Отрывок из книги «Любой каприз за вашу душу» (4)

GfZ4PwV5pH0

Цветущие ветки упали – я не стала их брать. Упали, рассыпались по полу. Улыбка Бонни погасла. Его голливудское самодовольство слезло, как старая дешевая позолота.
– Тебе не нравится? – прозвучало так… беззащитно. Словно «ты хотела видеть не меня?»
Нет, Бонни. Не так. Я не хочу видеть черточек усталости у твоих губ. Не хочу слышать такой знакомый и такой непривычно мягкий голос. Не хочу чувствовать твой запах – чистой кожи, горько-сладких цветов и «Кензо» из моих непристойных снов. Не хочу надеяться на чудо.
Мне нужно было сказать: нет. Мне не нравятся цветы. Я не хочу тебя.
Но вместо этого я протянула руку, разгладила пальцем едва намеченную морщинку…
Единственное прикосновение прошило меня, как электрическим разрядом – наслаждение, облегчение, боль, надежда, черт знает что еще – а неважно, все неважно, только его тепло, нежность его кожи, его губ… Он всего лишь поцеловал мою ладонь. И шепнул:
– Мята и лемонграсс.
– Ты помнишь условие, Бонни.
– Разумеется. – Потерся щекой о мою ладонь, вызывающе усмехнулся, хотел что-то сказать… и с тихим стоном-выдохом шагнул ко мне, обнял, нашел своими губами мои…
Я не успела вздохнуть, а может, забыла дышать. Обо всем забыла. Слишком нежно, слишком сладко – этот поцелуй, и его руки на моей спине, и его кожа под моими ладонями, и запах – лемонграсс, мятые цветы, Кензо. Бонни. Мой Бонни. Мой чертов больной ублюдок.
Я опомнилась, только когда что-то под ногами громко хрустнуло.
Пока – цветущие ветки, но если я не возьму себя в руки, то скоро под его ногами окажется мое сердце. Нет. Обойдется!
Вплетя пальцы в его волосы, я резко дернула, заставляя его оторваться от моих губ и опуститься на колени. Он повиновался – растерянно, неохотно. И вздрогнул, когда я ударила его по щеке, напрягся… Мне даже на миг показалось, что сейчас сжатая пружина развернется – и… но Бонни только прикусил губу и склонил голову.
– Нехорошо ронять цветы. Собери, – велела ему.
– Я сожалею, мадонна.
Голова опущена, но в голосе – буря эмоций. Вот, так намного лучше. Не так близко. И вид совсем другой: мужчина у моих ног, на коленях, это уже почти котенок. Нечем тут восхищаться. Всего лишь больной ублюдок, который прется от грязных игр. Слабак. Тряпка. Извращенец. Я не люблю тебя.
Еще бы самой в это поверить. И не любоваться каждым его движением – не должен быть красивым и желанным мужчина, который ползает по полу, на ощупь отыскивая ветки. Чертов больной ублюдок, ненавижу!
– Ваши цветы, мадонна, – он протянул мне охапку, не вставая с колен.
Вот только почтения и покорности – ни на грош. Одна кривая улыбочка чего стоит.
Я неторопливо погладила его по щеке, сжала, впившись ногтями – он задышал чаще, ветки в его руках жалобно хрустнули.
– Ты плохо стараешься. Собери все.
Оттолкнув его, я села на тумбочку и взялась за минералку. Отсюда вид лучше. Убедительнее. В самом деле, дивное зрелище: больной ублюдок на четвереньках и с охапкой идиотских веток шарит по полу. Вот что мне нужно помнить, а не…
Перед глазами тут же всплыла совсем другая картина: Бонни надо мной, лицо искажено страстью, плечи бугрятся мускулами…
Нет! Не хочу! Ненавижу тебя!
– Холодно, Бонни, – усмехнулась я и, когда он потянулся за еще одной веткой, со всей злости пнула его в плечо. И тут же зашипела сквозь зубы. Больно! Босиком же!.. Почему, почему я такая дура?
А он на миг замер, поднял голову – слепо глянул на меня.
– Ты ушиблась?
Я не успела ответить, как он оказался рядом, взял мою стопу в ладони, накрыл поджатые от боли пальцы губами. Ветки, разумеется, снова рассыпались по полу. А я в полном раздрае не знала, то ли мне смеяться, то ли плакать. Это было так странно… так неправильно… и безумно сладко. Боль исчезла, кожа покрылась мурашками, и словно все нервные клетки сосредоточились там, под его губами. А он поймал и вторую ногу, мои стопы отлично умещались в его ладонях, и аккуратно разминал, и продолжал ласкать губами – подъем, щиколотки, вот потерся лицом… Некстати вспомнилось, что сегодня на мне новенькие стринги. Цвета шампанского. А Бонни их не увидит.
Зато почувствует. Совсем-совсем скоро.
Потому что мы поиграем немножко иначе. У меня хватит самоконтроля на игру!
– Уже теплее, Бонни.
Я погладила его щеку подъемом стопы, потом поставила ногу ему на плечо – и позволила его рукам скользнуть выше, а следом и губам. Даже юбку подняла. И бесстыдно любовалась нашим отражением в зеркале – Бонни на коленях, его руки на моих бедрах, голова между моих разведенных ног, а я сама раскраснелась и выгибаюсь, как блудливая кошка. Да, сегодня я буду очень плохой девочкой. О-очень!
Его язык скользнул по внутренней стороне бедра, дыхание коснулось самого нежного места – чертовы трусики мешали, впивались, я вся уже дрожала от желания. А он, черт бы его побрал, замер!
– Ну! – я топнула по его плечу.
И тут он, наконец, лизнул меня именно там, где нужно. Прямо через трусики. Я едва не закричала, так это было…
– Горячо, Бонни! – выдохнула я, зарываясь обеими руками в его волосы, зажмуриваясь… впитывая всем телом его ласки… и вскрикнула: он прикусил самое чувствительное местечко. Бог мой, как остро! Мои глаза распахнулись сами собой, а отражение в зеркале заставило покраснеть и завело еще больше. Полностью одетый Бонни. Полностью одетая я, только юбка задрана. И безумно непристойная поза, если б меня сейчас увидел мой бывший, его бы кондрашка хватила!
Эту прекрасную мысль развить мне не удалось – Бонни вытворял языком такое, что я вся текла и плавилась. Включая мозг. И единственное, о чем могла думать, это:
– Еще, Бонни, ну же! Ну!.. Да…
Оргазм с открытыми глазами, когда видишь себя и своего любовника, это что-то невероятное. Словно смотришь фильм и сам в нем участвуешь. Это – почти Оскар, только для двоих. Это… не знаю. Не могу думать. Мне просто хорошо-о… Нет, не убирай руки, нет!..
Я машинально потянулась за Бонни, но тут же замерла: он отодвинулся едва-едва, и убрал руки с моих бедер только чтобы…
Он расстегивал джинсы торопливо и неловко, кусал губу и тяжело дышал, а я смотрела на его подрагивающие смуглые руки, на показавшуюся влажную головку – и едва удерживалась, чтобы не тянуть его к себе прямо сейчас.
Господи, он такой красивый. Мой Бонни.
– Иди ко мне, – выдохнула ему в губы, отодвигая мокрую насквозь ткань трусиков и подаваясь ему навстречу. – Мой Бонни.
Он заполнил меня целиком. Сразу. Так естественно и правильно, как не бывает. И с каждым его движением словно что-то внутри меня раскрывалось, освобождалось – я не знала, что и почему, не хотела знать! Мне достаточно было чувствовать его, каждую мышцу, каждый вздох, каждое движение…
Мы кончили одновременно. Вцепившись друг в друга. Бонни держал меня в руках, я обнимала его ногами. Он содрогался внутри меня, в такт волнам моего наслаждения. Он, послушный моим рукам, снова опустился на колени и нежно-нежно вылизывал с меня свое семя, а меня накрывало еще одной волной. Я даже успела подумать, что три оргазма подряд входят в привычку… и не успела додумать, хорошо это или плохо, потому что Бонни сделал что-то такое… такое… меня унесло. Куда-то. Не знаю. Но там было хорошо. Наверное, это был рай для плохих девочек. А может быть, рай для плохих девочек был в объятиях Бонни. В его руках.
Сейчас. Сейчас я открою глаза, соберу мысли в кучку… сейчас вспомню, на чем мы остановились… ах, да. Он принес цветы, а я его ненавижу. Точно.
Зачем ненавижу, не помню. Неважно.
А он улыбается. Прижимает меня к себе, и твердый член упирается в меня, едва-едва трется, разгоняя по моему телу тяжелую жаркую волну.
– Чего ты хочешь сейчас, mia bella? – шепчет Бонни мне в висок.
– Тебя, – отвечаю я и чуть меняю позу, чтобы он оказался во мне. Беру его за волосы, наматываю на кулак, тяну назад. Он откидывает голову, тихо стонет, его бедра резко двигаются вперед. Я хватаю воздух открытым ртом и, с трудом сглотнув, требую: – Не смей кончать, больной ублюдок.
У него становится такое лицо, словно… словно ему вечность и коньки в придачу подарили. Словно он… счастлив.
– Si, – толчок, – Madonna, – еще толчок, – все… что… хочешь! – обещает мне вечность и коньки.
Сжав его в себе, провожу языком по напряженному горлу. Он дрожит и стонет. Я прикусываю кожу у основания шеи, целую взасос. И недоверчиво спрашиваю:
– Все-все?
– Да.
Я верю. Я знаю, сейчас он в самом деле готов сделать все, что я захочу. Все-все. И немножко сверх. Это прекрасно, пронзительно и страшно, видеть его сумасшедшее, бесконечное доверие. Я уже знаю, как я им воспользуюсь, и будь я проклята, если отступлю!

(с) Любой каприз за вашу душу

Tigra Tia

,



Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 7 человек:

  1. Очень сильные отрывки. Понятно,что герои не могут быть ПРОСТО любовниками. Их отношения-игра с завязанными глазами, на грани. Не предусмотрены никаких пересечений на работе, кафе, никаких осложнений в виде детей и прочего. Хотелось бы прочитать всю задумку автора. На мой взгляд у героев не может быть ничего общего, кроме игры

    0

  2. Потрясающе чувственно!

    0

  3. Красиво. Страстно. И безнадёжно прекрасно .
    Потому что идеально. Сказка , в которой хочется очутиться. Или реальность, такая желаемая…

    4

  4. Все четыре отрывка просто великолепно чувственно и красиво написаны! Спасибо!

    1