- Госпожа? - Ян неуверенно посмотрел. Не накажу, не бойся. Сделаю вид, что не заметила.
- Через час мы выходим. Надень что-то, - я неопределённо обвела кистью в воздухе его фигуру, - менее открытое. И подходящее для дворца.
- Как пожелаете, госпожа.
Когда я выходила, Ян вновь стоял на коленях. Странно, но это уже не вызывает у меня желания отвернуться или попросить немедленно встать. Да и с «госпожой» уже смирилась. Наверное, оно даже лучше, чем «Мэгги». Каждый раз, когда меня будут так называть, я буду помнить, что это не моё место. Хотелось хоть от кого-то услышать родное и знакомое «Рита».
Я встряхнула головой, чтобы выбросить из неё ненужные и опасные мысли. Не люблю переживать за то, что уже не вернуть и не исправить. Надо думать о будущем, как входить в коллектив, когда лучше вернуться к работе, ещё и с Тамазом следует пообщаться. Наверное, будет лучше навестить его после встречи с отцом. Помню я, каким оставляла в последний раз, даже Мэгги тогда закусила губу, понимая, что перестаралась. Самой было страшно за то, как поступила. Она неделю его лечила, а потом по ночам плакала. Впервые почувствовала себя чудовищем, хотя это привело только к более печальным результатам для рабов. На ком ещё, кроме них, было срываться? Но хоть Тамаза не трогала, уже хорошо. А Ян и Лекс давно приученные спину гнуть под ударами.
- Госпожа, позвольте спросить? - вылез упомянутый секундой назад Лекс. Я же и шага не успела от комнаты отойти, ждал, что ли? Заметив его мимолётный обеспокоенный взгляд в сторону закрытой двери, уверилась в своём предположении. Вот и откуда такие берутся?
Я кивнула, давая разрешение, но перед этим приказала встать. Он, не отрывая от пола взгляда, плавно поднялся.
- Вы воспользуетесь транспортом, переходом или желаете прогуляться до дворца?
Изначально я хотела воспользоваться транспортом. К магии я ещё относилась с долей подозрения, так как вера в чудеса давно умерла вместе с верой в волшебников и знанием о фокусниках и иллюзионистах. Взрослея, отчего-то всё более скептически относишься к магии. Появись в моём родном мире чародей и построй телепорт, предварительно показав его работоспособность, я попросила бы выкладки формул по физике и математике, а также чертёж в Компасе. А о магии я бы и не задумалась, таково наше сознание. Рациональное, что ли? Вот и пал мой выбор на удобство автотранспорта, тем более пробок тут не существовало. А сейчас, встретившись с Яном...
- Пешком. И проследи, чтобы одежда Яна соответствовала походу во дворец, слишком давно он не выходил на улицу.
- Как прикажете, госпожа.
- И скажи Тамазу, что вечером я зайду к нему. - Лекс промолчал чуть больше, чем положено.
- Как пожелаете, госпожа.
Неужели ждёт, что я с каждым разом буду лишь совершенствоваться в причинении боли? Хотя, вновь вспомнив, чем закончилась моя последняя встреча с Тамазом — вполне оправданное ожидание. Эх, трудно будет балансировать на границе между теми поступками, которые совершила бы Мэгги, и теми, что хочу совершить я. Мы до безумия похожи в своей логике, но очень отличаемся по воспитанию.
Я ушла в свою комнату переодеваться. Заметила, обернувшись, что Лекс всё ещё стоит у двери Яна. Хотела бы узнать, что они сейчас будут про меня говорить. Но в то состояние, что я поймала в полусне-полуяви, пока сознательно не удавалось входить. Надо будет больше тренироваться.
Собираясь к отцу, я точно знала, что надевать не буду. Никаких балахонов и тёмных тонов. Пусть родители видят, что я всё же изменилась после самоубийства. Не до неузнаваемости и вопросов: «И это наша дочь?». А до одобрительного взгляда, которые бросают родители на детей, взявшихся за ум. Жаль только, что зачастую такие взгляды бывают реже, чем требования. Хотя мне в этом повезло, родители всегда давали карт-бланш, ставя табу только на опасное для здоровья. Не спешили они лепить из меня что-то похожее на себя, сами полностью смогли устроиться в жизни. Разве что папа лет в шесть всё время доказывал, как хорош биатлон, но под строгим взглядом мамы пожал плечами и дал выбирать самой. Хорошие воспоминания, нагнетают улыбку.
Я выкидывала из шкафа все платья, что были ниже щиколотки, всё тёмное и несуразное. Оставляя от и так небольшого гардероба треть. Наконец, остановилась на купленном вчера платье: белое с ярким орнаментом растительной вязи. Широкая воздушная юбка, закрывающие плечи рукава и широкий, но не доходящий до груди, вырез. «Куколка директора» - как я раньше называла дочек высокопоставленных лиц. Подчеркивает женственность и красоту, соблюдает все приличия.
До назначенного времени ещё было далеко, поэтому, сняв босоножки, я устроилась в кресле с учебником. Было так тихо и спокойно, что я впала в своеобразный транс, не замечая ничего вокруг. Вчитывалась в аккуратно пропечатанные буквы, следила, как непроизвольно кисти, по памяти тела, складывали знаки для заклинания. Было увлекательно, как когда я готовила доклады по интересующей меня теме. Заглатывала информацию и требовала ещё больше деталей. Мэгги так не училась, она всегда сидела лишь за столом и конспектировала всё, что попадало в руки, с одинаковым равнодушием. Усердно, прилежно, потому что так было надо. Она понимала, что знания ей пригодятся на работе. И вместе с теорией всегда пыталась найти применение в практике. Уже без любопытства, которое подстёгивало её в детстве.
- Госпожа, простите за беспокойство, но уже пятый час. Вы хотели прогуляться, но если мы не выйдем сейчас, то не успеем дойти до дворца к назначенному времени, - Лекс вновь своеобразно выполнял обязанности секретаря.
Я задумчиво разглядывала его коленопреклонённую фигуру. Приказать, может, не вставать на колени, пока мы наедине? Не удобно слушать снизу вверх. Так и хочется наклониться и подставить поближе ухо.
Лекс же слегка напрягся под моим взглядом, не зная, о чём я думаю. Я внимательнее обдумывала эту идею. Нет, нельзя. Это всё же жест на уровне не правил приличий, а традиции, обычая. Таким пренебрегать нельзя, иначе заведёшь себе кучу недругов. Радикальные перестановки в консервативном обществе вредны в первую очередь для их проводившего. А мне нужно благожелательное отношение, если хочу чего-то добиться. Я не строитель и не домохозяйка, я дочка герцогов, высокопоставленных чиновников. Рано или поздно мне придётся взять в свои руки власть. И держать ответ не за свою жизнь или своё поведение, а за развитие своего края или вверенный мне участок управления в структуре государства. Промышленность, внешняя политика... Чем занимаются родители, или что-то иное.
- Уже иду. Ян готов? - я поднимаюсь на затёкшие ноги. Всё же не самую удобную позу я выбрала для чтения. Лекс после моего вопроса расслабляется, переставая ожидать от меня чего-либо неприятного. И правильно, я не собираюсь вас наказывать, пока вы не нарушаете правила. Но глупцами вас никто не назовёт, так что, надеюсь, ни контролёр, ни кнут мне в скором времени не понадобится.
- Госпожа, позвольте вам помочь? - неуверенно предлагает Лекс. Я удивлённо на него посмотрела, не понимая, что он хочет. Но всё же кивнула.
Лекс подошёл ко мне и, вновь усадив в кресло, сам встал на колени. Вначале нерешительно дотронулся до ступни, а затем, не получив окрика или удара, уже касался уверенно. Приятный лёгкий массаж разгонял кровь по сосудам. Я блаженно откинулась, такое удовольствие было чувствовать, как сильные руки пробегают от ступни по голени и доходят до середины бедра, не решаясь идти дальше.
В конце массажа он аккуратно одел мне босоножки и, застёгивая замочки, спросил:
- Так лучше, госпожа?
- Да. - Слова благодарности произнесены не были, не положено. Но я дотронулась пальцами до его волос, нежно погладив. Когда я отстранилась, Лекс поклонился и сказал:
- Спасибо, госпожа.
Я лишь кивнула. Спустившись вниз по лестнице, обнаружила готового и вполне прилично одетого Яна. Чёрные брюки с кожаным ремешком и классическая обувь, белая рубашка, не скрывающая ошейник. Только золотые тесёмки в волосах и куртка с позолоченными застёжками хоть как-то выводили его из строгого официального стиля. Я подошла ближе и расстегнула три верхние пуговицы на рубашке. Так показалось лучше.
- Идёмте.
Оба раба последовали за мной на отдалении локтя. Лекс шёл справа, а Ян — слева. И если телохранитель тщательно выполнял свои обязанности, следя за пространством, то Ян завороженно любовался городом. Он даже не заметил моего взгляда, наблюдая, как несутся по дорогам автомобили. С лёгкой улыбкой поднимал голову к чистому небу, а затем отпускал на асфальт, покрытый песчинками песка и пыли. Я думала, что только дети могут так радоваться простым вещам. И как мне потом его одёргивать, приводить в нужный настрой? Хотя пусть наслаждается. До дворца идти часа полтора.
Невольно скоро я тоже стала оглядываться вокруг. Мэгги проходила здесь нередко, поэтому я знала дорогу и все встречающиеся дома, но сама была здесь впервые. Вот и сравнивала с родным городом. Высота зданий не превышала здесь трёх этажей. Все они были покрашены, а территории вокруг прибраны. Нередко у входа в дом стояли клумбы с цветами или невысокие плодоносные деревья. Расстояния между домами были велики, поэтому такие зелёные нагромождения вид не портили, а наоборот, привлекали взгляд. Окна многих домов были нараспашку, и из помещений лился чудесный запах еды или шум весёлых голосов. Огороженная двухполосная дорога редко радовала шумом машин, не отвлекая от прогулки. Да и нужен ли транспорт, когда из одной точки мира в другую всегда перенесёт телепорт. Хоть в горах живи, а утром в 10 будешь на работе.
Но из чудесных мыслей меня выдернула торговая площадь, которую мы обязаны были пересечь, чтобы добраться до дворца. Десятки лавок с ароматными фруктами и овощами, давно позабытый в техногенном мире запах мяса и хлеба. В отдельном секторе находились закрытые магазины магов, где можно было исполнить почти любой каприз. С детской непосредственностью я хотела посетить хотя бы один, но точно знала, что ничего ценного пока не найду. И шла дальше, разглядывая яркие ряды. Честное слово, вначале я даже не поняла, отчего под двумя деревянными навесами отдельно сидели мужчины и женщины. Они были прилично одеты, ухожены, никто не нависал над ними с кнутом или не проверял перед всей толпой. Покупатели с понравившейся покупкой заходили в отдельные просторные кабинки. Но всё это было противно где-то в глубине души. Я обернулась к своим рабам, ожидая увидеть сочувствие или хоть какую-то негативную эмоцию. Но натолкнулась на полнейшее равнодушие, какое было во взгляде на фрукты или детские игрушки. Почему?
Я, никак не показав своё отношение к этому ряду, последовала дальше. Настроение было отвратительным.
При входе во дворец нас встречала миловидная женщина с приятными формами и чертами лица. Секретарь отца. Я бы, наверное, могла улыбнуться и посетовать на неверность. Только вот не в чем было упрекнуть папу. Он никогда не смотрел ни на кого, кроме моей матери. А если и смотрел, то интересовало его или украшение, или, быть может, одежда. Красиво ли она смотрелась бы на жене? Понравился бы ей подарок? Он проявлял невероятную верность и любовь к своей супруге, что было безумно редко у аристократии. Ведь раб изменой не считается? А у отца никогда не было и этого. Но и мать платила супругу тем же: любовью, поддержкой и преданностью.
Именно поэтому, стоило мне войти в кабинет и увидеть на стенке небольшую фотографию, размером в альбомный лист, я недовольно поджала губы. На ней были только родители, нежно смотревшие друг на друга и обнимающиеся. На заднем фоне виднелись горы и бесконечное в белоснежных низких облаках небо. Радовало, что в мамином кабинете семейная фотография включала меня.
Я недавно поняла, проанализировав, что отец всегда любил Мэгги, только не так, как обычно любят своих детей. Он относился к ней трепетно, пытался ненавязчиво заботиться. Но для него дочь всегда была лишь частичкой любимой женщины. Которую он боготворил и превозносил. Из-за этого Мэгги и ощущала себя чужой в этом союзе, и старалась ещё больше неосознанно отгородиться. Не мешать.
- Милая, я очень рад тебя видеть. И ты... Прекрасно выглядишь, - отец Мэгги сказал это не с интонацией дежурного комплимента. Он, действительно, с одобрением рассмотрел наряд дочери. - Рад, что ты изменила своим вкусам.
Я невольно мысленно поморщилась. Вкусам. Неужели он не замечал, что творилось с его дочкой? И во всём винил подростковый максимализм, шаткое настроение или желание выделиться? Вряд ли. Но понять я его не могу. Слишком далёк он был от Мэгги, чтобы она сделала определённые точные выводы. Они встречались лишь на праздниках и официальных приёмах.
- Я подумала, что мне следует одеваться более подобающим образом.
- Да, эта одежда больше подходит дочери членов Малого Совета, - согласился отец. - Здесь твои документы, присланные из Академии. Список предметов, по которым образовались задолженности; письма от врача и кураторов, твоих одногруппников. Просили выслать до окончания недели хотя бы половину самостоятельных работ.
- Еще день назад я выслала все работы.
Мэгги бы разобралась с долгами, как только они у неё образовались, поэтому и я села за задания в тот же день. Хотя, если бы не этот факт, сдала бы их в предпоследний момент. Но юная герцогиня привыкла полагаться только на себя, поэтому ответственность за свои слова и действия превышала границы. Она даже больной, в почти бессознательном состоянии, наглотавшись активных веществ, шла на учёбу. Не геройствовала, просто знала, что ни конспекта не одолжить, ни домашние задания не узнать. Пропустит — будут проблемы.
У меня всегда были друзья, которые не то, что одолжат лекцию, ещё и решённые номера вышлют с объяснениями, почему так. И на проверочной сядут поближе, подскажут, когда преподаватель уйдёт в другую часть аудитории. У Мэгги не было никого, кто захотел бы помочь. Всё, что не смогла сделать, не успела записать или пропустила — на её совести. Помощи ждать не приходилось. Но и от неё уже никто помощи не дождался, когда её успехи и знания превысили знания любого из потока.
- Хорошо, тогда я отправлю этот запрос обратно в Академию. Ректор настойчиво спрашивал, когда ты вернёшься? Я понимаю, что ты ещё не окончательно поправилась, но, может, стоит посещать хотя бы часть занятий?
- Завтра я выйду в Академию на полный учебный день. Не волнуйся, папа, я не собиралась долго отсиживаться дома.
- Прекрасная новость, милая, тогда подпиши здесь. Это разрешение к допуску на занятия.
Я взяла со столешницы листок и изучила написанное. После чего поставила свою подпись и печать, приложив к бумаге запястье с кристаллом.
- Спасибо за беспокойство, папа. Но я могу... Идти? Хотела ещё доделать дела в доме.
- Уже? У меня ещё есть двадцать минут до следующего посетителя.
- Мне пора.
- Иди.
Он встал и обнял меня напоследок. И Ян, и Лекс беззвучными и безэмоциональными статуями стояли рядом.
Выйдя на улицу, я вдохнула вечерний воздух после духоты дворца. Мне стало холодно, а всё тело подрагивало от почти незаметной дрожи. Хотя солнце ещё даже не ушло за горизонт. Нервное?
- Госпожа, позволите? - Ян аккуратно накинул мне на плечи свою куртку. Готовый в одну секунду забрать обратно и просить прощение за дерзость. Но я лишь кивком поблагодарила.
Обратно до дома мы шли опять пешком, но я не пыталась рассмотреть окружавшие меня дома, да и Ян утратил тот восторг. Один Лекс всё также зорко выискивал опасность. Я поманила его к себе рукой. Он ускорил шаг и подошёл ко мне.
- Скажи Тамазу, чтобы не ждал. Сегодня он абсолютно свободен.
- Как пожелаете, госпожа, - сказал Лекс и вновь встал за правое плечо.

Опубликовано: 16.04.2015 / просмотров: 1830