Хан Файр — 2

13

Проснувшись в следующий раз, Хан обнаружил, что может двигаться, но несколько ограниченно - из-за того, что на нём надеты этакие леггинсы и что-то вроде женской индийской блузки, тоже эластичной, плотно охватывающей верхнюю часть груди и спины. Кроме того, руки от кистей до плеч включительно закрывали плотные перчатки. То, и другое, и третье - конечно, не просто одежда, а нечто, напичканное микроэлектроникой.
Изменения в фигуре бросаются в глаза, их не могут скрыть эти штуки, но жаль, что нельзя полюбоваться собой без всего в замечательно большом зеркале, которое тут находится.
Зато уже сейчас можно (и даже очень нужно) опробовать своё новое хозяйство в нише с "удобствами" за переборкой.
Хан ощущал сильную слабость и нёс себя, как хрусталь, боясь упасть от головокружения, но едва не смеялся от радости. Другой, новый, такой, как должно, настоящий, ставший самим собой! Наконец-то!
Так, на леггинсах должен быть разрез. Ага, вот он. Всё хоккей; работает, как часы, то есть, как это самое, что ему и полагается.
М-да. В туалет ходить удобнее, а вот двигаться придётся учиться заново. Это место беречь от ушибов не привык, а привык - совсем другое, сверху. Лечь ничком побоюсь. Если кто-то будет приближаться, чего доброго, шарахнусь. Если вокруг будет много мебели, психовать начну, как бы не повредить драгоценное достояние.
Хан добрался до кровати совершенно без сил и повалился на неё, беззвучно смеясь.
Вошла Хэгши, и он с ходу, как всегда, забыв про "илэ-оо", сообщил о том, что пробовал встать, и вполне успешно.
Она кивнула, улыбнувшись, и не объяснила, что знает об этом, специально не стала входить и помогать, чтобы не конфузить, но следила сквозь дверь и поддерживала энергетически.
Хэгши принесла ему завтрак. Она поставила поднос на столик, тронула кнопку на торце кровати, и изголовье поднялось, так что Хан оказался в сидячем положении, не прилагая к тому ни малейших усилий.
Он так устал, пересекая комнату взад-вперёд, что не мог есть сам. Его пришлось кормить с ложечки, против чего он не возражал, хотя и несколько смутился.
Хэгши объясняла, пока он ел.
- Мягкий фиксаж, - сказала она, слегка притронувшись к "индийской блузке", - не позволяет движениям достигать опасной амплитуды. Аппараты на руках - для коррекции неоперативным путём. Всё это будет снято через три-четыре дня. Я хочу обратить внимание на другое. Проходит перестройка гормонального баланса...
Неожиданная пауза удивила Хана. Это о чём? Он недоуменно глянул на тайрианку.
- Изменится состояние. Изменится реакция на окружающих. Иногда она будет очень сильной, что естественно и не должно шокировать. Следует иметь это в виду заранее и относиться к происходящему, как к должному, не испытывая... отрицательных эмоций по отношению к себе.
Хан понял. Кончилось безмятежное существование. Он побагровел.
- Значит, я теперь буду вроде подростков с их гиперсексуальностью?
- Да. Но это естественно, и стыдиться не надо.

Она ушла, оставив Хана в растерянности.
Хорошо было раньше – никаких внешних признаков возбуждения.
Впрочем, он скоро успокоился. Пока что, вероятно, из-за общей сильной слабости, новые свойства организма никак не проявлялись. Хан уснул и спал до обеда.
В тот день вообще всё обошлось, и он нервничал напрасно. Но наутро, когда он хотел пойти и заказать себе еду с помощью пульта самостоятельно, то обнаружил, что не может это сделать... в таком виде. Следовало встать сразу, а не вспоминать сны, дополняя их буйными мечтами, тогда бы не было таких результатов.
- Я не хочу есть, - не глядя, заявил он Хэгши, которая заглянула к нему в комнату.
- Причина именно эта или всё же другая?
За совершенно ровным тоном он расслышал тревогу и испугался того, что причинил ей.
- Другая, - заставил он себя признаться, остро ощущая не только эту самую причину, но и своё горящее лицо, и безумно бьющееся сердце. – Я не могу в таком виде... Я должен сначала научиться владеть собой. Или... или перевязать, хоть что ли, потуже.
Он стиснул зубы. Как ужасно вот так объясняться.
- Уметь управлять самыми сильными своими чувствами и желаниями можно только после курса обучения в Охэнде, сейчас это невозможно. Перевязать потуже?! Я не допущу, чтобы ты калечил себя. Есть простой выход из положения – просторное одеяние. Не надо стыдиться этого, Хан, - тихо добавила она. Настойчивость в голосе или даже мольба? - Это естественно. Владеть собой так, как тебе хочется, ты научишься, когда окрепнешь. Пока же тебя никто не видит.
Хан вздохнул. Если бы на её месте был кто-то другой, может, этому совету - не стыдиться, – было бы легче последовать. Дурацкий фиксаж. Почему он именно эту амплитуду никак не сдерживает? Придётся просто смириться. И состряпать “тогу”, например, из гобелена, покрывающего кровать. Хотя они оба всё равно будут знать, что под этой тогой, раз она надета.
И носить её придется постоянно. Потому что это состояние неуправляемо и почти беспрерывно благодаря воображению.
Воображению, прикованному к такому близкому и такому недосягаемому человеку. Воображению, которому мало бесценных воспоминаний. Отсвет экрана на лице и волосах, тонкие пальцы у клавиш; безмятежный изгиб руки на подлокотнике кресла; неторопливый паряще-летящий шаг; абрис полной достоинства и спокойствия фигуры. И так далее, и так далее, и так далее...
Воображению этого мало. Она, освещенная солнцем, на поляне в лесу; танцующая в разноцветных лучах дискотеки; плывущая в воде...
Воображению и этого мало. Как она выглядит без одежды? Если бы можно было коснуться тихонько, провести ладонью, ощутив тепло и шелковистую гладкость нежной кожи... Абрис щеки, тень от ресниц, рисунок рта, линия шеи, плеча, груди – если бы можно было их очертить губами...
Хан шарахался мысленно от таких картинок, но тщетно.
Ты! Что – ты – посмел! Думать о ней – и как! Ты! Не смей думать о ней!
И не мог не думать.
Не смей, тем более – так!
И всё чаще именно так.
И не помогали ни мысленный крик на себя, ни самоистязания напоминаниями о бессмысленности этих мечтаний, об отсутствии взаимности, о непреодолимой разнице между ними...
Он мечтал, забывая обо всём. К состоянию почти постоянного возбуждения быстро привык и не думал об опасности.

14

Хэгши не слушала мыслей, но ощущала это направленное внимание.
Какая-то взаимность всё же возникла. Когда впервые увидел, впечатление было особое; и потом, едва пришел в себя, устремил внимание в прежнем направлении. Знать бы, насколько это серьёзно. Быть может, лишь временное увлечение. Даже если так, я не смогу его отвергнуть. Почему он молчит? Объяснилась бы первой, но земные представления отличаются от тайрианских. Такой поступок может оттолкнуть его. Почему же он молчит?

15

Хан по-прежнему избегал всех, теперь уже из-за нелепого “костюма”, но как-то зазевался, глядя на Хэгши, и внезапно пришедший Югей увидел его лицо в тот момент. Тайрианин мгновенно всё понял о Хане, так же, как недавно Хан - о нём. Но, в отличие от Хана, молчать не стал, сказал резко и прямо, когда они остались одни:
- Ты мечтаешь о Хэйги.
- Да, - вызывающе ответил Хан. Что скрывать, если всё равно уже прочли. – Но это так и останется. Я знаю своё место.
- Ах, вот как, - еле сдерживаясь, бросил Югей. – Лучше бы ты его не знал!
И именно этого она предпочла всем! Что с нею будет?!
Югей смотрел в упор, и Хан не отвёл глаз. Он делает как раз то, что от него ждут, разве не так?
Лицо Югея вдруг расплылось у него перед глазами, мир потемнел, исчезли звуки, стало душно. Хан пошарил вокруг себя рукой, ища, за что ухватиться, он уже почти ничего не видел.
По очертаниям узнал кресло, качнулся в этом направлении, чуть не промахнулся, но упал всё же на мягкое сиденье, а не на пол. Ноги тряслись так, что совершенно не держали, а к горлу подкатывала тошнота.
В кабинет ворвалась Хэгши – Хан ещё ни разу не видел её бегущей – и бросилась к нему. Она прижала одну ладонь к его лбу, другую – к груди в районе солнечного сплетения, и сразу стало легче, тьма рассеялась, дурнота отступила.
Хан закрыл глаза и сидел так некоторое время. А когда открыл их, то увидел, что в кабинете появились Динор и ещё несколько тайриан. Югей сидел поодаль от всех, отвернувшись к окну.
- Потерял контроль над собой, забылся настолько, что направил удар своих эмоций на человека, не имеющего защиты! - голос Хэгши сейчас был далёк от спокойствия.
- Он должен оставить это место работы, - бесстрастно произнес Динор, и Хан отчётливо ощутил общее безмолвное согласие с этими словами.
Югей молча сидел у окна, не шевелясь и, казалось, даже не слыша того, что о нём говорят, внешне спокойный.
Нет, захотелось крикнуть Хану, нельзя его отсюда, он же должен видеть её!
Динор взглянул на Хана.
- Говори, мы слушаем.
Хан поднялся, невольно опустив глаза от всеобщего внимания, обращенного на него. И увидел себя, маленького, неловкого, в смешном виде – вместо одежды фиксаж, аппараты на руках. С такими же смешными претензиями на весомость своего мнения.
- Не надо его отсюда, нельзя. Это... это не моя тайна. Он должен быть здесь. Он же не специально... ударил. Он больше не будет.
Никто не улыбнулся.
Хан сел, не поднимая глаз, мучительно покраснев, и не спрятал лицо в ладони только потому, что это было бы совсем уж нелепо, просто ужасающе нелепо.
Неожиданно после короткого молчания все с ним согласились. Югей может остаться, но должен лучше контролировать себя.
“Почему ты это сделал?”
Хан вздрогнул от беззвучного вопроса.
Югей в упор смотрел на него.
Хан отвёл глаза.
Потому что понимаю, что ты не можешь её не видеть. Потому что я в таком же положении, только у меня не будет предлога приходить сюда потом.
“Нет, не в таком же”.
Этих слов Югея никто, кроме Хана, не слышал, а Хан им не поверил, даже не придал никакого значения.
Хэгши ждала, пока все покинут кабинет, ждала, не отходя от Хана.
Он поднялся, собираясь уйти в свою комнату. От плохого самочувствия не осталось никаких следов, тем не менее Хэгши поддержала Хана под руку. Лучше бы она этого не делала. Хан схватил “тогу”. Вот странная реакция на опасности, подумал он.
Он попытался осторожно высвободить свой локоть из рук тайрианки. Уже невозможно переносить даже малейшие её прикосновения. Я – грузин, хотелось сказать ему. Как в том анекдоте-были - медсестра на поле боя подползла к раненому и велела ему обнять ее за шею, чтобы удобнее было тащить его. “Я – грузин”, - категорически возразил тот...
Хэгши сразу отпустила его, но проводила до двери комнаты.

16

Прошло несколько дней.
Хэгши потребовалось отлучиться, и с Ханом остался Динор.
- Не беспокойся, Хэйги, - сказал он.
Хан, который уже слышал раньше это уменьшительное, стиснул зубы от острого желания и невозможности самому называть её так. Или нет. Он придумал бы другое нежное именование. Чтобы так называл её только он и никто другой.
Динор, чтобы занять чем-то Хана, стал учить его водить гравимобиль и тут же позволил летать самостоятельно, убедившись, что Хан вполне освоил пульт и достаточно, возможно, даже излишне осторожен.
Хан решил осмотреть лесопарк. Он неторопливо вёл машину над самыми верхушками деревьев, любуясь неожиданно открывающимися живописными полянами, каньонами речек.
Безлюдно.
Э, нет. На той поляне что-то происходит. И даже – что-то довольно странное для Хинн-Тайра. Корабль на плитах небольшой площадки, к нему бегут люди, отстреливаясь из бластеров, и кого-то тащат.
Хан задействовал оптику и застыл, похолодев. От ужаса пропали мысли и эмоции. К кораблю тащили Хэгши. Ещё несколько секунд – и они будут на борту. А гравимобилю нападать на звездолёт – всё равно, что... Контрольную автоматику – вон. Ну, я вас сейчас приутюжу.
Хан бросил машину вниз, пронёсся над самыми головами, но не тех, кто тащил тайрианку, а тех, кто их прикрывал огнем. Цель была достигнута – все мгновенно бросились плашмя на землю.
Хан грохнул мобиль о плиты, твёрдо зная, что машина не будет всмятку, прыгнул наружу, подхватил с земли чей-то лучемёт и заорал, срывая голос:
- Лежать или стреляю! Хэгши, в мобиль!
Хэгши вскинула голову.
Хан ощутил, как пальцы его разжались, оружие упало. Психотронный удар. И сейчас будет второй, уже верняк. Но она может успеть, она-то умеет защищаться.
Он отступил от мобиля и опустился на землю, обессилев от ужаса и стиснув веки в ожидании неминуемой смерти.
Кто-то подбежал к нему и вместо какого угодно удара бережно приподнял.
- Все нормально, Хэйги, он просто сильно испугался.
Хан открыл глаза, холодея уже от предчувствия того, что попал в идиотскую ситуацию.
- Покажите мне этого типа! Загубить такие кадры! Откуда он здесь взялся? Землянин из отделения Хэйги? Если бы я не знал, что там хирургия, то решил бы, что – психушка! Ты! Дошло наконец, что это просто съёмки фильма? Что ничего подобного здесь произойти не может? Здесь тебе не Земля!
Хан враз обрёл голос.
- Произойти может что угодно и где угодно! - огрызнулся он.
С землянами он за словом в карман не лез, а в том, что этот парень – землянин, Хан был уверен. Сразу видно по манерам, хоть внешне он ничем не отличается от высоких, красивых людей Тайра.
- Впрочем, ладно. Эпизод, возможно, пригодится. И скаж-жите, как подкрался! Никто не заметил!
Хэгши и тайрианин обменялись взглядами, после чего он поднял Хана на руки, отнес в мобиль и уложил на сиденье. Хэгши села за пульт и подняла машину в воздух.
Хан не открывал глаз. Лицо у него пылало, сердце колотилось. Вот уж на сей раз посмешище так посмешище. Как теперь показываться всем на глаза? Кошмар, позор.
Он неловко замер, лежа на сидении гравимобиля, его трясло от стыда.
Ей безумно хотелось схватить его в охапку и убаюкать в объятиях, но нежность в подобных случаях провоцирует нервный срыв. Она вцепилась в покрытие сидения побелевшими пальцами, повернула к Хану безмятежное лицо и слегка улыбнулась.
- Наоборот, Хан. Ошибиться подобным образом может кто угодно. Все в восхищении, даже Ирек. Он тебя ещё сниматься пригласит, вот увидишь.
- Ирек? Он случайно не с Земли? - Хан отвлёкся и обрел дар речи.
- Да. И не он один. Есть и другие люди с Земли, ты познакомишься с ними потом, если захочешь... Хан, никто не будет смеяться, они восхищаются твоей храбростью.
- Да я чуть не умер от страха. Особенно когда заставили уронить бластер.
- Это сделала я. Прости меня, Хан. Лучемёт был настоящий. Я ударила только по руке.
- Да я ничего, я в порядке, - пробормотал Хан, немедленно попытавшись сесть. Если бы он знал, что ударила она, то ни за что бы не сказал о своем страхе.
- Голова не кружится?
- Нет, нет, ничего такого.
- Хан, не отлучайся никуда в моё отсутствие, хорошо? - попросила она, высаживая его у самых дверей больничного корпуса.
Элегантное предупреждение, чтобы не высовывал носа без сопровождения. Дождался. Теперь все тебя тут будут держать за недотёпу, вечно влипающего в самые дурацкие истории. Хотя, почему это я так сразу? Я здесь впервые, ничего не знаю, оплошности неизбежны и естественны, и так же естественно желание их предотвратить, чтобы со мной не произошло что-нибудь похуже. Он прерывисто вздохнул, пытаясь успокоиться.
- Обещай мне не выходить из корпуса, иначе я не смогу уехать, - тихо добавила Хэгши.
Невыносимо оставлять его с такой эмоциональной бурей в сознании, но в её присутствии он, наоборот, дольше не придёт в норму. И потом, он остаётся не один, а с Динором.
Хан кивнул, не глядя. Волна нежности и жара поднялась в нём. Она тревожится за него, она не смеётся. Он носа не высунет из своей комнаты, пока она не вернётся со съёмок.

17

Но куда девать эту взвинченность, которая никак не проходит? Чем снять, на что потратить, как отвлечься? В таком состоянии хорошо писать, но это дело уже давно не клеится вовсе. А все потому, что теперь единственный объект для дифирамбов - она.
Хан хотел сочинить песню – современную серенаду, оду, шлягер-хит – и уже пытался это сделать, ещё до операции, но у него ничего не вышло. Он обнаружил, что ему нечего вложить в текст песни, не знает он Хэгши совсем и даже в мыслях называть не смеет иначе, чем полным именем, отчего безнадёжно запутался в размере и рифмах.
Выходило что-то вроде:
Хэгши Керайдин,
Торий и радий...
Торий и радий, цезий, плутоний, в дурацких сравнениях мы утонем. Спрашивается, при чём здесь радиоактивные элементы? На красноречие, исходящее из самого себя, он не способен, а ничего другого не имел, и потому тогда бросил эти попытки.
Но сейчас всё же потянулся к мини-синтезатору, который дал ему Динор. На этой штуке размером с портфельчик, которую легко держать на коленях, даже не нужно уметь музицировать. Достаточно наиграть буквально одним пальцем мелодию и дать команду на обработку в нужном ритме, спектре тембров, настроении, и т.д.
Он вдруг понял, о чём писать, и стихи родились сразу вместе с мелодией за какой-то час.
Звёздная леди из звёздной страны.
Ваши ресницы длинны.
Вы, проходя, оставляете след –
Ваш удивительный свет.

Звёздная леди из звёздной страны,
Ваши манеры странны –
Слишком корректны и слишком тонки,
Мне их понять не с руки.

Звёздная леди из звёздной страны,
Знаю, что мы не равны –
Слишком уж юн породивший меня
Мир изо льда и огня.

Звёздная леди из звёздной страны,
Вы мне, как воздух, нужны.
Пусть только видеть, хоть издали пусть,
Иначе – я – задохнусь.

- Ты должен писать. – Оказалось, что в дверях стоит Динор.
Хан считал, что будет чувствовать себя очень неловко и скованно среди людей, которым и до плеча не всегда достаёт. Но даже не вспоминал, как правило, об этом. Он посмотрел на Динора из глубины кресла.
- Я уже всё вложил в эту песню, мне больше не о чем писать.
- Будет о чём, - усмехнулся Динор. – А пока и одной достаточно. Готовый концертный номер и для фильма Ирека очень подходит. Красивый номер, красивое исполнение.
Хан кивнул. К чему возражать? Силком на сцену не затащат, тем более здесь. Он всё равно не будет выступать, не сможет, нервы не выдержат.
У Динора было другое мнение. В синтезаторе осталась запись. Хэйги говорит, что ему свойственно играть. Жесты явно заимствованы, нарочито эстетичны, но тщательно отобраны и настолько грациозно исполняются, что это смотрится совершенно естественно и изящно. Она права. Наклон головы Гойко Митича в его индейских ролях, жесты из бхарат-натьяма, походка – танго, как выразился Ирек. Он рвался сюда, чтобы предложить Хану роль, и оскорбился, что не пустили.
Подстраивая синтезатор, Динор незаметно скопировал запись и ушёл, унося кристаллокассету.
Хан снова не знал, куда себя деть. Взвинченность не проходила.
У меня, что ли, такая реакция на все катавасии? Вот странно.
Гимнастика и танец не помогут, он это знал. Утомить утомят, а эмоции всё равно не отведут. Книги уже не отвлекают. Не лезут в голову приключения ни Ф,лара Бенденского, ни Корвина из Амбера, ни Джона Гордона, ни Хана Соло, ни Тарзана.
Хан сдался, бросился на постель и принялся мечтать. Мечтать было сладко. Он упивался приятным томлением, охватившим всё тело. При этом не забыл о реальности. Но сознаваемая безнадёжность этих мечтаний не ослабляла, а только усиливала эффект...

18

Хэгши передохнула, улыбаясь. Снова он забыл, что – передаёт. И тем более не сознаёт, с какой силой это делает. Слышать – большая радость, но переносить – довольно трудно. Почему же он молчит?
Поток вдруг прервался. Кто спохватился, сам? Нет, Динор позаботился. Если с ним рядом Динор, значит, ничего плохого не случилось и случиться не может.

19

Мечтать было сладко. И томление всё нарастало. Хан вдруг обнаружил, что довёл себя до состояния, которое не в силах терпеть и с которым не может справиться. Только бы не выкинуть какой-нибудь фортель, опасный для других и позорный для себя. Сжав зубы, Хан терпел, надеясь, что всё пройдет само. Из зажмуренных глаз по пылающему лицу текли обильные слезы. Вот не думал, что физическое желание может быть неотличимо от физической боли, причем сильнейшей.
- Немедленно прекрати транслировать с такой силой! Ты не понимаешь, что ты с ней делаешь! - Загремел на всю комнату гневный голос.
Динор.
Динор – это хорошо. Рассердится, но поможет.
Прохладная волна прокатилась по телу, и чудовищное напряжение отпустило, исчезло, словно его и не было. Хан глубоко вздохнул и пошевелился, пытаясь потянуться. Всё тело ныло и дрожало от слабости.
Динор понял, что Хан даже не слышал его слов. Он подошёл и присел на постель рядом с Ханом.
- Не ожидал такого от себя, да? - спросил вполголоса. – Когда ты был под воздействием на Земле, в том числе гасили твои чувства. Тем сильнее теперь распрямилась сжатая пружина, отсюда весь этот эффект. А может быть, “виноват” только твой темперамент. Так или иначе, впредь будь поосторожней с воображением. Но хотел бы я знать, ты любишь или влюблён? - снова повысил голос тайрианин.
И этот легко прочел, как Югей.
Вопрос Хану не понравился, возможно, именно потому, что он не мог на него ответить.
- Вероятно, она просто первая, кого ты здесь увидел. И это всего лишь временное увлечение. Ты увидишь и других, гораздо более эффектных, а она - самая обыкновенная. Для неё будет правильнее, если ты оставишь её в покое сейчас. Ей нужно постоянное, прочее же – убийственно, я знаю это даже лучше неё самой. Легче сразу не иметь, чем потом потерять... А ты должен нести ответственность! Так скажи мне, что это у тебя!
Хан молчал. Он вдруг обнаружил, что сам не знает, как назвать то, что чувствует. Может, Динор прав?
- Если это временное, то лучше немедленно переключи своё внимание на кого-нибудь другого. Я могу прямо сейчас познакомить тебя с несколькими девушками. Они будут этому рады.
Хан широко раскрыл глаза. Услышать такое предложение на Тайре?!
- Это не то, о чем ты подумал, - холодно отчеканил Динор.- Просто девушки выбрали себе профессию, из-за которой не могут иметь постоянную привязанность. Сейчас они в отпуске. Поедешь?
Словно ждёт, что я откажусь, так смотрит, подумал Хан. И кивнул. Он решил проверить себя.

20

Лететь было недалеко. Дом этот – бледно-голубую рельефно-цилиндрическую башню – Хан видел из окна своей палаты. Три ответвления от основного полотна трёх ярусов эстакады сворачивали и крепились на разных уровнях к этому зданию. Квартира находилась намного выше третьего – на верхних этажах в Ириолисе живут в основном сами тайриане, а эмигранты и гости предпочитают поселяться ближе к поверхности планеты. Далеко не каждый сможет спокойно обитать в жилище на высоте ресторана “Седьмое небо” как минимум.
Хан едва заметил всё это. Он мучительно колебался, не зная, правильно ли поступает. По той же причине не рассмотрел и квартиру, отметил только спартанскую обстановку, что напомнило ему кабинет Хэгши, голографические снимки пейзажей разных планет и прозрачный шкафчик, довольно беспорядочно заполненный разнородными вещицами, явно сувенирами.
Совершенно безразлично Хан отнёсся и к представленным ему девушкам, даже не запомнил их имён, чему про себя обрадовался. Но у безразличия оказалось исключение.
Динор знал, что делает. На лицо эта прекрасная тайрианка – вылитая Хэгши, те же черты, те же волосы, даже взгляд похож. Но она красивее, потому что изящнее, одного роста с Ханом, и не надо смотреть снизу вверх, чувствуя себя неловко. Даже имя звучит почти так же – Хеди.
Хан не сводил с неё глаз, тщетно пытаясь понять, что же он чувствует, забыв о том, как может быть истолковано такое поведение. Он всё время молчал, а на вопросы отвечал настолько невпопад, что к нему перестали обращаться.
“Нравится он тебе, Хеди?”
“Очень. Пожалуй, из-за него я могла бы сменить профессию.”
“Тогда попробуй очаровать.”
“Разве он уже не очарован?”
“Пока нет. Это человек наоборот. Очарованный, он не смотрит вовсе, чтобы не подавать виду. А если не сводит глаз, значит, никак не может решить, очарован он или нет.”
“Если он уже на кого-то не смотрит, значит, не следовало его сюда приводить.”
“Он сам пришел. Кстати, учти, что инициативу он целиком предоставляет другой стороне.”
Беззвучный диалог Динора и Хеди остальные не слышали, тем более – Хан. Очень скоро выяснилось, что права именно Хеди.
Играла негромкая музыка, Хан танцевал с Хеди возле окна, когда заметил, что в комнате уже никого, кроме них, нет, поймал пристальный взгляд тайрианки и понял, что сейчас последует поцелуй. Он решил не сопротивляться этому и узнать, что почувствует.
Узнал.
От легкого, вопросительного прикосновения нежных губ Хеди начала раскручиваться мощная спираль пронзительного ощущения, такая же, как та, от которой недавно избавил его Динор. Такая же...
Побелев, Хан отшатнулся – Хеди легко выпустила его из объятий – и выбежал в коридор, где привалился к стене и сполз по ней на пол с искаженным лицом, кусая губы и пальцы, чтобы не зарыдать в голос, не закричать. Такое же чувство, то же самое, что он ощущал, когда мечтал... мечтал о Хэйги. Если бы он любил её, то сейчас остался бы совершенно безразличен. Дикарь, животное, кобель. Безнравственный, бесчувственный циник, не способный на настоящую любовь.
Кто-то поднял его, вывел на крышу, где находилась посадочная площадка, втащил в мобиль, который тут же сорвался с места.
“Хан!” - беззвучный окрик оглушил сознание, только тогда Хан открыл глаза и стал воспринимать обычную, звуковую речь. Он увидел себя в мобиле рядом с Динором, который явно был готов трясти его, чтобы заставить слушать.
- Прекрати себя обзывать. Это не твои ощущения, это трансляция – для придания смелости по моему совету и для большего удовольствия. Мне в голову не пришло, насколько ты не знаешь себя и не уверен в себе. Хэйги лучше поняла тебя, не читая. Не хотелось бы, чтобы она узнала об этой поездке. Хеди уже со мной не разговаривает.
Хан постепенно приходил в себя.
Не мои ощущения? Как говорится, не торопитесь хватать инфаркт – причины, может быть, не существует вовсе... Не будет с ним разговаривать – и правильно сделает. Но я ничего не расскажу Хэгши не поэтому.
Он посмотрелся в зеркальный бок пульта управления, пригладил руками волосы, надеясь, что выглядит как ни в чём не бывало.

21

Хан перестал мечтать. Мало того, что это бьёт, так ещё и неэтично, всё равно, что принуждать силой, против воли.
Он попробовал молиться. Неважно, есть ли бог, или ответ на молитвы – всего лишь один из психотронных эффектов. Потом спохватился – ведь это тоже влияние, а значит, насилие над личностью, как и колдовство, привораживание. Не любит – значит, не любит. Остаётся только смириться, хоть смириться – невозможно.
У него возникло странное раздвоенное состояние – все время находясь на грани срыва, жуткой истерики или чего похуже, запросто острил и имел обычный вид, наблюдая за собой как бы со стороны.
Наконец можно было снять фиксаж и “перчатки». Хэгши объяснила принцип застежек, чтобы Хан сделал это наедине с собой. И с зеркалом, в котором он увидит нового себя во весь рост.
Нагой Хан пристально разглядывал своё отражение. Фигура с пропорциями соответственно росту стала безупречной: широкие плечи, узкие бёдра, тонкая, по-девичьи гибкая талия, оставшаяся прежней, но очень подходящая и для нового облика, длинные ноги, которые тоже не изменились. Красиво развитая грудь юноши - результат приживления клонированных мускулов. Чуть “потолстевшие” руки и шея. И никаких следов швов, гладкая кожа груди и нежные соски нисколько не потеряли своей чувствительности, мужское естество выглядит так, словно в самом деле Хан с ним родился.
Зачем всё это теперь?
Он прикрепил на кожу в оперированных местах мини-датчики, которые позволят компьютеру в кабинете Хэгши следить за состоянием пациента. Датчики были похожи на круглые блёстки, примерно того же размера; они прочно прилипали, стоило их приложить к коже. “Блёстками” оказались украшены шея, плечи, грудь, руки, бёдра, колени и самое интимное место.
Рок-звезда на празднике Нептуна, сострил сам себе Хан, закутался в гобелен и вернулся в кабинет.
- А где моя одежда? - спросил он у тайрианки.
И тут оказалось, что прежние вещи нельзя надевать на изменившееся тело, чтобы не навредить себе.
- Всё правильно, - пошутил Хан. – Неважно, в первый или во второй раз рождаешься, всё равно рождаешься в соответствующем виде. Собственно, мне одежда не очень и нужна, от восторга готов ходить, как Чака…
Хан пересказал подробность из биографии зулусского короля, о котором читал когда-то. В юности Чака слишком долго развивался – его высмеивали – и когда обрёл должный облик, то, гордый этим, ходил “одетым по-зулусски”, даже не в набедренной повязке, а всего лишь с колпачком на кончике пениса.
Эту шутку Хан придумал заранее, и сейчас она прозвучала машинально. Заметно ли это?
- Можно надеть нечто более эффектное, - чуть улыбнулась Хэгши. – Плавки из гермета. И всё видно, и совершенно неуязвимо. Гермет абсолютно прозрачен и непробиваем ни для клинка, ни для пули, ни для луча.
Хан смутился, на мгновение выйдя из своего отстранённого состояния.
- О, - сказал он, краснея. – До этого я всё-таки ещё не дошел. Значит, здесь такое допустимо?
- Да. Можно заказать комбинезон из гермета, какие носят в экспедициях под прочей одеждой.
- А обычный комбинезон?
- Какой угодно. Хоть целый гардероб, в одном стиле или эклектичный, по собственному выбору или согласно рекомендациям специалиста. Хочешь, Раэм подберет тебе стиль? Он – один из лучших художников.
Хэгши набрала на пульте личный код связи.
Хан не интересовался ни появившимся на экране лицом очередного тайрианина, ни его словами. Он был занят тем, что смотрел на Хэгши. Через несколько дней его из больницы выставят, и ему останутся только воспоминания. Он вернулся к реальности, когда услышал, как Хэгши упомянула понравившуюся ей замшевую куртку, и Раэм предложил всю одежду сделать в индейском стиле, который очень подойдёт к облику Хана, с его тёмными волосами ниже плеч и орлиным профилем.
Хан яростно блеснул глазами. Это ещё что за тонкий намек на толстые обстоятельства? Хотят показать, что он дикарь? Хан собрался было вспылить, выдать гневную тираду, но промолчал. Не потому, что понял, что его никто и не думал оскорблять, а потому, что ему стало всё равно.
Он не мешал Раэму говорить, а после всего заявил, что не нужен ему никакой стиль, достаточно всего одного комбинезона, точно такого же, как у Хэгши Керайдин.
Раэм присмотрелся к его лицу и не обиделся.
Хэгши отключила связь и сделала заказ. Он поступил через несколько минут. Хан схватил свёрток и собрался убежать из кабинета. Вопрос Хэгши догнал его на пороге. Что делать со старой одеждой? Да всё равно. Если не нужна для какого-нибудь музея, значит, выбросить.
У себя в комнате Хан неловкими руками надел костюм. Точно такой же – белый, мягко облегающий, с декоративными двойными лацканами (вторые - темно-синего цвета), “крылатыми”, с острыми кончиками, жёстко выступающими над линией плеч.
Костюм подчеркивал фигуру, оттенял бледное чернобровое лицо, придавая облику неземной, романтический оттенок.
Зачем всё это теперь?..

22

Почти прошел ещё один день.
В окне был виден совсем юный, тоненький лунный серп на темнеющем, но всё ещё розово-голубом небе. Когда-то Хан именно так, по собственному способу, запомнил это – молодой месяц тот, что повернут рожками влево, в сторону сердца.
- Завтра ты будешь свободен, - сказала Хэгши.
Может, это заставит его признаться?
- Как завтра? - в ужасе спросил Хан, не осознавая того, каким тоном всё произносит. – Я думал, ещё несколько дней.
- Завтра, - мягко и ровно повторила Хэгши. – Всё можно, но умеренно поначалу. Учеба, работа, спорт. И интимная жизнь.
Хан непроизвольно помотал головой. Вот уж это не придётся попробовать вовсе. И понял, что выдал себя. Придётся объяснять свой жест.
- Почему?
- Я и раньше не мог... просто так, без всего... без любви. А теперь… Здесь, на Хинн-Тайре, я встретил женщину, которая... Это мой идеал, и внешность, и личность, до малейшей чёрточки. Я... не знаю, люблю ли я её. Слишком ответственное слово. Я не знаю, что это у меня. Я хочу беспрерывно видеть её, её жесты и движения, её лицо, глаза, слышать её голос. Хотя бы в воображении. Произносить её имя. При одной мысли о ней мне очень глупо и неудержимо хочется улыбаться, смеяться. Хочется быть рядом, на всякий случай, мало ли что, и просто потому, что не могу быть далеко. А ещё…
Как лучше выразиться, чтобы не было дико шокирующе? А ещё мне хочется поцеловать её... и всё остальное. Эвфемизм, не отражающий и малой доли ощущений. А ещё я нестерпимо, неистово, безумно хочу её. На такую фразочку, да ещё обращенную к ней, язык не повернётся.
Хан бросил попытки подобрать выражение.
- Разве это любовь? Только и всего? - устало спросил он.
- А что же ещё, Хан? - очень нежно ответила Хэгши.
Он не смотрел на неё и не слушал. Он ужасался сам себе.
Идиот, кто тебя тянул за язык? Зачем? Зачем тебе это понадобилось? Хоть так признаться, косвенно, если уж нельзя прямо? Зачем?
- Но почему так печально? Это же прекрасно. Всё сразу, одновременно - и начало новой жизни, и начало настоящей любви.
- Она меня не любит.
- Она сказала тебе об этом?
- Она не знает.
- Тогда ты должен ей сказать.
Хан помотал головой, резко, так что волосы на мгновение захлестнулись вокруг шеи.
- Почему?
- Это бессмысленно. Она не может меня любить.
Поражённая Хэгши откинулась на спинку стула.
- Почему?!
- Она тайрианка.
- Ну и что?
- А кто я? Дикарь и бывшая “Ханна”. Несоответствие очевидно, разница в уровнях непреодолима, начиная от уровня разума и этики и кончая уровнем внешности.
Хэгши была так ошеломлена, что повисла недолгая пауза.
- Хан, не смей так говорить о себе. Нет никакого несоответствия. Начнём с самого наглядного, с внешности. Я посоветовала бы тебе посмотреть в зеркало, но там видят только то, в чем убеждены. Может быть, ты поверишь специалистам. Любой художник Тайра скажет тебе, что ты не менее красив, чем кто угодно из нас. Не говоря уж о том, что внешность не имеет значения.
- Тем более, что её можно и изменить.
- Вот именно. Далее, что касается уровня разума. Интеллект, скорость и способы восприятия – нечто приобретаемое, а не врождённое. Строение мозга и потенциальные его возможности совершенно одинаковы. А этика не возникает внезапно, вдруг; отдельные её носители появляются задолго до того, как этот уровень становится общим. Ты из таких, Хан.
- Значит, никакого несоответствия?
- Никакого. Теперь ты скажешь?
Но Хан безнадёжно покачал головой.
- Это аргументы, логика. А я просто вижу своё несоответствие. Да и ничего особенного не ощущаю. Масштаб чувств маловат для крупного слова.
- Ты сам не сознаёшь силы своего чувства. Ты же сгоришь, если не признаешься, Хан.
Хан молчал.
Он не скажет, поняла Хэгши. Изведёт себя или превратится в полуробота, вырубив все эмоции, чтобы выжить, но не скажет ни за что. Придется рискнуть.
Хан сидел, утонув в кресле, обессиленный разговором, опустошённый, безразличный. И немного удивлённый тем, что не чувствует отчаяния. Хорошо бы сейчас провалиться в темноту, сойти с ума, потерять сознание на худой конец. Но что-то словно держит в бережных ладонях разум и сердце, прочно охватывая, не давая взорваться и кануть в небытие.
Хэгши вдруг оказалась совсем рядом. Подлокотник кресла сложился, превратившись в часть сидения, место для неё. Она взяла в ладони лицо Хана и нежно повернула к себе, он невольно взглянул ей в глаза и засмотрелся, как тогда, когда увидел впервые.
- Я люблю тебя, Хан. Ты слышишь меня? И знаю, что ты любишь меня. Скажи же мне это, наконец, прямо.
- Да, - сказал Хан. Не мог не сказать. А добавить что-нибудь ещё уже был не в состоянии. Он удивлялся, как не лишился сознания оттого, что услышал.
Так и будет смотреть, не помня ни себя, ни того, что даже вообще нужно что-то ещё делать. Но одна инициатива его не шокировала и не оттолкнула, возможно, не вызовет отчуждения и другая.
Хан почувствовал на своих губах её губы. Острое ощущение от поцелуя, пронизывающее всё тело до самого средоточия естества, было таким непривычным и непереносимо сильным, что Хан не выдержал и попытался отстраниться, хватая ртом воздух.
- Я не могу это терпеть, - едва выговорил он.
- И не нужно. Всё у нас произойдет сейчас.
- Но...мы же ещё не женаты.
Хэгши засмеялась.
- Ты не знаешь, в чём заключаются на Тайре брачные обряды? Объяснение в любви – и всё.
И она снова поцеловала его, пока он не изобрел новой темы для разговора. А потом быстро расстегнула на нём комбинезон, то есть, провела ногтем от горловины до пояса и немного ниже, и ткань по этой линии разделилась. Хан покорно позволил себя раздеть, дрожа от смущения пополам с желанием. Он не заметил, когда кресло оказалось разложенным полностью и превратилось в довольно обширную софу.
- Теперь ты. Сделай то же. Да не смотри же так беспомощно, Хан. Опять забыл, что мы на равных?
Она взяла руку Хана и провела его пальцами по своему одеянию, расстегнула которое фактически сама.
- Сними его с меня, - попросила она совсем тихонько.
Хорошо, что ткань легка и нежна, потому что руки такие непослушные и слабые, что не способны на малейшие усилия, подумал Хан, отвернув образовавшиеся полы и медленно, чтобы от неловкости не причинить боли, стягивая их с плеч Хэгши.
Свое раздевание она довершила тоже сама, потому что Хан на полпути остановился.
- О! Я не сделала одну вещь. Даже две, - вдруг сказала она и одним гибким движением метнулась к пульту. Хан не отрывал глаз от её белеющего в сумраке прекрасного нагого тела.
Окна затемнились, вдоль стен и потолка комнаты словно задрожал горячий, нагретый солнцем или пламенем костра воздух. Эта слабо видимая рябь встала сплошной завесой, изолирующей их от всего мира.
- Теперь нас никто не увидит и не услышит, даже случайно.
Хан только вздохнул. Он в который раз забыл, что на Тайре – телепатическое общество.
- Но я хочу видеть тебя, - добавила Хэгши.
Под потолком затеплился округлый плафон, испускающий мягкий, бело-синеватый свет. Хан сразу назвал его про себя лунным, имея в виду, разумеется, неземную луну. Он восторженно улыбнулся, потому что она сделала то, о чём он не осмеливался попросить.
Она вернулась на софу, села рядом с ним, потом легла, откинувшись на спину. Теперь можно было запросто дотянуться, чтобы коснуться, поцеловать, но Хан об этом не помнил. Он просто смотрел. Он гладил её взглядом, не только не осмеливаясь на большее, но даже глазами не смея спуститься ниже линии плеч.
Она протянула руки, чтобы привлечь его к себе.
Пока он только смотрел, всё шло нормально, он был спокоен, потому что забылся. Но едва понял, что от него требуется, как почувствовал ужас. Коснуться её так! Ему по-прежнему представлялось это кощунством, потому что он подсознательно считал секс чем-то низменным. В равной степени он не смел, да и не хотел сопротивляться ей, потому что дрожал от желания.
Она поняла, что может легко настоять на своём, и он переступит через свои комплексы и противоречивые эмоции, но этот стресс дорого ему обойдётся. Она села и принялась играть его волосами, пропуская сквозь пальцы тёмные блестящие пряди, при этом будто случайно слегка касаясь его шеи и плеч. Он заметно успокоился и прикрыл глаза, млея от этих прикосновений.
- Хан, ты сказал, что я – твой идеал.
- И могу повторить сколько угодно раз всему свету, - неожиданно твёрдым голосом заявил он.
- Могу, хочу, должна сказать тебе то же. Ты – мой личный, индивидуальный, давно созданный в мечтах идеал, и внешне, и внутренне. Соединение черт тайрианина и тави – небольшой рост, изящество, хрупкость в меру, грациозная, стремительная пластика, тёмные волосы и светлая кожа, пылкость и сдержанность, юмор и ранимость, чуткость и нежность, ничуть не умаляющие мужественности.
Динор носит прозвище – Нарушитель Этики, но я оказалась гораздо хуже. Я отговорила тебя менять внешность из личных мотивов. Координацию восстановить можно, лицо изменить можно. Ты хотел уничтожить облик, каждую черточку которого я уже любила.
Больше того – я запрограммировала клоны под свои параметры, чтобы мы идеально подходили друг другу. Это преступление.
- Все бы совершали только такие преступления, - пробормотал ошеломленный донельзя Хан.
- А если бы ты не ответил мне взаимностью? Я так боялась этого.
- Ты?! - пораженно вскричал он. – Ты боялась, что я ... Да не может этого быть! То есть, я хотел сказать, что такого и быть не могло, это немыслимо, чтобы я не ответил тебе взаимностью! - тут же пылко поправился он.
- Хан, иди же ко мне. Я хочу чувствовать твои руки.
Разумеется, он начал с волос. Он давно мечтал запустить в них пальцы, но это прикосновение было и самым невинным, и наименее возбуждающим, по его мнению. Хэгши воспользовалась тем, что он отвлёкся на её причёску и лицо, и притянула его за бёдра к себе.
Хитрость не удалась. Хан успел осознать, что сейчас произойдёт, и, хоть не собирался противиться, но страх и отвращение к самому себе сделали свое дело: эрекция вдруг исчезла.
Почувствовав это, он отшатнулся и закрыл лицо руками. Бывает ли предел позору?
Хэгши увидела, что случилось.
- Хан, это бывает со многими, когда всё происходит впервые. Ты слишком сильно меня желаешь, и организм защищается, отключая то, что чересчур опасно.
Да, он читал об этом. Но что, и здесь тоже?
- Всё равно иди ко мне. Дай мне просто обнять тебя, больше ничего не нужно. Доставь мне это удовольствие.
И привыкни ко мне, подумала она.
Он позволил ей притянуть его к себе, даже чуть ли не возложить на себя – его голова покоилась у неё на груди, а согнутую в колене ногу пришлось пристроить поверх её бёдер. Это ему показалось ужасным.
- Я вешу не так уж мало, шестьдесят с чем-то, - тихо сказал он.
Хэгши засмеялась.
- Позволь судить об этом мне.
Объятия оказались вовсе не такими простыми. Её ладони нежно скользили по его волосам, по плечам, по спине, по бедрам, по ягодицам. Потом она легко повернула его на бок, а прикосновение стало очень интимным. Он не оттолкнул её руку, позволив касаться его так, как ей угодно.
От сильных, быстро нарастающих ощущений у Хана мгновенно отяжелели веки, полуприкрыв глаза, изогнулись губы, напряглось лицо, которое неудержимо сводило гримасой острого экстаза. На секунду он подумал, что выглядит безобразно, но потом уже не мог думать совсем и весь подался навстречу её рукам, выгнувшись и запрокинув голову.
Хэгши внезапно отняла пальцы, он услышал её движение и не успел опомниться, как оказался слитым с ней воедино. Она прижала его к себе, перекатилась с ним на спину и шепнула:
- А теперь двигайся.
Захлёстываемый острым наслаждением, он отрешился от окружающего, забыл обо всех своих опасениях, сознавая только то, что должен продержаться подольше, сколько сумеет, и быть осторожным и нежным.
Он двигался, закрыв глаза, и она двигалась вместе с ним, незаметно направляя, каждый раз чуть-чуть меняя положение тела. Кульминация молниеносно приближалась, а когда наступила, то оглушила Хана, он рухнул на Хэгши и лежал, не в силах шевельнуться, едва не лишившись сознания от жгучего и немыслимо сладкого взрыва. С удивлением и радостью ощутил, что Хэйги тоже достигла вершины экстаза, но ощутил как-то отстранённо.
Хватит ли его ещё на что-нибудь немного погодя, после того, как он отдохнёт, или выдохся с первого раза?
Дыхание и пульс постепенно замедлились, но – и только. Хан чувствовал, что у него от слабости дрожат руки и ноги, и не способен он сейчас на самое малейшее движение.
А её руки уже снова скользили по его телу. Она чуть сжала бёдра, и желание, вроде бы недавно утолённое, вернулось мгновенно и остро.
Сил не осталось даже на бурные эмоции, он просто беззвучно заплакал. Вот ещё одна грань непреодолимого неравенства. Не в том беда, что он ей по плечо, и она легко поднимает одной рукой то, что он не может двумя, а в том, что ей, такой сильной и неутомимой, он не в состоянии дать и малой части того, что ей нужно. Как там у Ефремова? - “...для неравного партнера даже смертельно”...
- Ты будешь сильным, Хан, потерпи немного. Ты ведь даже ещё не окреп как следует после операции, - сказала Хэгши, нежно стирая слёзы с его щек ладонью. – Два-три месяца в терапевтическом центре – и ты будешь таким же, как те, кого ты считаешь эталоном.
- Как Динор? - неровным голосом с иронией спросил Хан. Динор был самым рослым и мощно сложенным из знакомых ему тайриан.
- По силе – нет, а по выносливости – да.
Ладонь Хэгши остановилась на спине Хана. Он не знал, что она таким образом слушает сердце, не просто пульс, а как если бы держала его в руке.
Она обняла Хана и повернулась вместе с ним на бок.
- Я буду двигаться сама.
Вторая вершина экстаза была выше, и Хан даже не мог вспомнить, достигли ли они её оба, или – только он один. Хэгши разъединила их тела, но не выпускала его из объятий.
Отныне можно нежно баюкать, целовать и гладить, утешая. Хотя очень мучительно уже то, что его длинные волосы разметались по её плечам и груди, не говоря о прильнувшем к ней теле. Когда он заснёт, придётся надеть пояс с пси-блоком. Локальное влияние не очень сильно помешает слышать состояние спящего Хана.
- Спи, - прошептала она в его шёлковые волосы, горячие и влажные от пота. – Всё будет хорошо. – И укрыла их сплетённые в объятии тела мягким гобеленом.
“Лунный” плафон померк.
Засыпая, Хан пробормотал:
- А этика у меня всё-таки хромая. И эгоист я кошмарный. Что я, себя не знаю?
Он заснул быстро и легко, оберегаемый её руками и не только. Человек, обладающий множеством положительных качеств и не признающий за собой никаких других, кроме отрицательных. Будущая многогранная знаменитость Хинн-Тайра. Но если бы ему кто-нибудь сейчас об этом сказал, он вначале рассмеялся бы, а потом оскорбился...

Опубликовано: 06.06.2016 / просмотров: 1363

Автор: Korinel

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (37 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 23 человека:

  1. Путь в тысячу шагов начинается с первого шага. Рада, что у Хана всё будет отлично.

    0

  2. Любовная сюжетная линия — очень милая и романтичная. Особенно мне по душе — взаимность чувств героев и, как результат, — хеппиенд.
    А рассуждения героев на тему «кто я , а кто он(а)», навевают на один вывод: «миры-то — разные, а вот люди, вернее сапиенсы, во всех мирах одинаковы». :)))

    0

    • Так ведь это землянин рассуждает «кто я, а кто она»))) а люди действительно похожи, тайриане генетически идентичны землянам, так они тоже люди))) во всех смыслах)))

      0

  3. Йууууу-хуууу!!! УРРРРРРААААА!!! Счастливый прекрасный конец!
    Обожаю ваши произведения! Когда эмоции переполняют и хочется бесконечно радоваться за героев :) И прям таааак хорошо написано, тааааакое всё натуральное, что с первых строк вижу перед собой весь этот вот Хин-Тайр, весь мир! И даже Хэгши я именно такой представляла, как её описали впоследствии! И вообще, это какие-то чистые эмоции, не потребляемые «за просто так и от нечего делать». Это эйфория. Респект и уважуха автору, всегда буду помнить ваши неповторимые истории.

    0

    • Спасибо огромное! А я обожаю Ваши отзывы, они поразительно повышают настроение и вдохновляют!
      А ещё мне прямо интересно, совпало ли вИдение героев ещё и по рисунку! да-да, есть небольшая картиночка — Хан и Хэгши вместе))) на обложке только Хан (холст, масло, сканер), картинка-иллюстрация графическая (бумага, карандаш, шариковая ручка, сканер)
      https://vk.com/photo-112855936_456239028 (в моей группе ВК)
      Благодарю премного за Ваши чувства!

      0

      • Ух ты! Красиво, я действительно представляла что-то такое :)

        Благодарю премного за Ваши чувства!

        Да ладно, на качественные (в том смысле, что не потребительские или бессмысленные) эмоции я не скуплюсь :) Мне очень нравится Ваше творчество :)

        0

        • Спасибо! Большое и человеческое!!!
          Здесь у меня избранное, на некоторых других сайтах — больше)))
          http://www.proza.ru/avtor/kavalia (есть роман про кота, точнее, фелиноида)))
          https://litnet.com/elena-silkina-u91434
          https://vk.com/club112855936 — а это группа ВК, там есть видео, аудио и ещё рисунки)))

          1

          • Ой, спасибки! Обязательно всё перечитаю!!! Уже истерически бегаю от одного к другому и не знаю что делать :) Спасибо, что отвечаете на комменты :)

            0

            • Пожалуйста))) Я на все комменты отвечаю, не всегда сразу, потому что случается, что меня и дома нет (когда спектакли), или вдруг инет слетел, но потом обязательно отвечаю, на все по порядку)))
              У-у-у. а я истерически бегаю от проды к проде))) выложила сразу несколько вещей, мнение читателей получить хотела))) за что боролась, то и получила — теперь хотят сразу про всех — и маура. и лемура. и химеру. и ещё других. и даже на то, что считала законченным. тоже хотят продолжение))) а я ещё и пишу не быстро(((

              0

  4. Прекрасно! Завораживает!
    Не смотря на то, что я сама в ролевых играх всегда играла кросс-пол, и наличие знакомых, которые «он», хотя и в женском теле, было довольно странно читать про героя в мужском роде с самого начала рассказа. То есть действительно не девушка, воспринимаются себя парнем, а именно мужчина, с самых первых шагов…
    Именно это, наверное, позволяет сразу погрузиться-понять, что действие происходит не на земле, а на чужой планете, поверить сразу, что эти инопланетяне — правда телепаты, ведь у Хэгши ни на секунду не возникает мысли, что клиент — девушка, потому, что она сразу увидела внутреннюю суть.
    Конечно пишите роман! Тут столько интересных завязок! И на будущее, и на прошлое!
    Вот я правильно понимаю, что контакт с инопланетянами произошел уже при жизни Хана? Причем уже после того, как он начал читать фантастику вместо «Колобка» и «Красной шапочки»? ? Ну я сделала такие выводы из его оговорки про год рождения и списка книг, которые он с собой притащил почитать (хм, а на планшет залить была не судьба?) То есть контакт состоялся, когда он был уже подростком, как минимум, а то и позже.
    А воздействовать на его психику, превращая из девочки в мальчика начали раньше, с самого детства. То есть это должен был быть человек, который даже не учился телепатии у инопланетян, а сам откуда-то такой умный взялся?
    Причем по логике вещей, с точки зрения этически высокоразвитой, телепатической цивилизации этот таинственный манипулятор — преступник, даже если бы у него (вдруг) были благие намерения. Но поскольку он начал воздействие до контакта с инопланетянами, он (или она) не мог знать, к чему это приведет на самом деле, но рассчитывал на что-то?
    И конечно, очень интересно было бы почитать про дальнейшее развитие и становление Хана и развитие отношений с Хэгши. Там же та-акой потенциал!
    В общем ждем-с!

    0

    • О, собрат-ролевик, какая неожиданная прелесть! Я играла 50 на 50 и кросс-пол, и женские роли в ролевых играх, впрочем, так же, как и теперь на сцене театра))) О, эти проницательные читатели, столько спойлеров сразу))) В общем, на 99 процентов Вы попали не в бровь, а в глаз. Единственно, в повести это не массовый, а личный и широко не афишированный контакт. То есть, Хан — контактёр (а не вся Земля) и попаданец (вместе с родителями, ага, теперь я спойлерю, заразительно это дело)))
      У манипулятора-экстрасенса были далеко не благие намерения, и да, он никак не мог ожидать контакта и исчезновения всех жертв шантажа) Как это откуда он взялся? Вообще-то на Земле колдунов хватает, таких сильных не очень много к счастью, а так мы вполне себе тоже не хухры-мухры, мощные и крутые))) Этот роман я тоже обдумываю, ага)
      А планшетов в то время массово не было, если вообще они были, потому и книги в рюкзаке бумажные (повесть написана в начале 90-х), во всяком случае, у меня ни мобилы, ни планшета, ни даже компа не было.

      0

  5. Интересное произведение. Понравилось!
    Хан же изменится, так ведь? Я имею ввиду в эмоциональном плане. Хотелось бы, что бы он был мужчиной в их паре.

    0

    • Спасибо большое, olgushenka. Да, конечно, он изменится, и в этом поможет одно качество личности, присущее ему в любом состоянии (и «до», и «после») — ответственность. Не зря первое определение основного понятия, которое у него выскакивает: «Любовь — это ответственность». А пока что слишком мешает пиетет перед представителями старшей цивилизации)))

      1

  6. Спасибо! Начало очень интересное!!!)

    0

    • Благодарю. Вы угадали, это только начало. Вот думаю теперь, сделать ли серию рассказов, как задумано, или роман, как советуют. А пока занимаюсь другим романом)))

      0

  7. Спасибо! Провела отличный час!)

    0

  8. Добрый вечер. Эмоции просто вулкан… Спасибо

    0