозначно не травоядные. Красавец…
А во лбу - звезда горит. Оппа, как интересно! То есть не совсем во лбу, а выше, на линии волос, из кожи выступает крупный, с куриное яйцо, красиво граненый и… я не Ван дер Билд, но это точно черный алмаз в бриллиантовой огранке.
Загадочно поблескивающие грани обрамлены тонким золотым ободком, который потом идет по линии волос дальше, до рогов, и в них врастает. Круууто!
Я проследила пальчиками витую золотую кромку, не решившись почему-то трогать сам камень, и восхищенно вздохнула.
- Чертенок, ты такой красивый! - ну правда! Тело мощное, но очень… гармоничное, крылья вообще слов нет, и даже когти на руках и ногах элегантны в своей несомненной хищности. Хи, а ниже пояса такой… такие… стринги из костяных пластинок. А, то есть дополнительная броня у нас только на самом важном месте. Хи…
Чертенок, хмыкнув, повернулся ко мне задом, демонстрируя, что да, стринги, плотно обхватывая и упрятывая, наверное, тоже увеличенное чертячье достоинство и к нему прилегающие органы, между ягодиц проходят тонкой полоской. Как стрингам и положено. Этот красавец еще обернулся и через плечо наблюдал, какое впечатление производит. Оценив мои восторженные ахи и охи, сам заулыбался во всю клыкастую… ротик. Акула позавидует! Интересно, у демонов бывает кариес? А стоматологи?
Не буду спрашивать, лучше еще повосхищаюсь. Вслух. Крылорогатику явно нравятся комплименты, вон глазки как горят довольно. Эх… красивый, красивый, да. Только как его, такого распрекрасного, теперь выгуливать? Мне же никто не поверит, что это просто такая порода мужа. Новая. Экзотическая. Сильно иностранная.
И в квартире ему не развернуться, а на диван он вообще не поместится. Да, надо как-то превращать его обратно. А как?
Вот это я и собралась уже вслух спросить у своего распрекрасного демона. Но он словно угадал мои мысли.
- Слушай, тут у тебя ужасно неудобно в боевой трансформации... как бы я по ней ни соскучился, - повернувшись ко мне лицом, Владис устроился рядом со мной, скрестив ноги по-восточному и с надеждой уставившись на меня.
- Э… ну так превращайся!
Судя по напрягшемуся чертячьему лицу, он попробовал выполнить мое (и свое) желание, и... ничего не получилось.
Через час мы оба, усталые и унылые, перебрались в кухню. Я за стол, чертен… чертище огромное опять на пол. Это я сделала предположение, может у него того… энергии не хватает на обратное превращение. Проще говоря, с голодухи рога не втягиваются.
Мы за этот час перепробовали ВСЕ, до чего только смогли додуматься. И напрягались, и сосредотачивались, и прямой приказ… я озвучивала. Даже предложила перекувыркнуться через голову, от отчаянья выудив что-то такое из смутного киселя детских сказок, осевшего в голове.
Чертенок только хмыкнул и намекнул, что ремонт в квартире путем сноса стены или потолка мне не нужен, и люстра ему нравится. Пришлось признать весомость данного аргумента.
Пока демон на скорость метал в клыкастую пасть все, что он наготовил как минимум на неделю, и запивал это бульоном из кастрюли, я притащила чертов договор в надежде вычитать там хоть что-то похожее на подсказку.
Оценила масштабы аппетита и встревожилась не на шутку: готовить в таком виде, может, еще как-то и получится, но вот по магазинам ходить… летать? Нда. Не прокормлю. Однозначно! Если только отпускать его охотиться, но на кого? На «железных коней»? Или он до Африки долетит, чтобы сразу слона заготовить? Так, читаем договор!!!
И знаете, что??? Ни фига! Никаких подсказок, как я ни тупила в текст, ни трясла свиток и ни скребла его ногтем. Когда от досады попробовала смять, сволочь мгновенно скрутился в плотную трубочку, а потом взял и отогнул уголок, на котором весьма реалистично был нарисован кукиш. Вот ГАД!!! И краешек уже втянул, а то оторвала бы нафиг!
Я в полном унынии посмотрела на сыто икающего демона… о, наелся, а я уже начала опасаться, что ему, не дай бог, какая-нибудь экзотика для пропитания надобна. Мало ли… девственница там, или крови… пару ведер. Ан нет, наелся. Сытый, как Яшкин после четырех котлет… и тут я вдруг вспомнила!
- Слушай, а ты говорил, что ты демон-оборотень… ты вот в это оборачиваешься, или есть… еще?
- Есть, конечно, - Владис посмотрел на меня как на несмышленыша, спросившего что-то наивное и глупое. - Это ж боевая форма. А у нас еще должна быть у всех форма разведчика.
- А разведчика… эта форма… она меньше, да? - я затаила дыхание.
- Ну когда как, но у меня она точно меньше. Мы перекидываемся в животного. Мой род - фуррии! - это было сказано с такой гордостью, что я однозначно должна была проникнуться величием. Хм…
- А это кто…фурия? - так, на всякий случай, но уточнить стоит. Мало ли… а вдруг оно водоплавающее, скажем, где я ему в квартире море организую? Вряд ли он такой мелкий станет, чтобы поместиться в аквариум, а ванны у меня нет - только душ!
- Ну... лесной такой зверек, - фыркнул Владис. - Тебе понравится!
Ага… уже легче. Лесной зверек… ндя, я много зверей знаю, люблю Дискавери и тот же Анимал, но про фурию слышу в первый раз… будем надеяться, что это не динозавр. Лесной. Уф…
- Пошли в комнату, и попробуй обратиться в… фурию, раз в человека сразу не получается. Может, надо ступенчато, фазами?
Чертенок, чертыхаясь, то есть хаискортясь, поплелся по тесному узкому коридору в холл и оттуда прямиком в чертярий. Ну, правильно, там места больше, чем в моей спальне. И ему, может, привычная обстановка помогает…
В комнате Владис немного покрутился-повертелся, потом потребовал, чтобы я сильно пожелала увидеть фурию. Лучше вслух.
- Хочу, чтобы ты превратился в фурию! - я постаралась желать, как можно сильнее, от натуги даже зажмурилась. Постояла. Послушала тишину.
- Получилось? - снова тишина в ответ, потом тихий шорох откуда-то снизу и такой странный… звук.
Я широко распахнула глаза и подавилась воздухом. ЭТО фурия?! Это… это же…
Хорек. Хорек!!! Натуральный такой, только крупный - раза в три крупнее тех, что я видела. Или в четыре… но все равно ХОРЕК!!! Вот тебе и фурия.
Я нервно хмыкнула, глядя на это… потом хрюкнула. Потом зажала себе рот ладонью. Не помогло, еще через секунду я села прямо на пол и зашлась в истерическом хохоте, икая и подвизгивая от невозможности остановиться.
Хорек, гордый и красующийся, заметив мою реакцию, присвистнул, фыркнул и отвернулся ко мне... попой.... независимо подняв хвост.
И это не помогло, стало только хуже. Подвывая от смеха и вытирая рукавом слезы, я потянулась и сграбастала возмущенно свистящего хорька в охапку, и дальше хохотала в него, им же и утираясь.
- Фууу-у-ху-ху-хуурияяяя… ой! Ты хорек! ХОРЕК! Аа-ха-ха-ха-хаааааа!!!
Сначала он обиженно вырывался, потом затих, повиснув на мне безразличной ко всему шкуркой, потом тоже начал посвистывать, явно хихикая на своем... фуууриевском языке.
Я не выдержала, подползла к дивану, так и не выпуская…ох…фурию, и прилегла прямо на коврик. Все еще всхлипывая от смеха, но уже совсем бессильно и тихо. Владис-фурия тоже примолк. Только потерся мордочкой о мой подбородок и лизнул в губы.
- Ну! Ой! Фу! - увернулась я. - Давай ты сначала превратишься, а потом будешь с нежностями приставать?
Хорек вдруг вывернулся у меня из рук и встал на коврике столбиком, внимательно заглядывая мне в лицо и вопросительно гу-гукая.
- Ну чего? Про целоваться? - на меня напала легкая апатия, я лежала на коврике и немного лениво наблюдала за звероформой. - Ты превратись сначала, потом поговорим. Превращайся!
А вот фиг… нам. Обоим. Ничего у него не вышло, ни в человека, ни обратно в боевую ипостась. Расстроенные, мы сидели на полу в обнимку, я даже опять всплакнула. Хорек забеспокоился и стал утешающе свистеть и гукать, слизывая мои слезы.
- Да, маленький мой, да, - бормотала я сквозь всхлипывания. - Я тебя и такого все равно буду люби-и-ить… и никому не отдам! - я чмокнула хорька в нос. Он чихнул и облизнулся, блестя пуговками глаз.
И тут со стола, забытый нами обоими напрочь, вдруг загудел и замигал… чертячий градусник. Мы подпрыгнули и вытаращились на этот… этого…
Выглядел градусник как-то необычно, но верещал так же противно, как и раньше. Присмотревшись, я заметила, что обе шкалы сократились едва ли не втрое, но совсем не исчезли, мало того, сегодня был тот самый «день три», и золотистая зараза тоже присутствовала, в таком же урезанном виде. И все три шкалы мигали и выли!
Ну всеее… охренели они там вкрай, уроды! Какой, нафиг, градусник им!!! Чертенок чуть не погиб, закрывая меня собой, и он это сделал не в боевой трансформе, а человеком, рискуя погибнуть! А они!?
- Значит так, зараза голосистая… - прошипела я, отстраняя чертенка и начиная угрожающе подниматься с пола. - Я сейчас пойду и возьму молоток, дрель, и еще болгарку у соседа попрошу. И муфель включу, так, на всякий случай, если тебя инструменты не возьмут. Наизнанку вывернусь, но тебя, гадина шкаластая, я на запчасти разберу, если ты сию секунду не заткнешься!!! - Последние слова я уже орала, колотя градусником по краю стола.
Владис на мою воинственность отреагировал своеобразно: вытянулся на полу, закрыл морду лапками и тихо всхрюкивал время от времени, то ли нервно, то ли от смеха.
Злыдильник истерически верещал и в какой-то момент вдруг вывернулся у меня из рук и отскочил на другой конец стола. Я замерла. Он тоже. Моргнула. Мне ответили нервным перемигиванием огоньков.
- Слушай, ты! - я выпрямилась и встала руки в боки, угрожающе хмурясь на чертов прибор. - Ты видел, в каком он сейчас… виде?! КАК ты себе это представляешь??? Хочешь, чтобы я его убила сходу этой палкой, раз грабитель не застрелил?! А это?! - Я метнулась к шкафу, выхватила из-за дверцы стеклянное дилдо, и с размаху поставила его перед градусником:
- Во-первых, я тебе не зоофилка! Во-вторых, пля... и... туда твою... Потом, КАК ты вообще это себе представляешь? Да этой хренью его не оттрахать, а только… я тебе кто, последняя извращенка, чулок на парусник натягивать?! Ты знаешь, что с тем чулком будет? Лопнет по шву!!!
Градусник озадаченно мигнул в ответ на мою экспрессию, а потом… я в который раз за вечер оглушительно взвизгнула и отскочила от стола, а перепуганный моим визгом Владис вообще юркнул под диван и оттуда шипел очень грозно.
Да, а вы сами бы не завизжали, если вредный, но внешне вполне… технологичный прибор вдруг приподнялся над столом на четырех коротеньких мохнатых ножках, подбежал к краю и… поморгал роскошными, длиннющими ресницами единственного глаза. На стебельке. С любопытством развернутого в сторону высунувшейся из-под дивана хорьковой личности.
Хорьковая личность, кстати, опасливо приникнув к полу, но целенаправленно кралась на полусогнутых в сторону градусника, воинственно посвистывая и явно давая понять, что не даст меня в обиду никому, даже глазастым злыдометрам.
Злыдометровый глаз на стебельке рассматривал хорька с искренним любопытством, моргал ресничками, попеременно щурился и широко открывался, а сам градусник переступал по краю стола мохнатыми лапками.
Хорек свистел, вопросительно поглядывая на меня и то наступая, то отступая... кружа... градусник таращился.
Мне первой надоели эти танцы вокруг стола.
- Ну?! - грозно подступила я к глазастому прибору. - Убедился?
Злобнометр подпрыгнул от неожиданности, пискнул и мгновенно втянул и глаз, и лапки. Постоял. Потом очень осторожно высунул глазик. Узрел непреклонную меня. Явственно вздохнул… поморгал еще на усевшегося у моих ног хорька. И что-то ему совершенно по-хорчачьи просвистел.
Владис подпрыгнул, вздыбил шерсть, от чего стал похож на большой и очень сердитый ершик для чистки…эмммн… труб. Оглянулся на меня вопросительно, прочел в глазах такую-же крово… градусожадность и, молниеносно подскочив к столу, долбанул по злыднометру лапой!
Градусник обиженно заорал и щелкнул по Владису зеленой искрой. Бедный чертенок взвизгнул и отскочил, скуля и поджимая пострадавшую конечность.
- Ах ты! - Я на полном серьезе пошла на злодея с намерением просто взять и выкинуть нафиг в форточку.
Градусник попятился по столу, заполошно мотая глазом, пискнул и … погасил все три шкалы. Потом укоризненно моргнул, вздохнул и ушел на дальний край стола, к стенке. Где и устроился, повернувшись к нам… эммм… ну, тылом, наверное.
Подумаешь, обиделся он. Да на здоровье, главное отстал. Плохо только, что Владису так и не удалось превратиться в человека, как мы ни старались. Помощи ждать неоткуда, и договор, и градусник нас дружно игнорировали.
Ну, я еще немножко поплакала… сняла, наконец, окончательно убитый театральный прикид - плащ, чулки и сапожки только выкинуть. Оба каблука я сломала, от колготов сохранилась примерно треть, остальное стало дырками, а плащ подрался и уляпался так, что стирать его смысла не было.
Я еще успела сходить в ванную, ужаснуться собственной звероморде в художественных потеках косметики, кое-как расчесать то, что когда-то было прической… и вернуться в чертярий, утешать хорька. Он, когда понял, что обратно никак, совсем приуныл, лежал на диване и душераздирающе вздыхал.
Я забралась к нему, кое-как расправила чертенкино одеяло, уткнулась в подушку, пропитавшуюся таким родным запахом. Подтянула к себе поближе звероида. Пошмыгала носом. И уснула.
Последней связной мыслью стало отчаянное желание, чтобы мне вернули моего чертенка, такого, каким он был всегда. Пусть иногда вредного, пусть с веником наперевес и сердитым фырчанием на пыль… но моего!!!

Владис:
Проснувшись, я подскочил и уставился на свои руки. Ру-у-уки! Ноги? Уф-ф-ф! Даже задницу пощупал, проверил, что хвоста нет. Хаискорт! Счастье-то какое!
Тихо, чтобы не разбудить спящую рядом Алену, спрыгнул с дивана и пошлепал к зеркалу. Я! Привычный, родной, красивый, только волосы теперь длинные, как всегда после смены ипостасей. И есть хочется так, что просто трясет... Помнится, я вчера закидал в себя все, что было в холодильнике, даже сырое мясо. То есть сначала надо в магазин бежать, а уж потом...
Я сел на стул и задумался. Бежать в магазин было не в чем - вся моя одежда пала смертью храбрых в тот момент, когда я принял боевую форму.
Ну если сварить макарон... Много макарон! То какое-то время можно прожить. Вторая пара штанов у меня есть, футболки и свитера тоже. В кроссовках холодно, но до магазина добежать можно. Куртку жаль... и денег на нее нет. Хаискорт!
Наевшись макарон с маслом и сыром, я почувствовал себя способным наконец поразмышлять на тему "а что ваще все это было?".
Причем в голове воспоминания о прошлом вечере были довольно смутные. Еще бы - две смены формы подряд требуют сил, и физических, и магических. Да еще и практики давно не было... Так, сосредотачиваемся!
Последнее, что я помню четко - включился поисковик. А он, зараза, срабатывает, когда кто-то из близких в опасности. Ну мышь мне уже давно близкая, главное, чтобы перестала за младшего брата принимать... Потом драка. Пять низших да на меня бы сто лет назад... плюнул и растер. Даже в человеческом образе. Ну я почти и растер... Просчитался с выбором последнего, завершающего удара. Надо было сначала того, кто напротив мыши стоял, а я по тому, кто чуть левее... Ладно, навыки боя забыл, но тут же ошибка оценки действий противника! Зла на самого себя не хватает, хаискорт!
И ведь ладно бы, урод, в меня целился, я бы понял. А он в мышь... мою мышь! В голове сразу промелькнуло, что если ее сейчас убьют - я снова к Светлым... Оно мне надо?! После того, как я тут только вкус нормальной жизни снова распробовал? Черти всем им сеппуку с харакири... Лучше погибнуть в бою, пусть и глупо, чем опять к Светлым. И мышь, опять же, выживет... Дурында непутевая!
Так, хорошо, я бросился ее прикрывать и принял боевую форму. Почему? Мышь пожелала? Наверное, да. А почему тогда обратно не получалось? Фурией-то я потом стал легко… Ничего не понимаю.
Как был, голый, но сытый, я вернулся обратно в теплую кровать, залез под одеяло и принялся изучать спящую Алену. Удивительно, но на девятьсот с лишним она не тянула абсолютно, хотя после того, как она назвала свой возраст, переводчик старательно произвел вычисления и выдал мне именно девятьсот двадцать восемь. Когда она, чуть приоткрыв губы, сладко посапывает на соседней подушке, такая беззащитная… Совершенно не связывается эта невинная молодая женщина и тот агрессивно-визжаще-лягающийся многорукий многоног в подворотне.
Что-то еще настойчиво скреблось в памяти, пытаясь выползти наружу. «Я тебя и такого люблю». Ха! И еще она мне целоваться разрешила, я вспомнил!
Наклонившись, я только приготовился выполнить задуманное, как Алена распахнула глаза и, радостно взвизгнув, сама набросилась мне на шею.
Покрыв меня поцелуями и заливаясь счастливыми слезами, она твердила: «чертенок!», «живой!», «снова ты…». Ну, короче, радовалась, примерно, как я с утра, только более шумно… Слегка оглушенный таким напором, я растерялся лишь на пару минут, а потом принялся отвечать на поцелуи. Мышка сначала не поняла даже, что, в отличие от нее, я-то не просто от счастья обнимаюсь и целуюсь. Но когда я нежно прикоснулся к ее губам, она ответила… так ответила, что сомнений не осталось - сегодня мне все позволено. И я перешел от нежного едва ощутимого касания к более властному, одновременно укладывая Алену на спину, под себя, и продолжая целовать… Везде. Губы, шею, ключицы, грудь. Раздражающе-мешающую шелковую тряпочку пришлось быстро стянуть, она даже вроде затрещала слегка… Не важно!
Алена гладила меня, скользя руками по пояснице, по спине, по ягодицам. Ее трусики я срывал так же быстро и жадно, как до этого сорочку. Спускаясь поцелуями от груди все ниже и ниже… провел ладонью между ее ног. Она еще была не готова меня принять, так что снова - поцелуи… в губы… жадно, властно… шея… ключицы… грудь… чуть захватить сосок и сжать… провести языком, подразнить, погладить ладонью. Никогда раньше не приходилось самому, да еще так долго, готовить женщину. А сейчас я даже посмотрел на Алену, чтобы понять, нравится ли ей то, что я делаю, или нет. Мне ответили улыбкой… уверенной, возбуждающе-привлекательной. Это не я брал мышь, это она позволяла мне… отдавалась, потому что она этого хотела. Мне нравилось то, что происходило между нами, нравилось это ощущение. Мне доверили управлять, в меня верят… и я сделаю все, чтобы моей мышке было со мной хорошо. Чтобы она не пожалела о своем решении.
Ладонью я снова принялся ласкать ее между ног, нежно поглаживая гладкий бугорок пальцем. Целуя везде и всюду, я заметил, что она просто выгибается и растекается в моих руках, и ей нравится моя агрессивная напористость.
Мои пальцы стали более настойчивыми и уверенными, поцелуи жестче… Алена приоткрыла глаза и застонала. Туман в моей голове стал еще гуще. А когда мышка, за волосы, подтянула меня к своей груди, намекая, что мне надо уделить ей чуть больше внимания, я уже не только принялся целовать и сжимать соски губами, но и, забывшись, иногда их покусывал.
Пальцами я уже чувствовал приятную тягучую влажность, сам же был готов уже очень-очень давно, так что я плавно… Хаискорт! Не узнаю себя совершенно, но да… плавно и очень медленно, не отводя взгляда от лица Алены, вошел в нее. Она тут же закинула свои ноги мне на бедра, обхватывая, обнимая, пленяя… и сливаясь со мной в единое целое. Ее пересохшие губы манили, и я целовал, проникая в нее еще и языком… Чувствуя, что она вся - моя. Двигаясь в ней… ощущая, как ее мышцы начинают сжиматься. Слушая, как она стонет… любуясь, как она извивается и сама устремляется мне навстречу. Сначала ритм задавал я, но потом - ее ноги… и ее руки… к желаниям которых я хотел прислушиваться.
Почему-то ее желания имели для меня значение… даже сейчас, когда в голове пусто и только стук сердца... разгоняющего кровь по венам.Только стук сердца и жар… испепеляющий жар… и туман… и… ее мышцы, сжимающие мой член все сильнее, сильнее, сильнее… и ее стоны… громче… громче… громче… и ее ногти по моей спине… и… "Чертенок... давай... вместе...Со мной! Да...я... раз...решаю!"
И жар устремился, как волна, как цунами… как… взрыв... смывая и унося приятное щекочуще-разрывающее ощущение удовольствия. Оставляя после себя сытую удовлетворенную слабость.
Едва успел увернуться и упасть не на мышку, а рядом… И практически отключился. Пришел в себя я оттого, что Алена повернулась ко мне, всем телом, закидывая руку мне на грудь и колено на ноги. Посмотрела еще чуть туманными от удовольствия глазами и вдруг весело хихикнула:
- Что, вредный чертенок, добился-таки своего?
- Еще скажи, что тебе не понравилось, - съехидничал я, затаскивая ее на себя сверху.
- Вот еще! - как-то непривычно-хищно усмехнулась мышка и укусила меня за нос! Не сильно. Потом снова хихикнула, поерзала на мне и щелкнула по многострадальному носу пальцем. И только потом чмокнула… в нос. - Не все тебе одному кусаться, - удовлетворенно объяснила она свои действия.
Я убрал с ее лба прядь волос, положив ладонь на затылок, притянул к себе, снова целуя.
Алена жадно ответила, явно не собираясь ограничиваться только этим. Она ерзала и терлась об меня, провоцируя и возбуждая. А мои губы страдали - или наслаждались? - от ее довольно хищных укусов. Оторвавшись от меня, мышка положила ладони на плечи, прижимая к кровати, и посмотрела на меня сверху вниз, откинувшись. Чуть прищурила один глаз в своей обычной смешной манере.
- Думаешь, это ты меня... поймал? Фиг вам, чертячий господин, это я тебя... поймала... догнала... взяла в плен... и теперь... никому не отдам! - она наклонилась и, между своими откровениями, целовала от шеи… все ниже и ниже… целовала и покусывала, постепенно спускаясь на грудь, пока не захватила губами напрягшийся сосок. Теперь была моя очередь стонать и выгибаться от ее ласк. Отдаваться… уже привычно… и вместе тем очень сильно по-другому. Ведь теперь она не просто гладила, стараясь сохранить между нами хотя бы какую-то дистанцию. Нет, теперь она как будто бы хотела отыграться за все те вечера, когда сдерживалась, ограничивала себя… зачем-то.
Она целовала и покусывала все мое тело, ставшее вдруг одной сплошной эрогенной зоной. Я просто растекался, стараясь не спугнуть, даже руки за спину спрятал. Хотя так и хотелось снова наброситься, улечься сверху, запихнув ее под себя… удерживая ее руки своими… захватить инициативу. Но я стоически терпел, наслаждаясь, потому что видел, как Алене нравится то, что она делала. Причем у меня даже намека на ощущения не проскальзывало, что она меня использует. Нет! Она тоже смотрела на меня, проверяла мою реакцию, она хотела доставить мне удовольствие.
Поцелуи, сменяясь осторожным покусыванием, спускались все ниже, горячее дыхание уже обжигало кожу на животе… и тут она, по-кошачьи мурлыкнув, лизнула, прочертив длинную дорожку от пупка к паху... и подула, резко сменив раскаленные прикосновения на влажный холодок, как стрелка направленный вниз.
Все внутри меня напряглось, как натянутая тетива, выгнулось навстречу ее рукам и губам…
И тут она вдруг остановилась и посмотрела куда-то в сторону. Я даже сначала решил, что ей опять Светлый померещился. Но нет, это миадерпиан перебрался поближе и следил за нами своим единственным, черти ему его выколи, глазом.
Алена, нежно поцеловав меня в живот и тихо выдохнув: «сейчас вернусь, чертенок, жди меня», соскочила с дивана, подхватила отчаянно пискнувшего шпиона-извращенца, скрылась за дверь и провела с ним очередную занимательную беседу. Ее аргументы примерно совпадали с моими пожеланиями: «глаз оторву», «глаз откручу», «глаз на желтую шкалу натяну»… Пожелав миадерпиану заполняться там, где его бросили, мышка вернулась, чему-то хитро улыбаясь, но направилась не к дивану, а к шкафу…из которого извлекла смазку и дилдо, бесы его на счастье разбей. Алена немного повертела его в руках, причем так задумчиво, словно примеряясь, обо что бы эффектнее грохнуть. Потом посмотрела на меня:
- Глазастый извращенец долги требует, - пояснила она, присаживаясь рядом и погладив меня рукой по животу. - И есть у меня мысль одна... как нам и рыбку съесть и... кхм... долги отдать.
Ну да, хаискорт! Мы же вчерашний вечер пропустили. Так что сегодня, и правда, время возвращать долги. Значит, меня ожидал привычный и даже в чем-то приятный процесс. Вот вчера в образе фурии мне было почти страшно, если миадерпиан будет настаивать…
- То есть ты нацелилась поиметь меня в зад с утра пораньше? - хмыкнул я, глядя на довольную мышку.
- Ага, - совершенно не смущаясь, кивнула она, влезая на диван коленками. - Но только одним... эмн... твоим задом я ограничиваться не собираюсь. - Мышка хитро хихикнула: - Мы будем невоздержанными и попробуем использовать все твои полезные части. Лежи, как лежишь, только ноги согни в коленях.
Судя по настрою Аленки, меня ждут незабываемые ощущения, надо только заставить себя расслабиться и получать удовольствие….
И предчувствие меня не подвело! Когда тебя одновременно имеют в зад, а ты… ну или опять же тебя, потому что мышка была сверху… короче и естественно, и противоестественно… и еще можно руками красивую женскую грудь погладить. А еще можно же целоваться, если Аленка наклонится немного. Просто одной рукой она почти постоянно двигала дилдо, а второй - гладила меня… Поэтому приходилось ее поддерживать, чтобы она не соскочила… такая возбужденная, активная… наездница…
Не знаю почему, но происходящее дико меня заводило. Если бы не магическое ограничение, я бы кончил быстрее, чем в первый раз, хотя обычно все наоборот.
Меня просто разорвало изнутри, как только Алена разрешила кончить. Но сначала я успел опять ощутить ее оргазм. Никогда раньше не задумывался, кончила моя партнерша или нет - главное было, чтобы кончил я. А тут… тут вдруг заметил, как это приятно и… как красиво.

Алена:
Я вчера себе, перед тем, как заснуть, дала слово, что если мне вернут моего чертенка, я перестану упираться, прятаться от себя самой, и… помогло!
Надо честно себе признаться, что у моей стойкости было много разных причин, и не все они такие уж благородные. Сейчас, лежа рядом со счастливым и умиротворенным чертиком, такая же счастливая и умиротворенная, я полностью отдаю себе в этом отчет.
А дело в том, что я тупо и примитивно… боялась. Боялась слишком привязаться к этому, блин, почти идеальному для меня вредине. Почему-то мне все время казалось, что он со мной ненадолго. Рано или поздно мы придумаем, как разобраться с этими идиотскими свитками и глазастыми градусниками, и чертенок уйдет в свой мир… свободным.
Я и сейчас так думаю, но больше не собираюсь отказываться от счастья сегодня только потому, что завтра оно может кончиться и мне будет больно. Все равно будет. Так что буду жить сейчас, наслаждаться и радоваться, а потом будь что будет.
- Чертенок, а какие у вас еще оборотни бывают, кроме хорь… фурий? - я не выдержала и хихикнула, вспомнив пушистую лапочку в такой трогательной «полумаске». Зверюг из него вышел очень красивый. Черно-шоколадной расцветки с белыми подпалинами и светлым узором-маской на моське. Так бы и затискала… ну нет уж, человек мне все-таки нравится больше. В смысле, человеческий облик. И тискать тоже приятно, и… кое-что другое.
Владис посмотрел на меня обиженно. Наверное, вспомнил, как я вчера веселилась при виде его гордого феерического фуирически зверообраза. Но потом решил сменить гнев на милость:
- Ну, вот мой лучший друг превращается... - и он замолчал, опасливо покосившись в мою сторону, - переводчик утверждает, что у вас этого зверя называют еж. Он реально страшный и весь в иголках!
Ну, он не зря опасался. Я представила «стр-р-рашного зверя в иголках» так, как его рисуют в букваре: с грибочком или яблочком на страшных иголках. И упала на чертенка в пароксизме дикого хохота!
Потому что воображение пририсовало к огрибоченному ежику зверский оскал, патронташ крест-накрест, пулемет и почему-то малиновую в крапинку бандану. В таком виде ежик шел воевать на медведя, своровавшего яблочко.
Я подвывала в чертенка и поливала его слезами, и не могла внятно объяснить, с чего меня так накрыло.
- Не буду я тебе больше ничего рассказывать, - буркнул он обиженно, при этом поглаживая меня по волосам. - Ты реагируешь... неадекватно, хаискорт! А это мой лучший друг и двоюродный брат.
- Чертенок… ох… прости, я не нарочноооо… - завывала я, ну не могла остановиться и все. - При…охахах…принеси… ноут…хахахаааааааааааа… я тебе похахакажу….уууу….
Через минуту мне притащили стакан воды, а потом и ноут. Я немного успокоилась, даже не сильно облилась водой, когда меня опять догнало во время питья. Но это так, мелочи.
Чертенку был продемонстрирован букварь, сказки Сутеева и, как заключительный аккорд, «Ёжик в тумане».
- Переводчик ошибся, - надувшись, как мышь на крупу, объявил Владис и отвернулся. От меня и от ноута.
- Точно? - почему-то усомнилась я. - Вообще-то ежики и у нас хищники. А яблоки накалывают на иголки, потому что… ээ… - тут я засомневалась, что чертенку понравится объяснение, но махнула рукой и продолжила: - Потому что они ужасно блохастые и вообще в их колючках множество всякой кусачей сволочи живет. А яблочный сок кислый, он убивает паразитов. Вот, смотри, это не детская сказка, а просто фильм про настоящего лесного ежика. А еще бывают степные, ушасты… - я опять захрюкала, изо всех сил зажимая рот ладонью.
- Не хочу я про ваших ежиков... блохастых смотреть! - возмущенно фыркнул Владис. - Алексис - не блохастый!
- Да я верю, - смех поутих, осталась только улыбка до ушей. - Наверное, оборотни какие-то особенные. Просто у нас это очень маленький и совершенно безобидный зверек, его часто ловят и приносят домой дети. Или просто подкармливают молочком. Не дуйся, чертенок, вот твой хорь… фурия, он раза в четыре крупнее наших хорьков, которых дома держат. Наверное, и ежики у вас большие и страшные.
- И. Не. Бло-хас-ты-е! - грозно по слогам произнес Владис.
- Наверняка! - согласилась я. - А почему так сложно превращаться? Это у всех так, или ты просто отвык?
- В смысле "сложно"? Это проще простого! Надо сосредоточиться и...
- Не на… - я не успела. И теперь, открыв рот, смотрела на развалившегося под одеялом зверюкина, который возлежал точно в той же позе, что Владис секунду назад. - Ты что наделал, хорек ты безмозглый? - растерянно спросила я.
На меня радостно засвистели, поблескивая черными глазками, и тут же снова появился Владис. Словно изображение на экране мигнуло, р-р-раз и все.
Я выдохнула. Закрыла глаза и секунду посидела, слушая, как сердце отчаянно долбится в грудную клетку, явно возмущенное такой беспардонностью хозяйки, то и дело шыряющей по нему ударными дозами адреналина.
- А если бы опять, как вчера, заклинило? - тихо спросила я у довольно улыбающегося Владиса. - Ты… напугал меня. Ты хоть думай немножко…
Владис напрягся, нахохлился и буркнул:
- Но ведь не заклинило же?!
- Ага… - согласилась я, чувствуя, как у меня совершенно по-детски начинает надуваться нижняя губа. Верный признак, что ребенок сейчас заревет, как образцово-показательная пароходная сирена. Приехали… нервы ни к черту, хотя если задуматься, то ничего удивительного. После таких приключений. Не, так не пойдет.
- Я испугалась, - повторила, подвигаясь вплотную к успевшему сесть чертику, обхватывая его поперек туловища и утыкаясь носом ему в грудь.
Владис обнял меня и прижал к себе, очень бережно, как будто я хрустальная.
- Ну поорала бы снова, ногами бы потопала. Миадерпиан попугала бы... Зато пороть меня не надо было бы вечером, - он вроде как шутил, стараясь меня развеселить, а голос виноватый.
Я хлюпнула носом и все же улыбнулась, не отлепляясь от теплого и уютного чертенка.
- Когда это я топала? Я только немножко… об стол градусником постучала, подумаешь…

Ну, вот как-то так постепенно жизнь и вошла в колею. Оголодавший после превращения Владис через пять минут рванул на кухню, где извел последние макароны, и срочно засобирался за покупками. Я, очень кстати, вчера взяла новый заказ и получила аванс, так что хорькочерт умелся за едой и курткой, нацепив временно еще что-то из старого Лешкиного гардероба. Вот знала я, знала, что это не бардак в кладовке, а полезные припасы на особый случай!
А мне… даже работать почему-то не хотелось, удивительно. Я как зарылась носом в одеяло, пахнущее чертенком, так и продремала до самого вечера, пока мой персональный рогатый не пришел меня поднимать, да не один, а в сопровождении вкусных запахов.

Колея, в которую жизнь так удачно провалилась всеми четырьмя колесами, получилась весьма приятной, вкусной, интересной, возбуждающей и веселой. Веселились, питались и узнавали друг друга мы и раньше, но теперь все было несколько… занимательнее. Это стал совсем мой чертенок, я прогнала прочь все страхи и просто жила как живется - счастливой. Абсолютно.
Даже работая сутками, чтобы успеть и с заказами, и к выставке, даже примеряя свой далеко не миллионерский бюджет к предстоящим праздникам на пару с Владисом, которому очень хотелось сделать хороший подарок. Это все была такая ерунда, деньги всегда можно заработать, особенно когда среди ночи приходит недовольный заспанный черт и, ворча, начинает распрямлять все, что скрючилось в процессе творчества.
Распрямлять, разглаживать… и уютно воркотать при этом, утаскивая меня на свой диван. Где любой массаж, в конце концов, оканчивался… ага, этим самым. Отлично помогает от усталости, и спится потом так сладко…
Ну а раз в три дня мы ублажали чертов градусник, который, кстати, вопреки моим опасениям, мирно стоял в холле на тумбочке и не лез куда попало своим глазом, безропотно наполняясь прямо оттуда.
На этом радужном небосклоне была только одна тучка. Настигшая меня то ли на четвертый, то ли на пятый день безоблачного счастья.

Опубликовано: 15.11.2014 / просмотров: 1537

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (82 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 14 человек:

  1. Ну да полного счастья никогда долго не бывает, тучки и облачка на горизонти всегда, не надо расслабляться.Я рада что с Владисом все хорошо, что у него вовремя получилось принять боевую трансформацию. Ходя из-за его разведывательной фурии-хорька я тоже ржала, а также когда представила ежика и как Алена воевала с миадерпианом. В общем аж ивот заболел от смеха. А так такая нежная глава,трогательная и я рада что Алена поняла что надо жить здесь и сейчас а не бояться что будет потом. Хотя я ее понимаю, боится влюбится ли сильно привязаться, больно же потом будет отпускать его от себя.

    0

  2. Дааааа, какие обороты речи. Я в восторге. А ещё я в восторге от того что Алёна наконец сдалась на волю победителю (или свою волю)

    0

  3. Ну, он не зря опасался. Я представила «стр-р-рашного зверя в иголках» так, как его рисуют в букваре: с грибочком или яблочком на страшных иголках. И упала на чертенка в пароксизме дикого хохота!
    Потому что воображение пририсовало к огрибоченному ежику зверский оскал, патронташ крест-накрест, пулемет и почему-то малиновую в крапинку бандану. В таком виде ежик шел воевать на медведя, своровавшего яблочко.

    Нам бы таких ёжиков!

    0

  4. И отличная же парочка: хорек и мышка! :))

    0

  5. Я пищщщщщу от образности текста «строптивая Галатея, которая вместо вечной любви продемонстрировала создателю кукиш, слезла с постамента и ушла в феминистки». Это шедевр. Это достойно жить в веках и передаваться из уст в уста!
    «Просто такая порода мужа. Новая. Экзотическая. Сильно иностранная.» — этим я воспользовалась, мой собственный муж слегка прифигел, но проникся. А ему гордо сообщила, что книжки умные читать надо!

    2

  6. А хорошо бы заиметь такой же поисковик, как у этого чёртушки. Этакий навигатор. А то ходишь-ходишь, как дурак, в надежде оказаться там, где зажмут какую-нибудь домину, гуляешь по тёмным улицам родного города на пару с барбосиком бойцовой породы, специально натасканным на разборки с мордобоем и поножовщиной (он ещё дурнее, чем его двуногий старший брат, а вдвоём-то оно надёжнее, когда этот старший брат — не демон со сверхъестественными возможностями, а противников много), — ходишь-ходишь, надеясь спасти какую-нибудь домину (а вдруг полюбит в благодарность за спасение) … Ну и ни фига. Такая непруха. Ни в смерти, ни в любви не прёт.
    А с поисковиком — как удобно бы было. Только раз — и всё.

    1

  7. Боже! На таком месте! Буду грызть ноги и ждать продолжения.

    0

  8. Просто шок!!!! А шок это по-нашему! Очень интересно, изведусь теперь до следующей главы((( Больше всего заинтриговало что там бумкнуло когда стало свело и очень жарко? Не превратился ли черт в младенца от ярости?)))) Как-то не верится мне в то, что наши любимые авторы грохнут чертика)))) Все же надеюсь на лучшее=)) Не дай Бог им в другой мир загреметь. У Мыши еще черт недовоспитался))))))
    Спасибо огромное, очень жду…..))))

    0

  9. О, как! Прямо Айвенго или мушкетер, только в подворотне.

    0

  10. блииин! вот Паша придурок! Интересно, тупость поступка была от самоуверенности или от отчаяния? Понятно, что нападение — несчастливое стечение обстоятельств (надеюсь. обычное же дело — гопники с пистолетом!), но Паша все равно виноват, потому что его поступок стал причиной неправильного решения Алены, принятого в порыве ярости. Потому что будь она хоть немного спокойнее, можно было бы вызвать такси и дождаться его в ближайшем кафе, а не ломиться среди ночи по подворотням. Но уж что случилочь, то случилось… Надеюсь с Владисом все будет хорошо. Ведь защищать ее он бросился (я уверена) не только изза установок защищать хозяйку, а потому что Алена стала ему дорога. Не смог бы он уже иначе поступить. Интересно, а самопожертвование угробит «издеватомометр»?
    Очень порадовали мысли Алены о чертенке. Он тоже стал важным человеком в ее жизни. Как бы не упиралась, а себе врать — хуже некуда! Может это еще не любовь, но уже что-то близкое к ней.
    Спасибо авторам за яркуи и интересную главу! с нетерпением ждем развития событий!

    0

  11. Ой…надеюсь ВСЕ живы и целы и вообще пуля — мимо, совсем мимо….а?

    0