За окном светила луна, круглобокая, с лёгким синеватым оттенком. Я завороженно смотрела на неё, отдаляясь от всех проблем. Так хорошо просто посидеть, ни о чём не думая и ни о чём не беспокоясь. Погружаясь в ночные звуки, тихие по сравнению с дневными.
Вытащила из шкафа плед и вновь залезла с ногами на кресло. Так лучше. И теплее. Ещё бы чашку горячего шоколада, но не хотелось идти самой, а отданный рабам приказ испортил бы это настроение.
Рабам. Сегодня у меня появилась ещё одна часть собственности. Желанная и ненавистная. Наверное, я должна бы чувствовать удовлетворение от долгожданной возможности отплатить. Но я не чувствовала ничего. Будто внутри что-то сломалось. Перегорело. Бить, издеваться, пытать... Могла ли я это сотворить с живым человеком? Могла, если отрекусь от себя. Могла ли это сделать Мэгги? Могла и с хорошим энтузиазмом. Но до состояния Тамаза она бы его не довела. Когда пример перед глазами, сложно стремиться к этим параметрам. Как-то отталкивающе они выглядят для любого нормального человека. Изломленная душа порой вызывает куда большее сострадание, чем изломленное тело.
Я не сомневалась, что Ян с Эмином сейчас сидят и разговаривают. Лекс наверняка успел рассказать своему другу о произошедших в Академии событиях и, думаю, дословно. Ян не может не простить брата. Просто не может презирать, ненавидеть, отвергать того, кто переступил через себя ради него. Кому, как ни Яну, понимать, что стоило Эмину вернуться в рабство? Когда свобода уже неотъемлемая часть, когда ты сам себе хозяин, вернуться под каблук очередного ублюдка. И вновь подставлять спину под кнут, и вновь недоедать и недосыпать, вновь выполнять всё, что прикажут. Не распоряжаясь ни собой, ни своим временем. И не дай Бог показать недовольство судьбой!
Мне было интересно, о чём они разговаривают. Поэтому я уже вполне профессионально смогла погрузиться в нужное состояние, чувствую, как отделяюсь от тела, становясь более свободной. Оглянувшись, увидела себя, смотревшую куда-то вдаль через оконную раму. Подлетев поближе, сосредоточилась, приказала себе сомкнуть веки. Тело, будто марионетка, повиновалось. Так лучше. Вновь двигаюсь по привычной дороги в нужную комнату.
Как я и ожидала, оба эльфа оказались в ней. Отчего-то они казались очень домашними. Ян сидел на кровати, спиной облокотившись о её спинку. Эмин лежал, его голова покоилась на коленях брата, а руки обвили талию старшего. Хвосты эльфов были сплетены. Я подлетела поближе и устроилась на самом краешке кровати, чтобы видеть их лица. Эмин как раз начал вновь говорить:
- Знаешь, чего я боялся больше всего? - Ян не переспросил, молчал, просто слушая. Давая выговориться. Задавать вопросы здесь явно было излишним. - Я хотел подойти к ней ещё перед занятием, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Помнишь, что случилось, когда я ненароком оскорбил нашего хозяина, который купец? Думал, также пустит развлечь всех, кто слышал оскорбления. На одно надеялся, больше не появиться в Академии никогда. Была так страшна мысль унижения перед теми, с кем учился. Чувствовать себя с ними наравне, а потом на коленях перед ними ползать, не смея поднять взгляда. И взгляды... В аудитории было человек сто. Предложи она им развлечься, добровольцы бы нашлись. А за ними ещё горстка, за компанию. Так всегда бывает. И это падение... Вот ты среди лидеров... А затем в самом низу, вспоминая, кем ты был и какую чушь о жизни надумал. И вновь себе не принадлежишь, готовый на всё, лишь бы дали час отдыха без боли. Хотя тогда я готов был день на солнцепёке с открытыми ранами висеть, собирая всю мошкару, только бы Они меня не видели в таком состоянии. Ведь, действительно, новую жизнь начал. И прошлое таким далёким казалось, - усмехнулся эльфёнок.
- Но не сказал? - уточнил Ян, поглаживая голову брата. Тот, лёжа, покачал головой.
- Мэгги... Госпожа отвернулась, и преподаватель ещё вошёл. Ждал уже до окончания занятия. А потом смотрел, как пустеет аудитория. И когда последний человек вышел... Я такое облегчение почувствовал. Не будет публичного унижения. На колени встал, а через минуту уже чувствовал, как вновь от боли завишу. Думал, сразу ударит по болевым рецепторам. Но не стала. А я понял, что уже всё равно. Только мысль, что брата теперь не накажут, и грела. Страх перед унижениями? Болью? Всё растворилось перед пониманием, что я вновь раб. Какое унижение, как можно унизить раба? Он ведь ниже всех и так стоит. И вновь в петлю лезть захотелось или вены вырезать, ножом руку проткнуть насквозь и вдоль предплечья вести. Чтобы уже никто не спас, не возвращаться в этот ужас.
Эмин задрожал, а Ян прижал его к себе, успокаивая. Меня тоже весомо передёрнуло, ощущала себя последней тварью. Отчего-то уже не вспоминались те оскорбления, что он мне дарил. Они казались какими-то далёкими и глупыми, когда я сейчас видела перед собой этого юношу. И Яна, что ласково что-то говорит, не прекращая перебирать волосы одной рукой, а второй поглаживать по спине. И в глаза заглядывает, утешая.
Вновь речь я начала разбирать лишь когда успокоился Эмин.
- Она отпустит, если Тамаза вытащишь. Она ни разу своего слова не нарушила. - Уже вполне обстоятельно говорил Ян.
- А ты? Вновь здесь останешься? Чтобы на тебе руку тренировала?
- Госпожа после суицида лишь раз ударила случайно и раз наказала. Первый был, когда на шпильках из машины выходила, видимо, не привыкла такую обувь носить. А второй был сегодня утром, когда я во сне её бедро до боли сжал хвостом.
- И как наказала? - Эмин взглядом проследил за хвостом. Видимо, ожидая увидеть следы моего гнева.
- Десять секунд боли, и то лёгкой. - усмехнулся Ян.
- Я думал, что ты едва ли не в пыточной с утра до ночи. А без наказания уж точно и дня не проходит.
- А так и было, - нахмурился Ян, сразу откинув все улыбки и усмешки. А потом махнул головой в сторону двери. Слева от неё висел кнут. - В шкафу есть расширенная коллекция. На любой вкус. Я ведь когда имя её обидчика слышал вместе со свистом кнута и подумать не мог, что это мой брат. Вот объясни, почему ты делал это? Зачем тебе это было надо? Разве не знал, что за оскорбления через суд обратно на ошейник нарваться можно?
- Знал, всё знал. Но когда в Академии её увидел. Аристократку. Потом ещё узнал, что у неё рабы. И понял, что она ничего не делает, чтобы защититься, своим правом воспользоваться. Знаешь, будто все прошлые хозяева в одном оказались. Восемь лет боли и унижений. И возможность отомстить сейчас. Показать хоть каплю того, что ощущал сам. Уже не мог остановиться. Понял, что натворил, когда куратор сообщил о её самоубийстве.
- Себя вспомнил?
- Да. Я ведь до сих пор помню, как осколком помоечным по руке долбанул. Ещё не знал, как из жизни уходить надо. Она, видимо, тоже, раз выжила.
- Её Лекс спас, действовала она достаточно профессионально.
- Понятно.
- А накинулся в Академии вновь зачем?
- Я же сочувствовал весь месяц, ожидал вновь увидеть загнанную девчонку с лисьими глазами. Извиниться. А передо мной оказалась аристократка. И уже без опасения смотрела, одним взглядом показывала, чего я стою. Потом увидел ещё тебя, знаешь, большей ненависти я за всю жизнь не испытывал к человеку. Когда ты её защищать начал и от меня отвернулся. Ещё не понял, что не в ней дело, а во мне. Кем ты увидел меня тогда. А я, действительно, неплохим оказался «господином из рабов».
- Считай, что ошибку исправил, - вновь погладил волосы брата Ян.
- Исправил, но мне страшно. Ян, ты даже не представляешь, как мне страшно!
- Всё будет хорошо.
Я смотрела в их лица и понимала, что оба они в это не верят. Не привыкли от жизни ждать хорошего. И, наверное, правы. Эльфы ещё минут десять просто лежали, а потом я увидела, что Эмин заснул. Свернулся клубочком и заснул в руках брата. Он казался совершенно не таким, как в Академии. Не гордец-эльф, а испуганный юноша, ищущий защиты.
А кто бы мне дал эту защиту? Ни отца, ни брата рядом нет, чтобы подсказали или приласкали. Никогда не думала, что в мире могу оказаться совершенно одна.
Я вернулась в своё тело, ощущая лёгкую боль в застоявшихся мышцах. Пройдёт. Подвигалась, чтобы ускорить кровоток. Ощутила, что вновь владею своим телом. В следующий раз на кровать предварительно лягу, умнее буду.
Заснуть я опять не могла, хотя уже почти сутки бодрствую. Но голова была ясная и не желавшая тратить время напрасно. Считала сердцебиение, пыталась ни о чём не думать, но всё равно открывала глаза с пониманием, что лишь зря стараюсь. Не засну.
При таком раскладе все мысли вновь возвращались к моему будущему. Перспектив — масса. От мага до чиновника. Первое — точно нет. Магию я изучу, конечно, лицензию получу. Всё же для меня это сродни чуду. Но быть магом и бегать по заданиям не желаю. И Мэгги никогда к этому не стремилась, знала, что после Академии пойдёт работать во дворец. Родители тёплое местечко дочери предоставили бы с радостью, проявили бы заботу. А там нужно зубами вгрызться и топать вперёд. Я не знаю, хотела ли этого сама? От политики всегда была далека, что и почему делали уже понимала по факту.
Управлять какой-нибудь отдельной областью? Следить за порядком, производством и тому подобным? Можно, наверное, если разбираться в этом деле. Но я натыкаюсь на один момент, которого раньше не замечала. У Мэгги были только теоретические знания по учебной программе! Крепкий, конечно, фундамент, но до окончания обучения в Академии необходимо познакомиться и с чем-нибудь, кроме этого.
Сама герцогиня работала в информационном поле. Оно чем-то походило на интернет. Пространство, построенное на ментальной магии с огромным количеством выброшенной туда информации. Браузеров здесь не наблюдалось, ссылок тоже. Только разбросанные повсюду узлы с данными. Нужными или нет — неизвестно. Мэгги как раз отделением необходимой заказчику информации от остальной и занималась. Заказы были разносторонними: от общеизвестного факта до секретной информации. Последнее приходилось взламывать, почти проникая в чужое сознание. И как это удавалось Мэгги, является огромным секретом для неё самой. На экзамене практическое задание по этому предмету она сдала с большим трудом. Но в поле для неё границ не существовало.
Что же, будем делать то, что умела лучше всего Мэгги. Искать, анализировать и продавать. Только не уверена, что смогу также без любопытства работать. Мэгги не вникала в информацию, что добыла. У меня же только и крутились мысли, как распорядиться найденными знаниями. С таким подходом долго не проработаешь.
А если не информационное поле, то что?
Наука? Сколько было выдумано у нас неуёмной фантазией? А ведь всё это можно осуществить. И знания Мэгги тут как раз в тему. Экспериментируй. Теорию доучить, познакомиться с основами практики. Уехать вглубь территорий, где находятся земли семьи под предлогом управления. И там начать создавать. Я же и в своём мире училась, так сказать, на технолога. Работать приходилось, правда, лишь на побегушках, но с профессией производства и даже продажи ознакомлена. Хотя последнее самой делать не желательно.
Чем не план на будущее? Сумбурно? Несомненно. А так... Хотя бы внушает определённую надежду.
Второй неоднозначный вопрос — рабы. Что делать с Эмином вполне понятно, постращать немного, чтобы в будущем вновь свобода в голову не ударила, дождаться, когда хоть как-то поднимет Тамаза из его состояния, и пустить на четыре стороны. С Яном проделать аналогичную операцию. Лекс... Здесь только оставить при себе, телохранителей не освобождают. Да и нравится мне он, хороший мужчина, надёжный. С Тамазом тоже нянчиться. Не сама, конечно, его до такого состояния довела, но ответственность на мне. А там посмотрим.
Звучит это всё более чем утопично, и неизвестно, как сложатся обстоятельства. Но хотя бы первичный план готов. От балласта избавляться, необходимым запасаться.
Вздохнув, наконец, заснула. И надо было всего лишь всё по полочкам разложить.
Утром, как всегда, меня будил Лекс. Постучал в дверь; дотошно сообщил время; уточнил, на каком транспорте желает госпожа путешествовать; сказал, что завтрак уже ждёт в столовой и спросил, хочу ли я в Академию взять кого-нибудь из рабов.
- Пусть Эмин будет готов к поездке. И найдите на него ошейник.
Лекс кивнул и ушёл выполнять распоряжения. Я же отправилась наводить утренний марафет, пытаясь хоть как-то прикрыть синяки под глазами от проведённой в бодрствовании ночи. Выходило не очень.
Когда я спустилась в столовую, там уже на коленях стояли Лекс и Эмин. Последний был сильно напряжён, думала, боится, что я сейчас нажму на кнопку. Но, наблюдая за ним, пока завтракала, поняла, что страх в другом. Вспомнила разговор их с Яном. Эмин всё же боится оказаться публично униженным, что бы ни говорил. В одну секунду прошлое не забудешь.
Он сидел слева от моего кресла. Я взяла дольку яблока и концом оттянула нижнюю губу эльфа, просовывая её в рот. Он послушно взял с руки еду, как и Лекс, поблагодарив поцелуем.
- Боишься, что отыграюсь на публике?
- Как вам будет угодно, госпожа, - слишком безэмоционально ответил Эмин, подтверждая мою догадку.
Я подняла его голову за подбородок и развернула к себе.
- Рабам получать образование не запрещается, даже высшее. Кадры, зависящие полностью от тебя, нужны всегда. И я тебе дам возможность доучиться. И то, что ты мой раб, известно общественности не будет. - Я провела по полоске кожи на его шее, делая полностью прозрачной, а потом и совершенно невидимой. Затем зацепила её пальцами и потянула на себя. - Но помни, теперь ты полностью зависишь от моей воли, и прощать даже малейшее оскорбление я не собираюсь. Понятно?
- Да, госпожа. Спасибо, - последнее было сказано на грани слышимости. Но мне и этого было вполне достаточно.
Эмин не только сам не пристанет, но и чужие головы остудит. А спокойная жизнь ещё никому не мешала.

Опубликовано: 27.04.2015 / просмотров: 1934