Я рядом 1

Прием был скучен. Люди скользили мимо, слова скользили мимо – скучные, лишние слова. Трупы слов. Ийя стояла, опершись локтями о перила балюстрады и, прихлебывая из бокала, смотрела вниз. Внизу гости сходились и расходились, улыбались, их губы шевелились, бледные, холодно мерцающие драгоценными камнями руки касались затянутых в парчу и бархат плеч – и Ийя думала, что от них должны оставаться следы, как от слизней. Она старалась не оглядываться - чтобы не видеть улыбок, пустых, как глаза мертвеца. Просто смотрела, как вращается в такт невесомой, прозрачной мелодии флейты вязкое варево из атласных платьев, парчовых камзолов, золоченых мундиров.
- Вы скучаете? Разрешите Вас развлечь?
Ийя обернулась, досадливо дернув плечом. Он стоял рядом – но не слишком, не давил, нависая, просто обозначал имитацию симпатии. Конечно, имитацию – переливающийся драгоценными камнями ошейник не позволял сомневаться в статусе неожиданного собеседника. Раб. Развлечение, живая игрушка. Ийя отодвинулась, окинула медленным оценивающим взглядом широкие плечи, тонкую талию, узкие бедра. А потом посмотрела в лицо. Глаза. Темные, с поволокой глаза в обрамлении коротких пушистых ресниц – глаза цвета бархатного августовского неба. Казалось, если посмотреть в них подольше – можно увидеть тяжелые низкие летние звезды. Раб улыбнулся, откидывая со лба завитки темных волос. Улыбка вспыхнула, зажгла искры в темной глубине глаз, вспышкой осветила смуглое лицо. Ийя почувствовала, как дрогнули в ответ уголки ее губ.
- Простите, если помешал, госпожа. Мне показалось, что Вам не весело. Если разрешите – сейчас будет играть прекрасный вальс. Я был бы счастлив танцевать с Вами
- Нет, благодарю тебя. Мне не скучно. Но все равно – спасибо за предложение.
Раб кивнул, улыбнувшись еще раз – и ей захотелось дотронуться до этой улыбки, ощутить под пальцами теплые мягкие губы.
- Прошу прощения. Если Вы передумаете – я был бы рад составить Вам компанию, госпожа.
Он отошел, бросив на прощание длинный, полный любопытства взгляд – и исчез в горячей, пахнущей потом и благовониями толпе.
Ийя видела его – рядом с полным лысоватым господином в мундире адмиралтейства, поглаживающего уверенными хозяйскими движениями смуглую щеку. Рядом с хихикающими барышнями в платьях, выглядящих так, будто их создали не портные, а кондитеры. Барышни краснели и шаловливо шлепали веерами по обтянутой черной кожей заднице. Потом была матрона со шляпкой в виде корзины с фруктами, танцующая с ним – липнущая к гибкой легкой фигуре, медленная, неуклюжая, как каракатица. Он шел от гостя к гостю, улыбаясь своей солнечной улыбкой – и Ийя поражалось, как можно ее не видеть. Как можно хватать потными горячими ладонями это сияющее летнее чудо, смотреть белесыми равнодушными глазами на солнечный свет – и не улыбаться в ответ.
Потом к ней подошел кто-то, заговорил, обдавая дыханием, смешанным с винными парами. Она отвечала, не слушая, просто хмуро кивала в редкие паузы между словами. Собеседник был неутомим, и Ийя, извинившись, отошла в сторону, скрывшись за широкой колонной, покрытой тонкой вязью резьбы. Когда она вновь подошла к перилам – раба уже не было.
- Госпожа де Виалан! Госпожа де Виалан! Лорд Маар де Куот ждет Вас в зале для совещаний. Адмирал и лорд Зиотан уже прибыли.
Кивнув, Ийя поставил недопитый бокал на поднос предупредительно согнувшегося в поклоне слуги, и пошла к выходу из зала. На пороге она оглянулась – но никто не мелькнул в толпе и, пожав плечами, она вышла в длинный, драпированный темным замбинским шелком коридор.

***

Айре затравленно огляделся.
- Но это же не я покупал вино! Вы же сами купили! И приказали мне забрать ящик!
- Ты хочешь сказать, что это я купил эту дрянь? – управляющий пнул сапогом стоящий на полу ящик. – Ты хочешь это сказать?
Айре торопливо замотал головой.
- Нет? А кто тогда? Кто виноват, что гостям предложили пить эту заплесневелую кислятину? Почему ты не проверил бутылки, когда забирал? Ты вообще на что-нибудь способен, кроме как подставлять задницу старым педерастам и трахать этих тупых похотливых кур? Ты, жалкая шлюха! Почему ты не посмотрел?
- Да, Вы сказали, что надо забрать. Просто забрать! Взять ящик и принести. Это Вы должны были проверять вино, я в этом ничего не понимаю! Вы же здесь распоряжаетесь!
- Значит, виноват все-таки я. Я, а не смазливая тупая шлюха. Просто чудесно. Очень любопытно узнать твое мнение на этот счет. И ты прав – распоряжаюсь здесь я. И я не думаю, что такой идиот, как ты, нужен господину. В этом городе полно рабов покрасивее тебя. И наверняка многие из них – намного сообразительнее. Так что не думаю, что ты тут нужен. Да, не думаю, – управляющий стоял, задумчиво покачиваясь с пятки на носок, выпятив пухлую нижнюю губу.
Айре, сжав кулаки, замер, глядя в пол, чувствуя, как сердце колотится где-то в глотке, а в желудке медленно поворачивается холодный твердый ком. Он знал эти признаки приближающейся грозы, предвестники быстрых и жестоких решений, на которые был скор управляющий. Черт, он должен был просто забрать это вино. Просто забрать!
- Значит, так. Вино – выставите к мусорным контейнерам. Пусть выпьют бродяги. Этого, – управляющий кивнул на втянувшего голову в плечи Айре, – раздеть, связать и туда же. Вместе с вином. И подготовьте завтра экипаж – нужно будет купить нового раба.
Развернувшись на пятках, управляющий быстрым шагом пошел к двери. Айре бросился следом, хватая ртом внезапно ставший горячим и вязким воздух. Чьи-то руки перехватили его, швыряя на пол, колено уперлось в спину, Айре рванулся, закричав, чувствуя, как в запястья врезается кожаный ремень.
- Господин управляющий! Не надо! Простите, господин управляющий! – Айре захлебнулся криком, когда второй ремень перехватил ему рот, загоняя крик в легкие. Он замычал, мотая головой, тонкие струйки крови из разорванной губы были густыми и солеными. Холодный металл коснулся спины – нож распорол тонкую батистовую рубашку, перерезал пояс на штанах. С него стянули одежду, швырнули в угол сапоги. Айре хрипло дышал, глядя, как обутые в тяжелые башмаки ноги останавливаются рядом с его лицом.
- Прости, парень. Приказ есть приказ. – Его подхватили, потащили к выходу. Скрипнула обитая железом тяжелая дверь, тело ожег, как плетью, холодный мокрый зимний ветер. Липкая ледяная грязь под ногами у Айре разъезжалась, заставляя оскальзываться, но его держали крепко, не давая упасть. Швырнули на колени у мусорных баков, защелкивая карабин на ошейнике. Поводок узлом затянули на лапе кованого орла, глядящего одним глазом на Айре из чугунного кружева ограды. Рядом грузно чавкнул в грязи ящик вина.
- Ладно, парень. Не держи зла. – Шаги прошлепали к дому, скрипнула дверь, вспыхнула и погасла полоса золотого света.
Айре дернул поводок и попытался сглотнуть слюну. Замычав, вывернул голову, вытирая подбородок о плечо. Под коленями хлюпала склизкая грязь, рядом, в круге света, валялась арбузная корка. На спину капнула ледяная вода – еще и еще, мерзко и щекотно стекая вдоль позвоночника. В тишине, полной гулкой мерной капели и далекого лая собак, раздались шаги. Айре попытался оглянуться, но потерял равновесие и упал. Он ерзал в воняющий гнилью жиже, пытаясь упереться плечом и встать, когда кто-то схватил его за щиколотку, рванув на себя. Айре рухнул лицом вниз, перекатился на спину, широко распахнутыми глазами глядя на возвышающихся над ним мужчин. Мятые, испитые лица, заскорузлые от грязи обноски.
- Эй, гляди, что тут есть. Как думаешь, это выкинули?
- Не знаю. Ну, похоже на то. – Говорящий задумчиво поколупал покрытую коркой засохшего гноя язву на щеке. – Гляди, там еще и бухло стоит.
- Ну что, угостимся? – Высокий, одетый в рваный женский плащ необъятного размера бродяга вытащил из ящика бутылку и, зубами вырвав пробку, шумно отпил из горла. – Неплохо, неплохо. Сладкое!
- Дай мне! Эй, все не вылакай! Дай мне, говорю! – Второй нищий вырвал бутылку и жадно отхлебнул. – А с этим что делать будем? – Кивнул он на Айре.
- Что делать, что делать? Вино – пить, этого – ебать, что не ясно? – Высокий хохотнул и шагнул поближе, облизывая шелушащиеся губы. Айре попытался отползти, скользя спиной по грязи, бродяга пошел за ним, ухмыляясь, окидывая обнаженное тело жадным взглядом.
- Да ты глянь, какой – чистенький, гладенький, хорошенький! И чего этим богачам неймется – такое добро выбрасывают… - Он присел на корточки, и Айре судорожно поджал ноги.- Да ты не бойся, мы не обидим.
Нищий протянул покрытую коркой грязи руку и погладил его по щеке. Айре дернул головой, стряхивая руку, и бродяга, засмеявшись, ухватил его за челюсть, поворачивая, разглядывая смуглое чеканное лицо.
- Красотка, просто красотка. Ну, будь с нами поласковее – тебе понравится, вот увидишь.
Айре брыкнул ногами, попав бродяге в плечо, и тот с возмущенным криком рухнул в грязь.
- Ах, ты ж сука! Ты лягаться! – Размахнувшись, он ударил жестким, подкованным гвоздями ботинком Айре в живот. Тот согнулся, хватая ртом воздух – и бродяга, схватив его за ноги, рванул на себя, натягивая поводок. Ошейник перехватил горло. Айре захрипел, забился, выгибаясь, отчаянно вырываясь из хватки.
- Тихо, рыбка, тихо. Не дрыгайся. – Бродяга держал крепко, и Айре обмяк, в глазах у него заплясали черные точки. – Вот так. Умница. – Нищий оскалился и навалился на судорожно вздрагивающее тело. Он широко развел рабу ноги и, развязав узел на заменяющей пояс веревке, спустил штаны. Взвыв, Айре дернулся, попытавшись ударить пяткой в голову – но второй бродяга поймал его за ногу, заставляя открыться.
- Давай, Мели, выдери его. Выеби куколку.
Мели плюнул на член и, ухватив Айре за бедра, приставил головку к дырке – и вогнал, утробно хрюкнув, на всю длину. Вышел – и вновь рывком вошел, постанывая от наслаждения. Айре глухо вскрикивал от каждого рывка, его голова билась о камни мостовой, свет фонаря прыгал на раскрасневшейся лысине Мели.
- Ох, ты ж блядь. Тесный какой. Вот так, сучка, вот так. – Нищий трахал Айре быстро и жестко, впившись пальцами в нежную кожу бедер. Дернувшись еще несколько раз, он кончил. Горячее семя поползло по ледяным, испачканным грязью ногам. Айре смотрел в мутное, как бельмо, небо, впившись зубами в кляп. Мели, ухватив его за волосы, развернул к себе.
- Ну как, понравилось? Так тебя еще, небось, не ебли, да, шлюшка? Да ты не зыркай, не зыркай исподлобья. Гордый какой. Гордых на мусорник не вышвыривают, понял? – Он завозился, натягивая штаны. – Вот я, например, свободный человек. Ясно? И не кривись, не надо. Я свободный человек. А ты – вещь. Дешевка. Вот выкинули тебя, а мы подобрали. Значит, мы твои хозяева, правильно? И делаем, что хотим. А ты слушаться должен, так?
Он рассуждал, завязывая пеньковую веревку на сложный узел и заправляя обтрепанные концы в карман. Айре смотрел на него злыми затравленными глазами, шумно дыша, жилка на виске у него билась мелко и часто.
- Ладно, Кайте, давай ты теперь – а я пойду, ребят позову.
Мели приглашающе махнул рукой и, повернувшись, шагнул в пропитанную сыростью тьму. Кайте, глупо хихикнув, наклонился на Айре – и вдруг быстро и сильно укусил его в шею. Айре вскрикнул, дернулся – но Кайте, ухватив его за волосы, приложил затылком об мостовую. Айре оглушено моргал, когда нищий, перевернув его на живот, потянул исчерченные кровавыми струйками бедра вверх. Айре проехал лицом по грязи, вонючая жижа потекла в приоткрытый рот.
- Давай, шлюшка, порадуй меня.
Член у Кайте был короткий и толстый, Айре замычал, мотая головой, дергая набухшие от влаги ремни на запястьях. Кайте ухватил его за волосы, вскидывая голову вверх, заставляя прогнуться, выпятить задницу. Трахал он долго и мерно, Айре чувствовал себя так, словно в него долбит рукоять молотка. Кайте молчал, он пыхтел сзади, звучно шлепаясь бедрами о мокрую от грязи и крови кожу. Когда он кончил, затекшие, дрожащие от напряжения ноги Айре подломились – и он рухнул лицом вниз. Нос хрустнул, от острой боли на глаза навернулись слезы. Кровь потекла на верхнюю губу, Айре попытался вдохнуть, кровавые пузыри вздувались и лопались. Айре приподнял голову, ленивые, черные в свете фонаря капли падали в масляно блестевшую грязь.
Сзади раздались шаги. Сколько их? Пятеро? Больше?
- Ну, ребята, кто хочет первый?
Потом Айре не помнил. Его швыряли, переворачивали, вертели, чужие лица всплывали над ним в белесой зловонной пустоте. Он слабо дергался, пытаясь освободиться – и вскрикивал от новой боли. Ухмыляющиеся рты, черные, гнилые зубы, липкое, вонючее дыхание. Айре чувствовал, как сознание мерцает, проваливаясь в звенящую равнодушную тьму. Он как будто был где-то снаружи, вне себя, со странной отстраненностью глядя, как зло трахают впечатанное в помоечную грязь тело.
- Эй, красотка, не спи! Больше страсти, детка! – Мели хлестнул его по щеке. Нос отозвался ослепительной вспышкой боли. Бродяга наклонился, вглядываясь в черные, широко распахнутые глаза. – Эй, ты слышишь?
Айре усмехнулся разорванным ртом, кивнул – и врезал лбом в мясистую переносицу.
- Сука! Ах, ты ж сука! – Мели завопил, держась руками за разбитое лицо, кровь текла на канареечно-желтое пальто, расцвечивая его причудливым багровым плетением. Он встал, пошатываясь, ругаясь высоким ломким голосом.
- Сука! Ты пожалеешь. Ты не смеешь!
Он нашарил в грязи пустую бутылку, ухватил за скользкое донце.
- Держите его ребята! Раздвиньте ноги!
Чьи-то руки впились Айре в плечи, вминая в камни мостовой, ноги рванули в стороны, так, что хрустнули связки. Айре рвался, хрипя, не сводя глаз с высокой фигуры в нелепом женском пальто, склонившейся над ним с бутылкой.
- Тебе не нравится, как мы тебя трахаем? Слишком хорош для нас? А как тебе вот это?
Ледяное горлышко протиснулось в пульсирующий от боли зад. Мели надавил, вращая бутылку, проталкивая глубже. Айре впился зубами в кляп, прокусывая его, боль была оглушительной, ноги судорожно дергались, теплая струйка мочи потекла по бедру. Мели, сопя от натуги, толкал бутылку, раскачивая ее, давил, протискивал.
- Есть! Отпускайте!
Айре почувствовал, как державшие его руки разжались. Он завозился, скребя пятками по булыжникам, каждое движение заставляло огонь внутри вгрызаться все глубже, лицо было мокрым от слез.
- Вот так. Надеюсь, тебе нравится.
Мели потрепал его по щеке, встал и, подобрав последнюю нераспечатанную бутылку вина, пошел прочь, шаркая растоптанными ботинками. Остальные пошли за ним, негромко переругиваясь и отряхивая комья грязи с коленей. Айре остался один, глядя в начинающее сереть равнодушное небо.

Ийя спустилась по лестнице, набросила на плечи мундир. Эполеты тускло блеснули в темном провале зеркал.
- Послушайте, лорд де Куот. Я видела у Вас сегодня раба – смуглый, высокий. Он развлекал гостей. Вы не хотели бы его продать?
- Госпожа де Виалан! Не знал, что Вас интересуют рабы. – Лорд усмехнулся, пригладил пышные седые усы. – Впрочем, в вашем возрасте подобные увлечения естественны. Эх, молодость, молодость... Ну конечно, я Вам охотно его уступлю. Ревойто! Поди сюда. Тут госпожа спрашивает о рабе.
Управляющий, стоявший в стороне, церемонно держа в руках шпагу, шагнул вперед, с поклоном подал ее Ийе.
- К Вашим услугам, госпожа. О каком рабе идет речь?
- Высокий, смуглый, волосы вьются. Много смеется.
Рот управляющего дернулся.
- Простите, госпожа, но это не лучший выбор. Разрешите Вам предложить…
- Оставьте свои замечания при себе, Ревойто. Я сама решу, что для меня лучше.
- Да, Ревойто, приведи этого раба. Если дама хочет – нельзя отказывать. Тем более наследнице герба Головы Вепря.
- Простите господин. Этого раба нет.
- Как это нет? – вскинула тонкие брови Ийя. – Я его видела сегодня ночью.
- Простите, госпожа. Он был наказан. Я буду счастлив Вам предложить…
- Не будешь. Меня абсолютно не интересует твое счастье. Меня интересует раб. Я жду.
- Мы ждем, Ревойто. Не думаю, что ты хочешь заставлять нас ждать дольше необходимого. – Лорд насупился, рыхлое лицо начало медленно багроветь.
- Простите, господин! Я не мог предположить! Этот раб был наказан, он теперь… - управляющий говорил быстро, пухлые губы дергались, - он не может подойти. Не сможет.
- Ну что ж. В таком случае я могу подойти к нему. – Ийя пристегнула перевязь и поправила шпагу, защелкивая пряжку. – Веди.
- Вам не стоит, госпожа…
- Что? – Ийя оглянулась на управляющего, склонив голову к плечу.
- Нет, госпожа. Ничего, простите. Рад Вас проводить, госпожа.
Управляющий распахнул дверь и нервной подпрыгивающей походкой зашагал вокруг дома. Ийя шла следом, осторожно выбирая на мостовой, куда поставить ногу. Лужи темными пустыми глазами глядели на них, вспыхивая серебряной редкой рябью. Они подошли к черному входу. Густой запах гнили висел в сыром воздухе. Ийя поморщилась и прижала к носу надушенный платок.
- Вот, госпожа. Простите, госпожа.
Ийя прищурилась. Что-то шевельнулось в грязи. Человек. Он грузно, тяжело пополз в строну, скользя пятками по жидкой грязи. Она подошла ближе. Раб лежал на спине, глядя сквозь нее мутными глазами. Широко разведенные ноги, выпачканные грязью и кровью, подрагивали. Что-то было… что-то странное. Тускло блеснуло зеленое бутылочное стекло, покрытое бурым склизким налетом. Ийя медленно выдохнула через зубы. Она присела на корточки, отвела липкие завитки волос со лба. Раб моргнул, темные глаза остановились на склонившемся над ним лице.
- Подожди. Я не сделаю ничего плохого. – Ийя поддела кинжалом кожаный ремень, освобождая истерзанный рот. – Вот так. Так лучше.
Раб сглотнул, облизал покрытые кровавой коркой губы.
- Повернись. Я освобожу тебе руки. А потом займемся бутылкой. Потерпишь?
Он хрипло вздохнул, кивнул и, перевалившись на бок, скорчился, прикусив нижнюю губу.
- Ревойто, подготовь счет. Пришлешь мне завтра. – Нахмурившись, Ийя поддела лезвием полосу черной жесткой кожи и надавила, гладя, как расползается под ножом ремень.
- Все будет хорошо. Слышишь, все будет хорошо.
Вокруг было тихо. Далекие, приглушенные голоса только подчеркивали эту тишину. Боли не было. Тело, легкое, невесомое, словно парило в теплой, нежной пустоте, чуть покачиваясь. Айре сглотнул, в горле было сухо. Рот пересох, шершавый язык лип к покрытому мерзкой горькой пленкой небу. В уголках рта было что-то странное. Он осторожно дотронулся кончиком языка до чего-то - жесткого, впившегося в щеки. Он подумал, но ничего в голову не пришло. Потом Айре попытался поднять веки. Глаза не хотели открываться, он подождал, потом попробовал еще раз. Белый холодный свет заливал пустую казенную комнату. Стены были выкрашены в грязно-зеленый цвет, который так любят в больницах. Айре опустил взгляд. Он лежал на кровати, накрытый белым одеялом, под одеяло тянулась трубка, в которой медленно текла желтоватая жидкость. Да, больница. Айре попытался повернуть голову. Комната накренилась, закачавшись, как на волнах, накатила тошнота. Айре сосредоточился; вспоминания ускользали, и он напряженно искал в памяти зацепку. Бал. Да, бал. Ревойто. Мусорник. Тупая боль в связанных руках, ошейник, поводок. Бродяги. Женщина. Хотя в женщине он не был уверен. Бред мешался с реальностью, он сортировал воспоминания, вертя их так и сяк, пытаясь разобраться. Бродяги, насилующие его, ткнув лицом в гниющие объедки – это было. Наверняка было. Или не было? Бутылка. Он помнил ужас, когда над ним склонилось оскаленное лицо, острую обжигающую боль, бессилие. Мысль о том, что он сдохнет на помойке с винной бутылкой в разорванной заднице. Это было реально. А вот женщина? Что было делать там женщине? И почему он в больнице? Воспоминания заканчивались на склонившемся над ним узком лице. Она сказала… что сказала?
Голоса за дверью заставили его вздрогнуть. Кто-то пришел. Айре слишком хорошо знал, чем может закончиться любой сюрприз. Он вжался в матрас, стараясь стать меньше, остро чувствуя собственную уязвимость в этой пустой комнате, борясь с детским желанием спрятаться под одеяло. Дверь отворилась. Он прикрыл глаза, делая вид, что еще спит. Шаги прошелестели к кровати и затихли. Айре лежал, стараясь не дышать, дожидаясь пока посетитель уйдет.
- Не притворяйся. Ты моргаешь, а значит – в сознании.
Он открыл глаза, настороженно глядя на стоящую над ним невысокую фигуру. Женщина. Та самая. Узкое лицо. Светлые волосы заплетены в косу.
- Как ты?
Он открыл рот, пересохший чужой язык царапал липкие губы, и вместо ответа получился хрип. Айре приподнялся, потянулся к стоящему на тумбочке стакану. Женщина уставилась на его руку, изумленно вскинув брови. Айре коснулся негнущимися пальцами стакана, но скользкое стекло вывернулось, проехав по тумбочке. Он оперся о локти, преодолевая головокружение, стакан колыхался, шел мелкой рябью. Потянулся еще раз, рука ползла по тумбочке, как неуклюжий паук.
- Ложись, сейчас налью. – Женщина легонько толкнула его в грудь, опрокидывая на подушки. Он лег, спрятав руку под одеяло. Женщина налила в стакан воды из запотевшего кувшина, вставила соломинку и поднесла к его лицу. Айре приподнял голову, ловя губами верткую розовенькую трубочку. Женщина села на край кровати, поддерживая его под затылок, зажала ерзающую трубочку пальцем. Вода, текущая тонкой струйкой в иссушенный рот, была до невозможности сладкой. Айре жадно глотал, задыхаясь, чувствуя, как прохладная влага вливается в него, впитываясь, как в раскаленный песок - это было чудесно. Он пил и пил, пока трубочка не забулькала, обдавая рот тонкой холодной струей воздуха. Он поднял глаза на женщину. Та поставила стакан на тумбочку, покачала головой.
- Пока хватит. Слишком много нельзя. Сильно рот пересох?
Айре кивнул.
- Ладно, сейчас. – Она встала, взяла стоящую в ногах вместительную парусиновую сумку и, пошарив в ней, достала большой апельсин, неестественно яркий в этой бесцветной комнате. Вытащила из ножен узкий длинный кинжал с гербом на рукояти и надрезала кожуру крестом. Сняла остро пахнущие оранжевые лепестки, облизала пальцы, поморщившись от масляной горечи. Айре смотрел на нее, пытаясь понять, чего она от него ждет. Она отделила дольку и, отрезав кусочек, повернулась к Айре.
- Бери. Только осторожно, если попадет на швы – будет щипать.
- Какие швы?
Женщина протянула руку, коснулась уголков его рта.
- Вот эти. Ремнем разорвало. Там всего по одному шву, мелочь. Давай, возьми апельсин – рот не так сохнуть будет.
Айре послушно взял губами растрепанный, истекающий соком треугольник. Прижал языком, во рту стало кисло, сладко и терпко. Он сглотнул.
- Лучше? Еще будешь?
- Да. Спасибо, госпожа, вы очень добры.
- Ну, должна же я заботиться о своей собственности.
Айре моргнул, осмысливая.
- Вы… купили меня, госпожа?
- Увы. Правда, когда я тебя покупала, то еще не знала, во что это выльется. Твое лечение обошлось дороже, чем ты. – Она улыбнулась, отрезала еще кусочек, протянула Айре.
Айре ел апельсин, открывая, как голодный птенец, рот, и думал. Она его купила. Оплатила лечение. А сейчас у него швы. На лице. Он был не настолько глуп, чтобы не понимать, насколько зависит от собственной внешности. И чем может закончить изуродованая шлюха, тоже знал достаточно хорошо.
- Госпожа, простите. У Вас есть зеркало?
Пожав плечами, она достала из бокового кармана сумки зеркальце в нефритовой оправе, щелкнула замочком.
- Держи.
Он взял зеркало, поднес к лицу. Оттуда на него глянули глаза-щелочки в багровых отеках. Белая марлевая повязка на носу, бинты уходят куда-то на затылок. Распухший бесформенный рот, заскорузлые от крови обрезки ниток торчат из стянутых ран. На лбу – глубокая ссадина, залитая угрожающего фиолетового цвета лекарством. Айре опустил зеркало – ошейника не было, от него остался только подсохший синий след, кожа кое-где была надорвана. Он растерянно посмотрел на женщину, опять в зеркало.
- Все, насмотрелся? – она забрала зеркало, закрыла и сунула в сумку. – У тебя сломаны два ребра, сотрясение мозга, растяжение связок в паху. Ну, и швы. После бутылки.
Айре испуганно молчал, глядя, как лекарство стекает по трубке к его руке. Мысли вертелись в голове, путаясь, сердце билось где-то в горле, мешая дышать. Вчера, еще вчера он был на балу, молодой, красивый раб, и лорд – неплохой хозяин, лучше многих. А сейчас, не прошло и суток – он урод, сломанная, никому не нужная кукла, которую купили непонятно зачем. Его лицо, улыбка были его единственной защитой, а сейчас их нет.
Кровать скрипнула под весом тела. Женщина села с краю, он видел шитье на обшлаге рукава, когда она оперлась о матрас. Рука у нее была бледная и узкая, ни маникюра, ни украшений.
- Что случилось? Чего ты? Не переживай, все заживет.
- А если нет? Зачем вам такой раб?
- Ну, вот когда не заживет, тогда и думать будем.
Айре дернулся, метнул в нее короткий взгляд.
- Извини, я просто пошутила. Тебе неприятно, черт. Я не хотела тебя расстраивать. Все заживет, правда. Не случилось ничего непоправимого. А если и останутся следы – они будут совсем незаметными. Нос просто разбит, не сломан.
Было странно слышать извинения. Он осторожно, из-под ресниц посмотрел на нее. Узкое бледное лицо, тонкий нос, строго очерченный рот. Айре попытался понять, сколько ей лет, и не смог. Двадцать пять? Тридцать? Строгое аристократическое лицо, существующее вне возраста и эмоций, невозмутимость, возведенная в абсолют. Тогда, на мусорнике, отупевший от боли и отчаяния, он просто смутно радовался чьи-то рукам, освобождавшим его от ремней, прикосновениям, не несшим боли, ровному, спокойному голосу. Сейчас – он не понимал. Молодая, интересная женщина, подобравшая полудохлую шлюху – будем называть вещи своими именами. Что ей нужно? Игрушка для секса? Красивый самец для сопровождения? Деталь интерьера? Почему именно он? Зачем было вытаскивать его из помоечной грязи и везти в больницу? Предположения разбивались о невозмутимую маску, заменявшую женщине лицо.
Она встала, взяла сумку.
- Ладно, мне пора. Зайду завтра. Тебе что-то нужно? Мне принести?
- Госпожа, разрешите спросить?
- Конечно. Что?
-Как мне называть Вас?
- Вот черт. Правда, я даже не представилась. Ийя де Виалан.
Айре открыл рот и вытаращился на нее. Де Виалан. Меняющие образ. Одна из двух десятков Древних Семей, осколок прошлого, почитаемый и бесполезный. Живая легенда. Он помнил, что о них рассказывали в школе – когда он еще ходил в школу. Несколько десятков семей дворян, в годы Тысячедневной войны давшие согласие на магическую трансформацию. Война была выиграна – то ли благодаря им, то ли нет. Он вспомнил картинку из учебника истории, «Бой при Зоане» - поле, усыпанное разорванными телами в яркой красно-зеленой форме, и гигантские неясные фигуры на заднем плане, покрытые алыми пятнами. Никогда больше не понадобилось использовать Меняющих образ для войны. Слишком хорошо помнили, как выглядит бой с их участием. Их почитали. Уважали. Боялись. Избегали. Шли годы, Древние Семьи перестали быть живым оружием Империи. Богатейшие древние семейства, элита, выпускники лучших школ, лучших академий, занимающие ведущие посты в Имперском Штабе, в Жандармерии, в Совете Восьми. Но способность к трансформации, жуткий, нечеловеческий Образ, живущий в каждом представителе рода Древней Семьи – остались навсегда. Каждый из блестящих офицеров, усыпанных бриллиантами дам, благородных лордов во фраках, застигнутый опасностью, мог ощериться, меняясь, выворачиваясь во что-то невообразимое – и убить так же легко, как обычный человек прихлопывает муравья. Айре глядел на женщину, искал в лице тень Образа, прячущегося где-то внутри.
- Как зовут тебя?
- А? – Айре все еще видел «Бой при Зоане», снившийся ему, когда он был ребенком. После этих снов он всегда спал с зажженным светильником.
- Как тебя зовут? Еще одна вещь, о которой я не подумала.
- Как прикажете, госпожа.
- Но есть же у тебя имя.
- Рабов зовут так, как угодно хозяевам, госпожа.
- Послушай. Просто скажи мне свое имя. Поверь, если бы я не хотела знать – я бы не спрашивала.
- Айре, госпожа.
- Хорошо, Айре. Ты на меня так смотришь – это даже забавно. Да не отворачивайся, я привыкла. Чтобы ты не тратил время на догадки – это глаза. Можешь посмотреть, – она наклонилась к нему. Айре поднял взгляд – лицо было совсем рядом. Он видел маленький шрамик на подбородке, родинку над верхней губой. И глаза – большие, ядовито-зеленые, с мерцающими в них желтыми точками. Нечеловеческие глаза.
- Все? Теперь твое любопытство удовлетворено?
- Простите, госпожа, я бы не осмелился…
- Да ладно. Я знаю, всем любопытно. Не поверишь, как за годы привыкаешь к тому, что на тебя все пялятся.
- Я не хотел быть неучтивым, госпожа.
- Черт с ней, с учтивостью, Айре. Любезность – на любезность. Что у тебя с рукой? На балу я не видела этих шрамов.
- Ожоги, госпожа. Обычно я ношу перчатки.
- Другая рука такая же?
- Да, госпожа.
- Несчастный случай?
- Нет, госпожа. Простите, я знаю, что это уродливо. Но перчатки сняли, когда… Когда меня…
- Я поняла. Извини, что спросила. Можешь не рассказывать. Если хочешь – когда выйдешь из больницы, купим перчатки. Кстати, какой у тебя размер? Мне надо купить одежду.
- Рубашки – пятый, штаны – четвертый. Обувь – АС.
- Что купить?
- Я надену все, что Вы захотите, госпожа.
- Ладно. Тогда – до завтра.
- До завтра, госпожа.
Она вышла, прикрыв за собой с тихим щелчком дверь. Айре откинулся на подушку, закрыл глаза. Во рту все еще был свежий привкус апельсина. Он поднял руку, посмотрел на покрытую круглыми глубокими шрамами мерзкого розового цвета ладонь. Взял истекающий золотым соком кусочек апельсина, лизнул повисшую на пальцах каплю, прикусил растрепанную ножом мякоть. Было вкусно.

Ийя швырнула сумку на заднее сидение приземистой, с округлыми низкими обводами коляски, села за руль и задумалась. Все шло совсем не так. Ийя теперь сама не знала, о чем думала, когда настояла на покупке этого раба. Он ей понравился, это правда. Но нельзя же покупать все, что тебе нравится. Мысль приходить домой и видеть его казалась хорошей – во всяком случае, тогда. Теперь раб принадлежит ей. И что ей с ним делать? Ийя жила одна, домашнее хозяйство вела приходящая служанка. В квартире не было даже еще одной кровати. И теперь Ийя уже не была так уверена, что присутствие в доме постороннего человека ей нужно. Она много работала и, приходя домой уже поздно вечером, если не ночью, хотела просто отдохнуть. А теперь ее там будет ждать раб. Не собака, не кошка – хотя Ийя не рисковала заводить даже аквариумных рыбок – просто потому что было скучно с ними возиться. Если бы была возможность, она охотно отказалась бы от этой покупки. Но теперь было поздно.
Ийя повернула рычаг. Движитель коляски ожил, замерцал бледно-голубым прозрачным светом, механизм внутри корпуса пришел в движение, зашипел, лязгнул. Коляска качнулась, набирая ход. Ийя включила фары, выезжая на пустынную улицу. Сидящая у столба кошка прижала уши, оскалилась и бросилась прочь, распушившаяся, как ершик для мытья бутылок. Ийя нашарила в ящике у сидения сигареты, щелкнула зажигалкой и закурила. Сиреневая лента дыма вплеталась в холодный ночной воздух, растворяясь в нем.
Остановившись у дома, она подняла голову. Взглянула на темные окна своей квартиры. Последние дни, когда ее дом принадлежит только ей. Что ж, надо насладиться этим сполна. Ийя поднялась на второй этаж, отперла дверь, медный ключ с головкой в форме земляничного листа чуть заедал. Она подумала, что надо отнести ключ обточить, а заодно сделать еще один. Да, еще один пункт к списку дел на завтра. Потянула за шнур, потолок мигнул раз, другой, разгораясь теплым желтоватым светом. Разулась, швырнув сапоги в угол, и босая пошла по ковру в комнату, швыряя по пути мундир, потную блузку, брюки. Достала бутылку коньяка, плюхнулась на диван, задрав ноги на спинку, отхлебнула. В голове шумело, ноги пульсировали тупой болью. После коньяка в животе забурчало. Ийя поморщилась, встала и проковыляла к кладовке. Кусок сморщенного сыра, что-то, что неделю назад было, наверное, ветчиной. Бутылка прокисшего молока. Налив в стакан молока, она отломила булку и вернулась на диван. Булка была черствая, но пахла ванилью, так что в целом получалось неплохо.
Ийя закрыла глаза, пытаясь разобраться в произошедшем. У нее есть раб. Ладно. У многих есть рабы – и это их вполне устраивает. Ийя вспомнила его – лежащего на застиранном больничном белье. Слипшиеся волосы, обметанные коркой губы, рубец от ошейника на смуглой коже. Он него пахло помойкой, кровью и лекарствами. И он был испуган. Черт, он боялся ее так, что руки тряслись. Хотя, собственно, почему нет? Почему она решила, что он будет счастлив видеть ее своей хозяйкой? Айре спокойно жил, выполнял свои обязанности – одной из которых, кстати, было нравиться гостям. Вот он и улыбался, безо всякой личной заинтересованности. Не могла же она рассчитывать, что улыбка действительно означала, что он рад ее видеть? Да не более, чем остальных присутствующих. Ей захотелось видеть эту улыбку чаще? Пользоваться его обаянием, как кремом для век – каждый вечер, перед сном? Ну, будем считать, что улыбка вышла из строя. Сломалась. Не выглядел Айре человеком, которому хотелось улыбаться. Когда она волокла его из мусорника в коляску, то не могла этого не понимать. Следовательно, если ей был нужен улыбающийся раб – надо было оставлять Айре там, где он лежал. Либо терпеть молчаливого раба с перебитым носом и швами на лице и в заднице. А поскольку бросить парня умирать в ледяной жиже было абсолютно, категорически невозможно – что ж, Ийя, надо доводить дела до конца.
Она начала засыпать. Тело стало чужим и невесомым, руки и ноги были где-то далеко-далеко, и сама она была не здесь, погружаясь в теплую негу, лениво смыкающуюся вокруг. Лица завертелись вокруг – дама в горжетке, глядящей печальными стеклянными глазами, лорд де Куот, похожий на старого бульдога, слуга с подносом, на котором пляшут радужные искры хрусталя. И Айре. Сведенный мукой окровавленный рот, страх и боль в глазах. Руки, цепляющиеся за нее - ледяные, посиневшие, распухшие руки. Ийя уснула, свесив босую ногу с дивана и спрятав голову под плюшевую вышитую подушку.
Когда она проснулась утром, у дивана на полу валялись недоеденная булка и опрокинутый стакан с засохшим на стенках молоком. Свет еще горел. Ийя ступила на пол, сделала шаг, другой, стряхивая с ног колючие крошки. Да, может, раб действительно не помешает. На часах уже было начало восьмого. Ийя встала под душ, растирая щеку, на которой отпечатались вышитые на подушке ирисы.
Затрещал вызов. Ийя подошла к шару, передвинула рычажок в положение «прием». Шар побелел, в тумане постепенно проступили угол золоченой рамы и обои в кремовый цветочек. Последним в шаре появилось лицо.
- Здравствуй, папа.
- Здравствуй. Как у тебя дела?
- Да, я его правда купила.
- Ийя, я не собирался…
- Да ладно тебе, пап. Если ты звонишь мне с утра, да еще и не в выходной – вряд ли ты просто соскучился. Следовательно, тебя подвигли какие-то посторонние соображения. Ничего с нашего последнего разговора примечательного не произошло, не считая моего последнего приобретения. Так что считай, я ответила на твой незаданный вопрос.
Худой мужчина с глубокими залысинами в седых волосах помолчал, пожал плечами.
- Ну, честно говоря, ты права. Я действительно хотел поговорить об этом, как ты выражаешься, приобретении. Ийя, это же просто неприлично. Послушай, давай я оплачу любого раба, которого ты выберешь. Я уверен, можно найти кого-то не менее привлекательного.
- А чем тебя не устраивает этот? Поверь, он очень привлекателен.
- Да тем, что его каждый… Прости, Ийя, ты сама понимаешь.
- Понимаю. И именно поэтому живу здесь, а не в особняке. Папа, я купила раба. И пока я сама не захочу его продать – он останется здесь. Извини, мне надо бежать, уже поздно.
- Ийя, Ийя, подожди… - она повернула тумблер, шар икнул и погас. Отлично. Вечером надо ждать рекомендаций от мамы. Просто замечательно.
С работы Ийя ушла пораньше. Купила каких-то фруктов наподобие апельсинов, только маленьких и красных, по заверениям продавца – исключительно сладких. Подумав, добавила фруктовое пюре со сливками и паштет. Заехала в обувной магазин, купила мягкие туфли из коричневой замши и высокие ботинки на шнуровке с легким мехом. Следующей остановкой был магазин готовой одежды. Оттуда она вытащила пакет с парой мягких теплых штанов, не слишком узких, учитывая характер травмы, двумя шерстяными свитерами, упаковкой футболок и кожаной курткой. О нижнем белье она вспомнила уже перед поворотом к больнице. Вывернув руль, Ийя проехала полквартала, всматриваясь в вывески. Наконец манекены в обтягивающих майках и узких плавках мелькнули в ярко освещенном окне. Коллекция барахла пополнилась стопкой носков и пакетом с трусами и майками.
Когда она, наконец, подъехала к больнице, было уже темно. Дежурный врач курил на крыльце, стряхивая пепел на лапу каменного льва.
- Госпожа де Виалан?
Ийя выглянула из-за пактов.
- Да?
- Я хотел с Вами поговорить.
- Здесь? – она тряхнула шуршащими кульками.
Врач с сожалением посмотрел на недокуренную сигарету, выбросил ее куда-то на газон и приглашающе распахнул дверь.
В кабинете у врача пахло с детства знакомым, мерзким запахом, который Ийя никак не могла идентифицировать. Фальшивая приторная сладость, заставляющая поминутно сгладывать, настырно лезла в нос.
- Госпожа де Вилан. Ваш раб – Вы действительно хотите оставить его у себя?
Да что же это такое?! Ийя поджала губы, выстукивая пальцами на подлокотнике кресла нервный ритм.
- Вы считаете, я должна обсуждать с Вами свои намерения?
- Не поймите меня неправильно. Просто Вы должны знать, с чем Вам придется столкнуться. Состояние его здоровья…
- Он выживет?
- Несомненно.
- Ходить без посторонней помощи будет?
- Да.
- Ловить радужных фей в моей кладовке не начнет?
- Ну что Вы!
- Тогда все остальное не так уж и важно. Передавайте привет лорду де Виалан, когда увидите его еще раз.
Врач покраснел.
- Тогда еще один момент. В нашей больнице сейчас дефицит мест. Ваш раб не нуждается в постоянном врачебном уходе, так что смысла держать его здесь, оплачивая услуги больницы, нет никакого. И на этой кровати может лежать кто-то, кто действительно нуждается в срочном лечении. Так что я попросил бы Вас забрать Вашего раба, если Вы не возражаете. Нужные лекарства я уже приготовил, вот письменная инструкция.
Врач поставил на стол бумажный пакет, рядом положил сложенный вчетверо листок бумаги. Вздохнув, Ийя взяла пакет, звякнувший флакончиками, затолкала его в в сумку, листок сунула в карман.
- Доктор, скажите правду. Его действительно нужно забрать? Или Вы с моим отцом еще что-то придумали?
- Нет. Ничего. Помочь Вашему рабу мы больше не можем. Ему нужен покой, антибиотики и время. Все это он может получить и в другом месте. А сейчас в Нижнем Городе вспышка пятнистой лихорадки, нам понадобятся все имеющиеся в наличии койки.
- Ладно, - вздохнула Ийя, - хорошо. Он хоть встать сможет?
Врач пожал плечами.
- Санитары ему помогут.
Ийя встала, подхватила пакеты.
- Что ж, я пошла. Вы меня не проводите?
Врач потянул за шнурок, раздался резкий металлический звонок. В комнату заглянула пухленькая смуглая женщина в голубой больничной униформе.
- Проводите госпожу к шестнадцатой палате.
Женщина присела в неглубоком поклоне.
- Следуйте за мной, госпожа.
В длинном безликом коридоре пахло хлоркой и безнадежностью. Сиделка открыла третью справа дверь, пропуская Ийю вперед, поклонилась еще раз и ушла. Ийя посмотрела на Айре. Он спал, запрокинув голову, между черными крыльями бровей залегла горькая складка. Ийя поставила свои раздувшиеся до безобразия пакеты на пол, распотрошила содержимое, выкладывая его прямо на пол. Достала трусы, носки, свитер, брюки. Добавила к ним туфли и куртку, остальное скомкала и запихала обратно. Подошла к кровати. Айре забормотал во сне, слабо махнул покрытой шрамами рукой, всхлипнул. Ийя легко коснулась горячего твердого плеча.
- Эй, Айре. Айре, проснись!
Он шарахнулся прочь, ударившись затылком о спинку кровати и замер, втянув голову в плечи и затравленно озираясь.
- Айре, это я. Все нормально. – Ийя подняла руки, показывая пустые ладони, отошла на шаг. Айре несколько секунд смотрел на нее, не узнавая, комкая одеяло. Потом потупил глаза, спрятал их за черными пушистыми ресницами, сунул руки под подушку.
- Здравствуйте, госпожа. Простите, я уснул.
Ийя помолчала. Эта его манера смотреть в сторону, не встречаясь взглядом, заставляла ее нервничать. Она поправила пояс, провела рукой по волосам.
- Доктор сказал, что тебе можно уходить. Одевайся, поедем домой.
Она взяла одежду, положила ее на кровать. Айре, не задавая вопросов, привстал, опираясь на локоть, сполз к краю, свесил ноги с кровати. Медленно сел, сжав губы в тонкую линию, вцепившись побелевшими пальцами в металлическую перекладину. Ийя смотрела на застывшее лицо со слепыми от боли глазами, на дергающуюся жилку на виске.
- Так. Ложись.
Айре повернул к ней голову, шевельнул черными рваными губами. Ийя подошла, мягко толкнула его в плечо, заставляя лечь на подушку. Он послушно откинулся, не сводя с нее взгляда, на простыне остались неровные кровавые пятна, похожие на раздавленных насекомых. Ийя полезла в сумку, достала из кармашка гигиеническую прокладку, отпихнула подальше одеяло.
- Лежи спокойно. Я тебе помогу.
Он лежал перед ней – смуглый, гибкий, с легкими рельефными мускулами танцовщика. Темная поросль на груди, поджарый плоский живот, узкие бедра, вялый член в обрамлении черных жестких завитков. Ребра у него были туго перебинтованы, нитки обтрепались и топорщились белой неряшливой бахромой. Отвратительные красно-синие кровоподтеки на животе и в паху, левое бедро распухло. И шрамы. Ровные маленькие круги, белесые, как глаза снулой рыбы – в паху, на внутренней поверхности бедер. Айре не пытался закрываться, просто смотрел на нее, раскинув руки, позволяя разглядывать себя. Это обреченное равнодушие заставило Ийю смутиться. Она отвела взгляд, протянула ему распакованную прокладку.
- Подложи. Я сейчас помогу тебе надеть трусы.
Он завозился, разведя ноги, пристраивая сложенный вдвое ватный прямоугольник. Ийя встряхнула трусы, распрямляя, подошла ближе.
- Давай ногу. Так, теперь вторую. – Она потащила эластичную мягкую ткань вверх по худым жилистым ногам. – А теперь подними бедра.
Айре уперся локтями, приподнялся, позволяя натянуть на него трусы. Поерзал, поправляя прокладку, одернул складки. Ийя достала носки, быстро натянула их на узкие холодные ступни. Набив руку на трусах, со штанами она справилась легко, мысленно похвалив себя за решение брать не на пуговицах, а на завязке. Она свободно затянула шнурок на талии, потянула вниз задравшиеся штанины. Подумав, надела еще и туфли.
- Подожди. Сейчас найду санитаров.
Ийя вышла и прошла по коридору. Спустилась по лестнице, толкнула дверь в приемный покой. Там царил хаос. Кричали люди, метались врачи в заляпанных кровью халатах, кто-то истошно визжал, останавливаясь, чтобы со всхлипом набрать воздуха в грудь. Развернувшись, Ийя вернулась в палату.
- Санитары отменяются. Вставать придется самим, так что готовься. Ну, что скажешь?
Айре выдохнул, облизнул губы.
- Готов. Сейчас.
- Погоди. Я тебе помогу. Давай, пробуй. Только не садись. Сдвинься к краю кровати, ляг набок и цепляйся за меня. Попробуем тебя поднять.
Айре перевернулся, подтянулся, поморщившись от боли в груди, к жесткому металлическому бортику. Ийя подхватила его под руку, уперлась плечом.
- Ну, давай.
Он сбросил ноги с кровати, напрягся, опираясь одной рукой на Ийю, другой – на перекладину, и с коротким стоном выпрямился. Ийя охнула от внезапной тяжести, перехватила его за талию, с трудом сдержавшись, чтобы не поморщиться от запаха.
- Стоишь?
- Да, госпожа.
Ийя отпустила его, развернула свитер и, привстав на цыпочки, накинула ему на шею. Айре, шатаясь, как пьяный, нашарил один рукав, потом, перехватив руку на перекладине, второй. Ийя одернула болтающуюся на нем кофту крупной домашней вязки, набросила на плечи куртку.
- Все. Теперь – пошли.
Ийя подставила плечо, и он повис на ней, обхватив рукой за шею. Айре был на полторы головы выше, и оказался неожиданно тяжелым. Он шумно дышал ртом, переставляя ноги медленно и неуверенно. Ийя, сцепив зубы, тянула его, чувствуя, как трясутся от напряжения коленки. Айре потянул ее вбок, чуть не повалив, уперся второй рукой в стену. Легче не стало, но хотя бы перестало так шатать.

Опубликовано: 23.12.2013 / просмотров: 3118

Автор: ju1a

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (137 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 12 человек:

  1. Охх…до жути красочное описание!

    0

  2. Жуть какая! Бедняжка Айре! Повезло ему с Ийя. Без неё он наверняка бы уже умер…

    0

  3. Тягучая глава: долго плыла через неё)

    0

  4. Чёрт, пока всё здорово! Очень нравится, читаю дальше!

    0

  5. Караул! Местные врачи точно не давали клятву Гипократа! Как можно выгонять из больницы столь травмированного человека? Ну, ладно. Гипократа допустим в их мире не было. Но парень что, по полису медицинского страхования лечится? Ийя не могла сказать доктору, мол, пока я плачу за лечение, он будет лежать здесь! (и добавить крепкого словца для острастки). :))) Ладно, это я так к слову, понятно, что по сюжету надо было этого мальчика скорее выпроводить в новый дом ;)
    Еще один удививший меня момент. Насколько я понял, Ийя — не простой человек, а боевая машина-трансформер (ну или что-то вроде оборотня), почему она вдруг оказалась столь не логично слабой в человеческом облике, испытывая трудности в транспортировке больного? :) Я догадываюсь, что Вы можете ответить. Мол, в боевой форме сильная, а в человеческой — слабая. Но на мой взгляд все равно не логично. Если с теми же оборотнями сравнивать, любой из них сильнее простого человека в какой бы форме он/она не пребывал. :) Все-все, заканчиваю вредничать :)))
    Юль, вот классно, здоровски и просто офигенно пишите! Втянулся прямо с первых страниц. Эпизод возле мусорного бака, извиняюсь, пропустил. Во-первых, слэш не люблю, а во-вторых, ну не мазохист я просто такие кошмарики читать :))) Но в остальном первая глава зацепила. Буду дальше читать, люблю такие сюжеты :)
    P.S. На этом сайте просто плеяда талантов. И притом большинство женщины, да еще и женщины-янь, телепатки, угадывающие, что мне нравится. Пищу от счастья :)

    3

  6. Понравилась г.г-ня, понравилось начало, понравился стиль и слог!Про минотавра тоже понравилось.

    1

  7. « Айре бросился следом, хватая ртом внезапно ставший горячим и вязким воздух. Чьи-то руки перехватили его, швыряя на пол, колено уперлось в спину, Айре рванулся, закричав, чувствуя, как в запястья врезается кожаный ремень. »
    ……………………………………………………………………………..
    Вообще-то мог бы и посопротивляться. Разбудить в себе зверя и выпустить его на свободу. Погибать — так с музыкой …
    Юля, простите меня за мою идиотскую манеру прочтения. И не обращайте внимания …
    ……………………………………………………………………………….
    « — Послушайте, лорд де Куот. Я видела у Вас сегодня раба – смуглый, высокий. Он развлекал гостей. Вы не хотели бы его продать? »
    ……………………………………………………………………………….
    А чего это она вдруг вспомнила про него? Потому что смазливым и обходительным показался?.. Ах да, наверное из-за этого: «Он шел от гостя к гостю, улыбаясь своей солнечной улыбкой – и Ийя поражалось, как можно ее не видеть.» Ей просто «захотелось видеть эту улыбку чаще? Пользоваться его обаянием, как кремом для век – каждый вечер, перед сном?»
    ……………………………………………………………………………….
    « — Простите, госпожа. Он был наказан. Я буду счастлив Вам предложить…
    — Не будешь. Меня абсолютно не интересует твое счастье. Меня интересует раб. Я жду.»
    ……………………………………………………………………………….
    Сильная женщина. Умеет поставить на место и жёстко настоять на своём.
    ……………………………………………………………………………….
    « — Не притворяйся. Ты моргаешь, а значит – в сознании. »
    ………………………………………………………………………………..
    Умная. И не скрывает этого. Сразу всё расставляет на свои места.
    ………………………………………………………………………………..
    « Он взял зеркало, поднес к лицу. Оттуда на него глянули глаза-щелочки в багровых отеках. Белая марлевая повязка на носу, бинты уходят куда-то на затылок. Распухший бесформенный рот, заскорузлые от крови обрезки ниток торчат из стянутых ран. На лбу – глубокая ссадина, залитая угрожающего фиолетового цвета лекарством. »
    ………………………………………………………………………………..
    КрасавЕц. )) Для него это так важно?.. Ах да, это же — его хлеб.
    ………………………………………………………………………………..
    « Строгое аристократическое лицо, существующее вне возраста и эмоций, невозмутимость, возведенная в абсолют. »
    …………………………………………………………………………………
    Чувствуется порода… Ещё и — мундир, брюки. И при шпаге. Серьёзная барышня. Не кокетка какая-нибудь, не вертихвостка.
    Да в придачу — и «Де Виалан. Меняющая образ для войны».
    Кажется, начинаю влюбляться.))
    ………………………………………………………………………………….
    « И именно поэтому живу здесь, а не в особняке. Папа, я купила раба. И пока я сама не захочу его продать – он останется здесь »
    ………………………………………………………………………………….
    Самостоятельная доченька. С характером.
    ………………………………………………………………………………….
    « Разулась, швырнув сапоги в угол, и босая пошла по ковру в комнату, швыряя по пути мундир, потную блузку, брюки. Достала бутылку коньяка, плюхнулась на диван, задрав ноги на спинку, отхлебнула. »
    ………………………………………………………………………………….
    Не, ну при таком образе жизни раб точно не помешает. Хотя бы в роли слуги. ))
    ………………………………………………………………………………….
    « — Давай ногу. Так, теперь вторую. – Она потащила эластичную мягкую ткань вверх по худым жилистым ногам. – А теперь подними бедра. »
    ………………………………………………………………………………….
    Деловитость без чопорности и ложной стыдливости (надо — так надо)…
    Всё. Уже влюбился.

    0

    • Вообще-то мог бы и посопротивляться. Разбудить в себе зверя и выпустить его на свободу. Погибать — так с музыкой …

      Нет, там характер не тот. По крайней мере, в этот момент и в этой ситуации.

      Не, ну при таком образе жизни раб точно не помешает. Хотя бы в роли слуги

      О да! Иключительно полезная в хозяйстве вещь! ))))

      1

  8. Жестоко, но будем надеется что дальше будет лучше.

    0

  9. здорово . интересно написано . спасибо .

    0

  10. Автор, огромное спасибо! Вы вернули мне желание читать и получать от этого удовольствие:) Это так здорово, когда после откровенно паршивого дня вдруг находишь неожиданную радость, и наслаждаешься ею от души.:)
    Вообще меня порадовал стиль и достоверная психологичность образов, в плюс к просто хорошему сюжету:)

    0