Корабль ждет

minotavr Пейринг: Гет.
Рейтинг: R
Бета: Dart Romeo

Написано по заявке:
Люди ставят себя выше расы минотавров, считают их недалёкими неотёсанными варварами, идущих как грубая рабочая сила, на деле те не настолько глупы, такое отношение терпят, отвечают презрением. Обычно минотавры работают наёмниками, и одного такого приставляют в качестве охранника сыну/дочке какой-нибудь шишки (как вариант, можно и что-нибудь другое, главное, чтобы минотавр был в непосредственном подчинении у человека). И этот сын/дочка начинает испытывать интерес к охраннику.


Скил поправил за спиной секиру и оглядел залу. Высокие стрельчатые своды, пронизанные кружевом солнечных лучей, уходили вверх. Стены, расписанные лазурью и золотом – цветами императоского трона Кадаса - сверкали. Скил неловко потоптался, остро ощущая собственную чужеродность в этом царстве утонченного великолепия. В отполированных до зеркального блеска мраморных плитах пола отражались запыленные копыта с жесткой щеткой черной шерсти. Скил потер ногу о ногу, стирая пыль, и направился к виднеющейся в противоположной стороне огромного зала стойке под надписью «Прием соискателей». Люди расступались, провожая взглядами гигантскую закованную в панцирь фигуру, возвышающуюся над толпой на целую голову. Скил подошел к украшенной гербом стойке и оперся о светлое дерево локтями. Едва доходящий ему до плеча чиновник, смуглый и суетливый, как все коренные жители Кадаса, закончил перебирать разложенные по столу бумаги, сложил ах в аккуратные стопки, разложил стопки в ящики, запер ящики, повесил ключики от ящиков на яшмовую дощечку и только тогда повернулся к Скилу. Брови чиновника удивленно поползли вверх.
- Вы оставляли заявку?
Скил кивнул. Говорить с людьми он не любил. Плохо приспособленная к человеческой речи гортань делала голос гулким, слова слипались, как недоваренные комья теста.
- Когда вы обращались в Представительство помощи соискателям?
Вот же сволочь. Скил напрягся, пожевал мягкими губами.
- Нетелю назат.
Твердые звуки не давались, цеплялись за широкий твердый язык, отказываясь звучать, как пристало. Чиновник, даже если и хотел улыбнуться, воздержался. Минотавры часто вызывали желание засмеяться. Но тех, кто рискнул бы сделать это, было немного. Лишенные чувства юмора, особенно на свой счет, люди-быки обладали достаточной физической силой и абсолютным бесстрашием, так что шутники делились на сдержанных и мертвых.
- Ограниченное гражданство?
Скил снова кивнул. Минотавры не были полноправными гражданами Кадаса. Но вместе с тем они не были военнообязанными и не могли быть проданы в рабство за долги. Свои плюсы, свои минусы.
- Разрешение старейшины на заключение личного контракта?
Снова кивок.
- Ну что же. Могу обрадовать, есть отличная вакансия. Дворец императора дал запрос на должность личного телохранителя. Вас интересует эта должность?
Скил кивнул, чувствуя себя идиотом, не способным ни на что, кроме кивков.
- Личный телохранитель. Оплата – десять золотых в неделю. Обращаться в комендатуру при дворце Императора. Легат Корнехт даст все дальнейшие инструкции. Вы умеете читать?
- Та.
Служащий протянул Скилу свернутый в трубочку изящный лазоревый лист бумаги с золотым тиснением. Скил осторожно взял свиток, тонкая бумага утонула в широкой грубой ладони.
- Желаю удачи, вольнорожденный.
- Плаготарю, увашаемый.
Громада Небесной Обители высилась сияющим скоплением куполов, лазоревая и золотая, вписанная четкими штрихами в пронзительное летнее небо Кадара. Солнце плясало на вычурной золотой резьбе, разбрызгиваясь огненными каплями по булыжникам мостовой. Скил прищурился, закрылся ладонью от злых солнечных зайчиков. Гигантские ворота, украшенные росписью с изображением побед Императоров над бесчисленными врагами Империи, были распахнуты. Скил вошел, чувствуя внезапную робость. Минотавру трудно почувствовать себя маленьким в мире людей, но здесь – здесь Скил чувствовал себя просто крохотным.
- Эй, бык, чего надо?
Скил медленно развернулся, окидывая взглядом подошедшего к нему солдата в шлеме с алым гребнем. Солдат вместе с гребнем доставал ему до плеча и был легче раза в два. Скил склонил набок увенчанную серпом рогов черную голову.
- Так чего хотел-то? – уже намного тише повторил солдат.
Скил протянул ему свиток.
- Лехат Корнехт.
Солдат внимательно изучил печать и кивнул Скилу.
- Пошли. Отведу к Корну. Так ты в телохранители хочешь? Ну да. Понимаю. Ох ты ж и здоровый, парень. Ох и здоровый.
Легат оказался крупным для человека, начавшим полнеть мужчиной. Потную лысину пересекала частая сетка лиловых сосудов.
- Как зовут? Пьешь? Рекомендации старейшин есть?
Скил отвечал коротко, сам ни о чем не спрашивал. Предъявил заверенную советом старейшин грамоту о полной ответственности рода Лунорогой Матери за все действия Скила Шареди из семьи Четвертого дома Матери.
- Так ты хочешь стать телохранителем? Ладно, покажи, что умеешь.
Легат крикнул. Служка, дремавший в углу, торопливо вскочил и исчез за дверью.
- Пошли. Хотя нет, погоди. Оставь свою секиру, ухайдокаешь мне еще кого-нибудь. Держи. – Он кинул Скилу деревянный меч. – Сможешь?
- Та.
Во дворе ждали пять солдат.
- У них – настоящие.
- Ты хочешь быть императорским телохранителем. Решай.
Скил провернул кисть, примериваясь в непривычному весу в ладони. Солдаты рассредоточились, окружая человека-быка. Они двигались медленно, настороженно, стараясь держаться по солнцу. Скил повел длинными пушистыми ушами, фыркнул – у него было преимущество, о котором солдаты прекрасно знали. Минотавры видели не так, как люди. Расположение глаз позволяло видеть происходящее не только впереди, но и по бокам, даже, частично, сзади. Поэтому, когда один из солдат прыгнул вперед, целясь мечом в спину, Скил махнул рукой за спину, отбрасывая атакующего, как котенка. Ударил кулаком в подбородок второго, столкнул лбами еще двоих. Единственный оставшийся на ногах солдат, нервно оглядываясь, отступал, прикрываясь мечом, как крестьянин – оглоблей. Скил запрокинул голову и трубно замычал, рассыпая гулкое эхо по плитам двора. Солдат отбросил меч, со звоном запрыгавший по камню, и побежал прочь.
- Неплохо, вольнорожденный, неплохо. Думаю, ты подходишь.
Скил скривил мохнатую морду в гримасе, неудачно имитирующей улыбку.
- Завтра к утренней страже будь здесь. Тебя примет император.
Императорский дворец поражал размерами. Комнаты, огромные, как площади, коридоры, широкие, как дороги. Золото, парча, статуи из розового малесского мрамора. Скил косил по сторонам, стараясь ступать осторожнее – копыта скользили по полу, и он представлял себе, как с грохотом свалится под ноги императору. Вряд ли это можно будет счесть удачным началом карьеры. Легат шел впереди, звонко печатая шаг и придерживая рукой хлопающий по бедру меч.
- Сюда. Проходи.
Корнехт распахнул дверь, инкрустированную тонким, как слюда, цветным стеклом, и Скил вошел в комнату, обшитую черным деревом из Рема. За низеньким столиком, присевшим на гнутых когтистых ножках, сидел невысокий седой мужчина в белой хламиде, заляпанной пунцовыми пятнами. На мгновение Скилу показалось, что это – кровь. Но мужчина поднял руку и откусил кусок граната, брызгая соком на подбородок и одежду. Он вытер рот вышитой салфеткой и приглашающе махнул рукой. Легат сделал два шага вперед и опустился на колено.
- Приветствую, Владыка.
Скил недоуменно моргнул и тоже опустился на колено, лязгнув доспехами.
- Говорят, ты разбросал пять гвардейцев охраны, даже не воспользовавшись деревяшкой, которую тебе выдали вместо меча. Это правда, вольнорожденный?
- Та, Влатыка. – Скил говорил, не поднимая головы, глядя на кожаные сандалии с золотыми гвоздиками на покрытых пигментными пятнами старческих ногах, упирающиеся в багряный ковер.
- Это хорошо. Я рад. Раньше в этом дворце все гвардейцы были из минотавров. До принятия закона о вольнорожденных. Я помню многих из них. Это были достойные воины. – Император помолчал. – Ты знаешь о Клятве, вольнорожденный?
Скил поднял голову и взглянул в выцветшие, подслеповато щурящиеся глаза.
- Та, Влатыка.
- Клянись.
Скил заговорил, медленно, через силу, стараясь произносить слова внятно и четко.
- Я, Скил Шареди из рода Лунорогой Матери, клянусь служить достойно и умереть, не запятнав чести рода. Ни дела мои, ни слова да не пойдут во вред дому и роду, которому служу я. Злое дыхание, злой взгляд не коснутся того, кому служу я. Да будет Лунорогая Мать свидетелем моей клятвы.
- Я, Тамир Второй, Император Кадаса, беру Скила Шареди хранить меня, мой дом и мою семью. Достойной будет плата за жизнь и щедрой будет плата за смерть. Да будет Золотой Лев Солнца свидетелем моей клятвы. Ну что ж, с формальностями мы покончили. Ступай, легат. И закрой дверь поплотнее. Скил, встань и подойди поближе. Я устал так громко говорить. Ты видишь, я стар. Клубок дней моей жизни давно на коленях у богов. Но у меня есть дочь. Когда я уйду, Тенат должна взойти на трон. Но я боюсь. Тенат – слишком слабая преграда для многих и многих, желающих занять мое место. Я давно правлю и, пока я жив, никто не осмелится перечить мне. Но потом… Тенат еще слаба. Я боюсь, вольнорожденный. Защити ее. Защити Тенат.
- Пока я жив, Владыка, волос не упадет с головы принцессы. Я клялся.
Император поднялся, опираясь на спинку кресла.
- Пойдем. Я представлю тебя принцессе.
Они спустились по лестнице, пересекли лужайку с фонтаном, окатившим Скила пахнущими лимоном брызгами, и вошли в прохладные нижние покои. Император толкнул низкую дверь и вошел. Скил, согнувшись, вслед за ним переступил порог. Комната была обита сиреневым шелком. Райские птицы, похожие на цветы, и цветы, похожие на птиц, сплетались в прихотливый узор на нежной ткани. Тонкие шторы из серебряного кружева, затеняющие огромные окна, покачивались от дуновения ветра из сада. Ковер на полу, бледно розовый, цвета едва пробужденного утреннего рассвета, глушил шаги. Скил вытер о кожаные штаны вспотевшие руки. Он почувствовал себя заключенным в полную драгоценностей шкатулку и неловко застыл, боясь шевельнутся. Казалось, что зацепи он что-нибудь, грубый, огромный, неотесанный – и весь этот сказочный цветочный домик рассыплется, опавшими лепестками цветов разлетится по ветру.
- Тенат! Ты здесь? Тенат! Иди сюда, я тебя кое с кем познакомлю.
- Иду, отец.
Раздались легкие быстрые шаги, и в комнату вошла девушка. Невысокая, ростом едва по грудь минотавру, она застыла в дверном проеме, с любопытством разглядывая гостя из-под длинной, расшитой жемчугом вуали.
- Это вольнорожденный Скил. Отныне он хранит твою жизнь и твой сон. Будь осторожна, Тенат. Помни, о чем я тебе говорил.
Император вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставив их с изумлением разглядывать друг друга. Принцесса шевельнулась. Зазвенели золотые змеи, обвивающие узкие смуглые щиколотки. Мягко ступая крохотными, затянутыми в парчовые туфельки, ножками, она подошла к минотавру, обошла его вокруг, разглядывая, как ребенок диковинную игрушку.
- Какой ты огромный! Даже не верится. – Он протянула руку, дотронулась узкой ладонью до его груди. Погладила осторожно, надавила, упираясь ногами в пол. – Какой ты твердый… И горячий. Тебе жарко?
- Нет, госпожа. – Скил ощущал, как холодят кожу перстни на руке принцессы. От нее пахло пряностями и розовым маслом.
- Ты голоден? Хочешь пить?
- Нет, госпожа.
- Ну, тогда я не знаю. Делай, что считаешь нужным.
Развернувшись, девушка вновь исчезла во внутренней комнате. Поколебавшись, Скил последовал за ней. Войдя в комнату, он увидел, что вдоль стен тянуться стеллажи с книгами. Огромные фолианты, пожелтевшие от времени рукописные свитки громоздились на полках. Принцесса сидела на диване, подобрав ноги, и держала на коленях книгу. Откинутая вуаль мерцала каплями росы в зеленоватом, пробивающимся через густые кроны гранатов, солнечном свете. Услышав за спиной шаги, принцесса вздрогнула и опустила вуаль.
- Что ты хотел?
- Я Ваш телохранитель, госпожа. И должен быть рядом.
Скил встал так, чтобы видеть окно и дверь, и оперся спиной о стеллаж. Пролистнув несколько страниц, девушка встала, отложила книгу и, придвинув низенькую лестницу, потянулась за следующей. Лестница качнулась и принцесса, всплеснув руками, потеряла равновесие и полетела вниз. Скил бросился вперед. Минотавры на людей несведущих производят впечатление существ неспешных до медлительности. И это, действительно, часто бывает правдой. Они медленно думают и двигаются с ленивой, сонной неуклюжестью существ либо глупых, либо до крайности равнодушных. Но, если нужно, каменно-литая груда мышц обретает скорость вихря, сметающего все на своем пути – и девушка, не успев вскрикнуть, рухнула в поставленные руки. Скил держал ее, не ощущая веса – словно поймал брошенный кем-то букет. Вуаль сдвинулась, и он увидел лицо – тонкое и смуглое. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, удивленно округлив рот, словно собиралась что-то сказать. Потом протянула руку и щекотно коснулась черного мохнатого уха. Скил тряхнул головой.
- Какая у тебя мягкая шерсть. – Она провела пальцами по широкому лбу, дотронулась до влажного носа. – Можно?
Отперевшись о его плечо, как о каменный поручень, она потянулась вверх. Скил наклонился, позволяя ей ощупать одетые в кованную медь рога. Девушка шевельнулась и, выпроставшись из его рук, спрыгнула на пол. Он слегка задыхалась, и Скил протянул руку, готовый поддержать.
- Спасибо. Ты меня поймал. – Она поглядела долгим, внимательным взглядом, пытаясь прочитать хоть что-нибудь в чужих, иссиня-черных глазах.
- Не благодарите, принцесса. Это было легко.

С тех пор он всегда был рядом. Сопровождал ее на прогулках молчаливой неспешной тенью, гранитной глыбой высился рядом на приемах. Стоял за спинкой высокого стула во время пиров, огромный, невозмутимый.
- Посмотри. Эта дама в лиловом похожа на гусеницу. Ну что за несправедливость – она может танцевать, а я – нет. – Принцесса шептала, не оборачиваясь, легко касаясь твердой руки. Скил легко дергал ухом. Дама в лиловом, безжалостно перетянутая корсетом, действительно была похожа на гусеницу.
Шепот, тихий, внятный шепот из-под вуали не умолкал. Принцесса говорила с ним везде, склоняя голову к неподвижно застывшей фигуре за ее плечом. Горячий быстрый шепот лип к коже, как мокрая одежда. Скил не понимал, почему. Он слушал. И запоминал. Принцессе нравился Аришан – молодой дворянин, сын адмирала Кадаса. Когда он подходил, улыбаясь полными розовыми губами, принцесса прижималась к твердому боку Скила, словно в поиске защиты – и тот стоял, готовый защищать, вот только не знал, как и от чего. Аришан говорил голосом вкрадчивым и тихим, смотрел из-под длинных ресниц – и минотавр слышал, как сбивается дыхание принцессы. Она терялась, отвечала невпопад, а после, оставшись со Скилом наедине в своей залитой запахами цветущего сада комнате, металась – и выкрикивала все, что не смогла сказать. Скил слушал, поводя ушами, вертя в мозолистых руках тонкую чашку с фиалковым чаем. Он не любил Аришана – и однажды, увидев, как тот целует в увитой плющом беседке смеющуюся фрейлину в шею, уже задирая пышные юбки, даже хотел вмешаться. Скил не был уверен, как именно. Он весь вечер обдумывал это, крутил мысль туда и сюда – и решил промолчать. Но глядя в полное страсти тонкое горбоносое лицо, склоняющее над принцессой, он представлял, как бьет в него кулаком – раз за разом, не останавливаясь, превращая смеющуюся маску в кровавую кашу.
Дни шли один за одним – пустые, одинаковые, как бусины в стеклянном ожерелье портовой шлюхи. Они были полны тихого злого шепота днем и опоздавших родиться слов вечером. Иногда Скилу даже снились слова – они окружали его, маленькие, липкие, жадные, цеплялись, взбираясь вверх по одежде, набивались в рот, нос, уши. Он просыпался, тряся чумной со сна башкой – и долго лежал, глядя в потолок и слушая мерное дыхание спящей принцессы. Когда во время прогулки по саду какой-то безумец бросился к принцессе с ножом – Скил почувствовал облегчение, почти счастье. Поэтому он убил его быстро, ударом кулака проломив висок. В этот день принцесса молчала.
Вечером она подошла к нему – и Скил вдохнул густой аромат пряного сладкого вина. Она ступала неуверенно, опираясь ладонью на стеллаж. Глаза у нее были блестящими и шальными. Принцесса встала напротив, не поднимая головы – он видел черноволосую макушку, блики, плясавшие в черных волосах. Горячее влажное дыхание касалось его груди. Она коснулась его пальцами, провела линию по плечу, погладила шею, щекотно задевая шерсть. Скил стоял, сцепив руки за спиной, и впервые в жизни боялся. Принцесса замерла.
- Что ты обо мне думаешь?
Скил молчал.
- Ты тоже думаешь, что я уродлива? Тебе неприятно?
Скил молчал.
- Все так думают. Аришан. Отец. Двор. Все. Ненавижу. Думаешь, я не вижу? Не знаю, что Аришан готов трахнуть любую из фрейлин, любую из дешевых шлюх – и даже если он на мне женится, ничего не изменится. Я могу стать императрицей, но я не смогу снять вуаль. Я ненавижу эту тряпку. Ты знаешь об этом, вольнорожденный? У любой крестьянки есть то, чего никогда не будет у меня, наследницы престола. Мне кланяются, когда я прохожу – и смеются за спиной. Ты должен защищать меня? Так защити! Помоги мне, сделай что-нибудь! Не можешь? – Она рассмеялась, и смех ее был холодным и острым, как лезвие ножа. – Насколько я уродлива для тебя, бык?
Скил заговорил, лепя слова медленно и старательно, боясь молчать – и боясь говорить.
- Почему Вы говорите, что уродливы, госпожа?
- Ты смеешься, бык?
- Нет, госпожа. Я не понимаю. Не вижу.
- Пятно. Ты не можешь не видеть пятно.
- Какое пятно, госпожа?
Принцесса замолчала, разглядывая его, словно увидела впервые – и, подняв руку, неуверенно коснулась темного пятна, расползающегося от виска к подбородку.
- Вот. Ты не можешь не видеть.
Скил пожал плечами.
- И что, госпожа? Я все равно не понимаю.
- Чего ты не понимаешь? Что тут понимать? Каково жить с изуродованным лицом, если ты девушка, и ты молода? Это слишком сложно для тебя?
- Это пятно. Почему оно Вам не нравится, госпожа?
- Ты издеваешься?
- Нет. Не понимаю. У минотавров бывают пятна. Это нормально. Красиво.
Принцесса смотрела на него, не мигая – так смотрят на врага, вонзая в него меч.
- Тебе все равно. Ты его видишь – и тебе все равно. – Она сжала руки у него на плечах. – Помоги мне, Скил. Хотя бы раз – помоги забыть о нем. Будь со мной.
Он прильнула к нему – горячая, гибкая, вжимаясь в твердое сильное тело, целуя быстро, зло сухими губами. Скил шагнул назад, уперся спиной в стену. Он проиграл этот бой – проиграл, когда посмотрел в отчаянные, больные глаза, глядящие на него снизу вверх. Он обнял ее, осторожно коснулся хрупких плеч, погладил большими пальцами тонкие ключицы. Принцесса рванула ворот, и жемчужные пуговицы брызнули по полу. Платье осело на пол мертвым цветком, и она шагнула из него – тонкая, легкая. Скил гладил ее, ласкал горячую смуглую кожу, маленькую тугую грудь, спину, бедра, чувствуя, как возбуждение накатывается на него, горькое, пьянящее. Он боялся. Казалось, коснись ее неосторожно, сожми руки – и она разобьется с тихим звоном, как статуэтка хирэзской танцовщицы. Девушка дышала прерывисто, кусала узкие губы, впиваясь пальцами ему в плечи. Скил подхватил ее на руки, легко, не чувствуя веса – и девушка с низким стоном потерлась бедрами о его руку. Он донес ее до кровати, опустил бережно – девушка раскинулась на прохладном шелке, разметав черные змеи тяжелых кос. Скил склонился над ней, опираясь руками о кровать, остро ощущая свой вес и силу – и пугаясь их. Мягко, нежно скользнул языком по груди, лаская темную ягодку соска. Принцесса застонала, выгнулась под ним, комкая руками простыню. Скил не спешил. Он двинулся вниз по мягкому впалому животу, выдохнул, щекоча дыханием нежную кожу – и коснулся языком влажной щелки между смуглых ног. Девушка глухо вскрикнула, вскинула бедра – и он развел осторожно длинные ноги, лаская мягкую розовую плоть, скользя языком по трепещущим складкам. Она извивалась в его руках, вцепившись в украшенные медным кружевом рога.
Скил стянул кожаные штаны и опустился рядом. Тенат обхватила его ногами, укусила в плечо – и, стремительно соскользнув вниз, пробежала кончиком языка по горячему пульсирующему стволу. Она плотно обхватила губами сочащуюся солоноватым соком головку, лаская ее языком, и начала медленно двигать головой вверх-вниз. Скил шумно дышал, стараясь лежать неподвижно, сжав в кулаки большие руки. Принцесса подняла на него глаза, не прекращая мучительно-сладких медленных движений. Он потянул ее вверх, усаживая на себя. Танат потерлась о него, горячая и мокрая. Привставав, она обхватила его член рукой и начала садиться на него, прикусив губу. Скил испуганно замер, и когда девушка вскрикнула, дернулся, готовый подхватить, поддержать тонкое тело. Но она покачала головой и, сосредоточенно нахмурившись, насадила себя на него до конца. Помедлила, привыкая к размеру – Скил чувствовал, какой он для нее большой, растянутая плоть туго сжала возбужденный член – и начала двигаться, уперевшись ему в грудь руками. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, коротко вскрикивая при каждом толчке. Скил удерживал бедра на месте, не позволяя себе двигаться, чтобы не сделать больно. Он ласкал пальцами ее грудь, гладил тонкую талию, кожа под руками была бархатистой и горячей. Наконец Тенат коротко крикнула, выгнувшись, царапая короткими ногтями его плечи – и Скил, сжав бедра, выплеснулся в содрогающуюся в спазмах плоть. Обессиленная, Тенат вытянулась на нем, положив голову на широкое плечо. За окном пронзительно звенели цикады, и ночное небо мерцало холодными каплями звезд.
Император вызвал Скила через две недели. Он принял его в дальних покоях – сухой, измученный старик с тяжелым взглядом владыки. Скил вспомнил, что в молодости, когда император взял трон, пройдя к власти по колено в крови, соседи вздрагивали при звуках имени Тамира Жестокого. Он, повелитель Империи, покоритель Дальних Земель, завоеватель Сехада, безжалостный, как высверк сабли, смотрел из слезящихся выцветших глаз.
- Мне осталось недолго. Псы ждут того дня, когда я, наконец-то, отправлюсь к Дворцам Утешения. Ну что же. Это действительно так. Я не боюсь смерти. Я боюсь за Тенат. Она еще неопытна, и некому будет ее защитить. Яд, нож, внезапная скоротечная чахотка… Я говорил с братом. Он примет Тенат до того дня, когда она будет достаточно сильна, чтобы взойти на трон. Когда я умру, доставь Тенат в Кион. Корабль, снаряженный и готовый к отплытию, будет ждать в Тихой Гавани. Как только ты услышишь о моей смерти – не слушай никого и ничего, ни друзей, ни советчиков, ни Тенат. Веди ее на корабль. Если она не захочет – тащи силой, неси. Но она должна быть на корабле. Капитан все знает. Он доставит вас, куда надо. – Император закрыл глаза. – Я все сказал. Иди. И помни – если с Тенат что-нибудь случиться – я найду тебя даже во Дворцах Утешения.
- Волос не упадет с головы принцессы, пока я жив. Вам не придется искать меня.
Скил склонил голову и, пятясь, вышел за дверь.
Через два дня Император умер. Служанка, растрепанная, с округлившимися от ужаса глазами, влетела в комнату, неприлично задрав путающуюся юбку, а за ней летел звон железа, крики и грохот шагов солдатских сапог. Скил услышал, как кто-то пронзительно закричал, сорвавшись в бульканье и хрип.
- Император скончался. Заговорщики во дворце! – Девушка сползла по стене на пол и зарыдала, закрыв лицо руками.
Скил отшвырнул ее в сторону и, уперевшись плечом в массивный шкаф, придвинул его к двери. Потом, подхватив застывшую, беззвучно шевелящую губами Тенат на плечо, он нырнул в маленькую дверь, скрытую между стеллажей, и оказался в длинном полутемном коридоре, проходившем под бараками рабов и уходившем глубоко в скалу. Принцесса, придя в себя, закричала, колотя кулаками по широкой спине, но Скил, не обращая внимания, бросился прочь, бережно придерживая сопротивляющийся груз.
Они выскочили из бокового прохода. Сначала Скил увидел бледные трепещущие отсветы факелов на каменных стенах, стремительно приближающиеся. Он побежал быстрее, уже зная, что не успеет. Лязг оружия, голоса, сопровождаемые гулким эхом, были все ближе – и вот Скил увидел, как рыжие отсветы пламени пляшут на латах. Он остановился и опустил принцессу на землю. Тенат вцепилась в него дрожащими руками, лицо у нее было красным от слез.
- Тенат. Слушай меня. Беги. Быстро. Садись на корабль. Беги.
Проклятый акцент мешал буквы в словах, но сейчас это было уже не важно.
- Нет! Не оставляй меня! – Она расплакалась, некрасиво кривя рот и всхлипывая.
- Я обещал. Иди. Я догоню тебя.
- Обещаешь? – Принцесса потерла покрасневший нос рукой.
- Да.
Она обняла его, пригнув его к себе, прижавшись лицом к мохнатой шее, и побежала прочь. Скил поднял секиру и повернулся к нападающим. Они ударили в него, как прибой в скалы, и узкий коридор вспенился кровью.
Принцесса выскочила на узкую тропинку, круто спускающуюся вниз, и остановилась, прикрыв глаза рукой. После полумрака подземелья солнечный свет слепил. Она прищурилась и увидела внизу, в гавани, легкий корабль, покачивающийся на слабой волне прибоя, спущенные паруса плескались на ветру. Шлюпка доставила ее на борт. Вышколенный офицер в золотом и лазоревом подал ей руку.
- Приветствую Вас, госпожа. Мы отправляемся.
- Нет. – Она вцепилась дрожащими руками в борт, вглядываясь в черную дыру в скале.
- Извините, госпожа, но у меня на этот счет точные указания. Боюсь, я вынужден…
Принцесса обернулась. Он поглядела на офицера – и он узнал взгляд. Взгляд Тамира Жестокого, Сокрушителя врагов. В этом взгляде были дыба и плаха, огонь в ночи и визг клинка. Офицер почувствовал, что вспотел. Он потянул внезапно ставший слишком тесным воротничок.
- Простите, госпожа. Будет исполнено.
Солнечные блики плясали на мелкой ряби волн. Принцесса стояла, слушая пронзительные вопли чаек. Она ждала.

Опубликовано: 02.10.2014 / просмотров: 2524

, ,

Автор: ju1a

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (136 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 27 человек:

  1. Каноны красоты — такие разные у разных народов, такие изменчивые, как мода, с течением времени :)

    0

  2. Вообщем додумывай сам читатель, да? Она ждала. Ей привезли раненого, она его выхаживала. Любовь… Хотя очень… ну не знаю, проникновенно, что ли.

    0

  3. Окончание может быть любым, но верится в лучшее. Пусть израненого, но дождалась:-). А вообще понятие красоты у каждого свое и чаще влюбляемся в тех, кто считает нас поистине красивыми :-)

    0

  4. Хочу полноценную повесть про этих двоих, захватывающе!!!

    0

  5. Спасибо! Здорово! Так понравилось! Надеюсь, ей не пришлось долго ждать.

    0

  6. А-а-а! Чудесно! Всё-таки, в коротких рассказах есть своя прелесть.

    0

  7. Шикарная вещь! Ни добавить, ни отбавить!
    Я, правда не знаток вин, но в моем представлении рассказ — как вино: можно, конечно, и следующую бутылку откупорить (продолжение выпросить, а то и парочку), но надо ли? Не лучше ли выпить всего один бокал, не спеша, смакуя каждый глоточек, и еще долго наслаждаться послевкусием, искренне желая героям счастья, веря, что все у них будет хорошо.
    Спасибо за чудесную историю!

    0

  8. Спасибо! Очень проникновенно! Захватывает!

    0

  9. Ууу… На самом интересном месте… Очень впечатляюще. И манера письма вкусная — для меня, так точно. Спасибо.

    0

  10. Интересно. жаль не до конца.

    0

  11. Спасибо!!! Последние строки тронули до слёз.

    0

  12. Спасибо большое:) Дааа, девочки быстро взрослеют:(

    0

  13. Спасибо, великолепно. Как по мне, это ваша лучшая вещь!
    Очень жаль, что так коротко и такое окончание. Продолжение не нужно, конечно, иначе весь настрой собьется. Но… так хочется надеяться, что он выживет и они будут вместе)

    0

  14. Спасибо огромное!! …а продолжение?…

    0

  15. Спасибо.
    А продолжение будет?

    0

  16. Страсть, ах что за мгновение и вспышка и огонь и она таки дождется его. Очень емкое последнее предложение- объясняет все.

    0

  17. Восхитительно))))) Нелогично, но здорово)

    0

    • Возможно, и нелогично. Я уже и не помню толком деталей сюжета. ))) Там был довольно схематично размеченный мир, и писать что-то большое не хотелось. Так что наверняка во вселенной есть косяки — слишком уж она для меня в тот момент вторичной была. Другого хотелось. Вот и подгоняла события под конкретную задачу. И, видимо, по тексту это хорошо видно. Рада, что вам понравилось. Я сама этот рассказик, честно говоря.

      0

  18. Честно, не знаю чем меня зацепила эта короткая история, но вот зацепила… По моему отличная вещь!

    0