Грань — 3

Люди – как адалийцы, так и шахрин – считали рунга дикарями. Прожив пару недель с Амеди, Элис твердо уверилась, что дикаркой была именно она. Она и раньше понимала, что все истории о райских островах, где туземцы наслаждаются гармонией с природой и ничем не ограниченной свободой, были выдумкой людей цивилизованных, но теперь осознала это особенно ясно. Жизнь существа, которое везде видело влияние духов, была подчинена стольким правилам и запретам, что Элис даже не могла их запомнить. А уж постоянно следить, например, за тем, с какой ноги заходишь в помещение, она бы точно не сумела. Но Амеди даже не задумывался, прежде чем сделать все так, как его учили с младенчества.
Впрочем, не только так. Правила рунга ничего не говорили о том, как следует вести себя, когда находишься в рабстве у человека, так что Амеди пытался следовать тому, чему его научили в Шахеруле. Что не мешало ему постоянно испытывать Элис, нащупывая границы ее доброты – но так ненавязчиво, почти незаметно, что она решила спустить ему это с рук.
К тому же, она тоже испытывала его, хотя и старалась не перегибать палку, помня, что ему без того многое пришлось пережить. А еще она его учила. Учила не только жить в адалийском доме, но и многим другим вещам. В том числе более… Приятным.
Он многое рассказывал ей об обычаях рунга, в том числе тех, которые касались отношений между полами и секса. У адалийцев в этом отношении все было еще хуже, но нравы их общества, быстро развивавшегося, захватывавшего новые территории и совершавшего множество открытий, стремительно изменялись. А здесь, на границе, где пересекались разные культуры, бурлила жизнь и всегда существовала опасность умереть, так и не испробовав всех желанных удовольствий, некоторые начинали совершать такое, после чего старые друзья отказывались с ними здороваться.
Рунга же настолько были озабочены сохранением старого, что не желали знать ничего нового. Элис не могла их за это осуждать, но тихо радовалась, что Амеди достался ей молодым и неопытным, еще способным учиться.
Например, учиться целоваться. Элис решила, что он над ней издевается, когда Амеди не понял, что от него требуется. Потом вспомнила, что даже некоторые народы ее мира не знали поцелуев. Рунга, как выяснилось, иногда облизывали друг друга во время любовных игр, но никогда не спускались ниже пояса и не соприкасались ртами. Элис подумала и все же решилась спросить Амеди, почему он ни с кем не целовался в Шахеруле. Он долго молчал, словно пытаясь понять, как она отреагирует на его слова, а потом ответил, пытаясь казаться равнодушным:
– Меня никто не учил… Доставлять удовольствие.
– Но почему?
Он опустил глаза и тихонько провел рукой по обожженному плечу.
– Ваша подруга права, госпожа. Я порченый товар. Меня сразу собирались продать кому-то из вашего народа. Вы совсем не разбираетесь в рабах.
Элис просто взвилась. Подскочила к нему, сгребла в объятья, прихватила губами кончик уха. Шепнула:
– Какая глупость. Ты все равно красивый.
Амеди слабо улыбнулся.
– Совсем не разбираетесь…

* * *

После этого разговора он как-то успокоился. Перестал бросать на Элис подозрительные взгляды и начал охотнее выполнять ее желания. Она долго не могла понять, в чем же дело, пока не сумела аккуратно вытянуть из него правду. Оказалось, он все время боялся, что, когда в придачу к ожогам, физическому изъяну, обнаружится его неумелость как любовника, она от него избавится. Или использует для каких-то зловещих магических целей, или продаст новому хозяину, который окажется жестоким и безжалостным.
Элис не знала, что ей думать и чувствовать. Обидно было сознавать, что ее считают чудовищем («Ты и есть жадное, эгоистичное чудовище, дорогая, – напоминала она той самой капризной девчонке в себе. – Рабство чудовищно»). И одновременно с этим ее успокаивала мысль, что Амеди считал ее хорошей хозяйкой и не хотел бы попасть к кому-то другому. В итоге она заткнула разбушевавшуюся совесть и просто наслаждалась их новыми отношениями.
И чуть с ума не сошла, когда он начал наконец-то расслабляться в ее руках, доверчиво прижиматься, послушно приоткрывать губы, когда она его целовала, тянуться к ней навстречу и пытаться неловко отвечать. Она перебирала его волосы и мягко поглаживала за длинными острыми ушами, а он жмурился от удовольствия и начинал чаще дышать.
Элис очень хотелось продолжить, но она сдерживалась, помня, как поторопилась в прошлый раз. Она приучала Амеди к своим прикосновениям постепенно, пристально наблюдая за тем, как он реагирует. И – хорошо, она признает – откровенно мучила его, подлавливая в самых неожиданных местах, зажимая, притягивая к себе, поглаживая, нажимая на чувствительные точки, целуя… Слишком уж ей нравилось смотреть, как он разрывается между страхом, смущением и желанием. Она не знала, кто из них сдастся раньше, но невероятно приятной была мысль о том, что он однажды забудет дурацкие правила, запрещающие ему что-то хотеть, и начнет ее умолять.
Разрешилось все неожиданно. Амеди вспомнил, что его покупали в качестве садовника, и попросил позволения приступить к этим своим обязанностям, если уж он не может выполнять другие. Скорее всего, он просто скучал по родным лесам и хотел находиться поближе к деревьям и цветам, но представить все сумел так, будто пытается быть полезным хозяйке.
Элис, боясь, как бы он совсем не зачах с тоски, согласилась и приобрела ему новый рабский ошейник. Прежде всего это была необходимость – раб без ошейника считался беглым, – но, уже выходя от скорняка и сжимая в руках узкую полоску черной кожи, Элис вдруг представила ее на тонкой шее своего эльфа и мечтательно улыбнулась.
Амеди ждал возвращения хозяйки с каким-то лихорадочным нетерпением. Стоило ей показаться на пороге спальни, как он кинулся к ней навстречу и вдруг остановился. Элис удивленно на него посмотрела, но он так ничего и не сказал, покорно поднимая голову и подставляя шею. Она застегнула на нем ошейник, Амеди вздрогнул и невольно потянулся, чтобы его сорвать.
Элис поймала его руку в последний момент, почти у самого ошейника. Сама взялась за него и потянула к себе. Амеди только успел прошептать: «Простите, госпожа. Спасибо», – в самые ее губы.
Остановилась она только тогда, когда они оказались на кровати. Чуть отстранилась, мечась между несколькими противоположными желаниями, но тут Амеди сам простонал:
– Госпожа, вы же можете приказать…
Элис вновь склонилась над ним.
– А ты хочешь, чтобы я приказала?
Он молча кивнул.
Что ж, теперь она сможет убеждать себя, что это было добровольно…

* * *

Амеди на такую перемену в своих обязанностях не жаловался и от намерения работать в саду тоже не отказался. Он больше ходил и напевал, чем что-то действительно делал, но сад неожиданно преобразился. Так Элис убедилась, что эльфы не просто везде видели магию, но и на самом деле что-то такое умели. Она всегда с недоверием относилась к подобным вещам, но сейчас решила что для нее, таинственным образом попавшей в другой мир, скептицизм непростителен.
Сами адалийцы в магию рунга верили безоговорочно.
Однажды Элис сидела в саду и разглядывала траву, сохранявшую необычайную свежесть под палящим солнцем, и деревья, на которых первый раз на ее памяти стали наливаться соком еще зеленые плоды. Эмма принесла ей травяной чай – обычного чая здесь не знали, – но, вопреки обыкновению, не ушла, поставив чашку на грубо сколоченный столик, а осталась и тяжело вздохнула, не зная, как начать разговор.
Элис дала ей собраться с мыслями, но, так ничего не дождавшись, спросила, в чем же дело.
Эмма помялась еще немного и неожиданно выпалила:
– Миледи, все вокруг создал Бог, правда?
Элис в этом не была уверена, но предпочла согласиться.
– И нелюдей… Малый народец тоже, да?
– Да.
– Тогда как они своей магией искажают замысел божий?
– Кто тебе такое сказал?
– Отец Реджинальд… На днях… Была проповедь…
Элис задумалась. Нет, она не искала ответ. Ее куда больше интересовало, что же задумал отец Реджинальд. Свое неодобрение по поводу покупки эльфа он выразил, но она была уверена, что это останется между ними. Получается, он как-то хотел на нее повлиять? Заставить продать Амеди? Или напугать, а потом предложить защиту и что-то потребовать взамен? Или он просто разозлился и не смог удержаться, когда оно пришлось к слову, а у нее слишком разыгралось воображение?
Прервала ее раздумья Эмма, так ничего и не дождавшаяся. Она рассерженно буркнула: «А наш все равно хороший», – и направилась в дом.

* * *

С Амеди Элис своими опасениями делиться не стала, тем более что он и без того терзался какими-то невеселыми мыслями. Она надеялась, что теперь, когда они вроде бы стали лучше понимать друг друга, он все ей расскажет, но он молчал.
Молчал до тех пор, пока она как-то между делом, уже засыпая, не спросила, в чем дело. И получила очень неожиданный ответ.
– Госпожа странная.
– Странная? Почему?
– По дороге сюда у меня сменилось несколько хозяев. Кто-то наслаждался властью над рабами, кто-то боялся ее, кто-то вообще нас не замечал. И только вы, госпожа, пытаетесь делать вид, будто мы просто любовники.
Элис рывком села на постели.
– Я против рабства.
– Как вам угодно, госпожа.
В голосе Амеди звучало плохо скрываемое сомнение. Элис едва сдержала желание его ударить: слишком уж близко он подобрался к неприятной правде. Вместо этого она села рядом, поймала его руки, прижала к постели и склонилась к самому его лицу. Старалась, чтобы в ее голосе звучала страсть, а не злость.
– Ты мне не веришь?
Он усмехнулся, глядя ей прямо в глаза.
– С другими своими мужчинами вы обращались так же?
– Хуже. То есть, жестче. И они сами этого хотели. В моем… Там, откуда я родом, такое бывает.
Амеди прищурился, словно боясь не увидеть, как она каким-то образом выдаст свой обман. Так и не увидел. И тут же перестал улыбаться.
– Есть что-то, что госпожа хочет со мной сделать, но не решается?
– Я не буду тебя заставлять.
– Госпожа! – он почти выкрикнул это с каким-то отчаянием. – Я хочу быть полезным рабом, но как я могу выполнять ваши желания, если вы о них не говорите?
Боже. Кажется, она так до конца и не осознала, как он серьезно относился к тому, что для нее было почти игрой. «Ну конечно, дура, – обругала Элис сама себя, – не твоя жизнь полностью зависит от другого человека».
Она отпустила его руки и ласково погладила по щеке.
– Я что-нибудь придумаю, хорошо? А пока что отдыхай.
Похоже, его это успокоило.

* * *

Шарф был шелковый, провезенный контрабандой через Шахерул. Типичный подарок леди Альвевы – дорогой и издевательски-бесполезный. Но Элис слишком придирчива: в последний раз Альвева преподнесла ей кое-что, что с лихвой окупало все остальное.
«Комплект получился», – мрачно подумала Элис. Не хватало ей еще начать рассуждать о живом существе, как о какой-то вещи.
К мягкому шарфу, расписанному яркими цветами, теперь прилагались веревки, куда более грубые и скучные на вид. Элис понравился контраст. А вот Амеди, увидев все это, даже побледнел. И спросил – прозвучало оно как-то очаровательно наивно:
– Будет так больно?
– Нет, – Элис изо всех сил старалась не выглядеть слишком уж хищно, – сегодня больно не будет вообще.
– Тогда зачем… Госпожа, я не стану сопротивляться!
Элис зашла за спину к Амеди. Собрала его волосы, перекинула через плечо, открывая ухо. Поцеловала за ним и прошептала:
– Ты мне веришь?
Он кивнул.
– Все будет хорошо. Тебе понравится, обещаю.
Опустила шарф ему на глаза, завязала. Начала медленно снимать одежду. Когда Элис раздела его и довела до кровати, Амеди уже мелко подрагивал. Хотелось верить, что не только от страха.
Повинуясь ее движениям, он лег и вытянул руки. Прежде чем обмотать запястья веревкой, Элис поцеловала каждое, чувствуя губами отчаянно колотящийся пульс. Привязав их к спинке кровати, она несколько мгновений просто сидела и любовалась получившейся картиной. Потом подцепила несколькими пальцами ошейник – это позволяло не столько придушить, сколько показать свою власть. Заставила Амеди откинуть голову, подставить шею. Коснулась языком ямки между ключицами, облизала их. Чувствуя, как он напряжен, скользнула рукой вдоль всего его тела, остановилась на низе живота, погладила.
Амеди дернулся, желая, чтобы она опустила руку ниже, но Элис решила не торопиться. Она двинулась в обратном направлении, пока не добралась до его губ. Амеди послушно приоткрыл рот, пропуская ее палец. Жалобно хныкнул, когда Элис коснулась одного его соска, и протяжно застонал, когда она обвела языком второй. Теперь она спустилась вниз, покрывая поцелуями все его тело.
Добралась до члена, несколько раз облизала и взяла в рот. Амеди забился, натягивая веревки и крича что-то на своем родном языке. Он явно был напуган и одновременно необычайно возбужден. Элис осторожно перебирала его яички и с трудом подавила желание пойти еще дальше, введя палец между сжатых ягодиц. Нет, это она оставит на потом. Пока что она просто сосала, придерживая Амеди за беспорядочно движущиеся бедра.
Наконец, она выпустила его член изо рта, села сверху, приподнялась и вставила его в себя. Двигаться стала сразу быстро, сильно, извиваясь всем телом. Выгнулась, еще шире раздвигая ноги, коснулась себя между ними, нашла пульсирующий бугорок, принялась ласкать его круговыми движениями.
К финишу Элис пришла первой, шумно выдохнув и вцепившись ногтями в бок Амеди. Он еще несколько раз качнул бедрами и излился в нее. Она упала рядом и, пока пыталась отдышаться, еще полюбовалась им, беззащитным и каким-то потерянным.
Ей еще есть над чем работать, но пока что все шло как надо.

Опубликовано: 23.04.2015 / просмотров: 1532

Автор: Jeziora

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (43 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Музу автора уже покормили 5 человек:

  1. Какой резкий переход от прошлого к настоящему! А так бы хотелось узнать что стало с Амеди дальше… Но в целом понравилось)

    0

  2. Какая милая и тёплая глава! И страстная притом)

    0

  3. Эротично и трогательно!

    0