Планки — 11

Через час нам позволили забрать Лекса домой. Что мы моментально и сделали. Сидеть в больнице под непонимающими взглядами врачей было неуютно.
"Бросила бы, забрала после лечения, если уж так для тебя важен. Зачем сидеть-то?" - читалось в их глазах. Да и на лице Эмина проскальзывали время от времени схожие чувства.
Эльф построил телепорт, а я поддерживала заклинанием Лекса, так как его вес держать, рассчитывая лишь на силу тела, было бесполезно как мне, так и Эмину. Мы переместились в комнату Лекса, больше походившую на каморку. Там только и были кровать, комод и стул. Больше ничего чисто физически уже не помещалось. Мы аккуратно положили Лекса на кровать, укрывая шерстяным одеялом. Из одежды на телохранителе была лишь больничная пижама. Остальные вещи должен позже забрать Эмин.
- Я останусь здесь. Принеси две чашки чёрного хорошо заваренного чая. А лучше три. - Эмин поклонился и исчез за дверью.
Через пару минут он принёс всё требуемое и поставил на комод. И был свободен. А я сидела рядом с кроватью Лекса, не желая его покидать. В последний раз я так заботилась о брате при простуде. У него день держалась температура, мы вызвали врача, но тот приехал только через пять часов. А до этого времени я дежурила около постели брата. Молча следила за дыханием, прерываемым раскатами кашля, помогала сесть и поила горячим чаем. Ситуация повторялась, только причина чуть другая. И пациенту уже явно лучше.
На подоконнике в комнате лежали стопки книг, почти закрывая проходящие лучи уже дневного неясного солнца. Видимо, другого места литературе в этой каморке просто не нашлось. Я взяла первую книгу и повертела, будто обезьяна, в руке. Названия не было, автора тоже. Открыв, обнаружила, что это дневник. Маленький, всего несколько страниц, но дневник.
Невольно взглянула на спокойное лицо Лекса. Спит. Всегда учили, что чужие вещи брать нехорошо, а читать, погружаясь в чужие тайны — отвратительно. Но Лекс же мне принадлежит, значит, можно?
Без света было не разобрать и половины написанного. Нажав на выключатель, добилась довольного тусклого света от одной единственной лампочки под потолком. Стало ненамного лучше, но всё же хотя бы не надо сильно напрягать глаза.
"И любопытство меня когда-нибудь погубит", - перелистнула на первую страничку, начиная читать:

15 июня. Сегодня меня купили.
3 июля. Сегодня меня подарили моей госпоже. Я уже видел её на торгах.
5 июля. Начинаю чувствовать эмоции госпожи. Она мне нравится.
9 октября. Не знал, что раб умеет ненавидеть. Не могу защитить госпожу.
13 ноября. Ударил свободного.
20 ноября. Вновь смог ходить.
1 декабря. Госпожа подарила кинжал. Дала имя «Защитник».
24 декабря. Госпожа начала срывать злость на рабах более активно. Ненавижу своё имя.
13 января. Госпожа одела абсолютно чёрное платье, хотя и раньше не радовала цветами. Кто умер?
5 февраля. Постоянно чувствую боль госпожи. Видел, как она кромсала резкими неточными движениями свои волосы. Зачем? Один локон сохранил, надеюсь, не найдут.
20 февраля. Мэгги хотела уйти из жизни. Не досмотрел.
21 февраля. Только выживи, умоляю.
25 февраля. Она очнулась. Плакала.
1 марта. Госпожа сильно изменилась.
3 апреля. Я люблю госпожу.

Дальше не было ничего написано, хотя уже на дворе стоял июнь.
Всего 15 дат, около которых по одному абзацу. Положила дневник обратно на подоконник, а сама села на корточки рядом с лицом Лекса. Провела большим пальцем по скулам и прижалась лбом к его лбу. Почему же так больно? И почему ты не написал ни разу, сколько боли я доставила именно тебе? Пропустил мимо и казнь, и все наказания. Тебе бы подошёл нимб золотой, а не ошейник.
Впервые я украла признание в любви. Интересно, сказал бы он его на полигоне, если бы мог и точно знал, что умрёт? Вряд ли, у нас, действительно, далеко не кинематограф. Хотя получилась бы красивая сцена.
Раб, влюблённый в госпожу. Это общество примет, но не наоборот.
Я уже хотела встать на ноги и отойти к облюбованному стулу, когда Лекс открыл глаза. Он с непониманием смотрел на моё лицо. Потом его взгляд резко изменился, приобретая совершенно немыслимую гамму чувств. Я уже видела такую, когда в детстве мы с бабушкой подобрали на улице котёнка. Он был худым, и многочисленные отметины портили его тело. Но несмотря на это, смело к нам подошёл, будто и не люди издевались над ним. Я тогда заплакала, а бабушка никогда не могла видеть моих слёз. И не выдержала, взяла его домой. Пока она подогревала молоко, я поставила котенка на высокую табуретку, доходившую мне тогда до пояса. Протянула руку к находке, а он сжался и глаза зажмурил, оставляя тонкую щёлочку. Я такое только раз в жизни и видела у котов. А потом котёнок ткнулся головой мне в живот и замер. И эта смесь страха и веры, счастья, когда я начала его ласкать, не забывается. Не думала, что и человек может их отобразить.
- Будто котёнок, - сказала с улыбкой, гладя жёсткие подросшие волосы.
Лекс напрягся, а затем почти одним движением слез с кровати и встал около меня на колени. Не знала, что человек такое может после травмы. Всё время забываю, где я. Тело Мэгги тоже было вполне здоровым, это у меня был душевный период прощания с родным миром.
- Госпожа, простите, что причинил вам боль, - почему-то эта фраза меня даже не удивила, наверное, привыкла к вечным извинениям с его стороны.
- Было бы лучше, если бы я умерла? - спокойно спросила. Лекс поднял на меня глаза и посмотрел почти с ужасом. - Тогда не извиняйся. Ты сделал всё, чтобы мне помочь и меня спасти. Спасибо.
Удивление и недоверие, явно вызванные последним коротким предложением. И страх перед моими словами, будто они окунули его в совершенно другую реальность. Я заставила его подняться. И он стоял посреди небольшой каморки, опустив взгляд в пол. Потерянный.
Что мной управляло, когда я подошла, заключая Лекса в свои объятия? Утыкаясь головой в его грудь и оплетая руки вокруг его пояса? Я не могу ответить и вряд ли смогу это сделать когда-нибудь.
Лекс растерялся ещё больше. Даже привычного «Госпожа» произнесено не было. Стоял и боялся ко мне прикоснуться.
- Обними, - и приказ, и просьба.
Он аккуратно заключает меня в свои объятия. И я кажусь себе такой маленькой в его руках. И такой защищённой. И не возникает никаких противоречий, когда я заглядываю ему в глаза. Я не могу переступать через себя и брать силой и болью, что произошло с Яном. Экзотичен, красив, но его взгляд: отстранённый с примесью надуманной страсти. Покорное тело, похожее на игрушку, но не строением, а заученными движениями. И Лекс, который, действительно, хочет продолжения. Боится моей придури, не верит, но хочет.
Мои холодные руки забираются к нему под просторную больничную рубаху. И он вздрагивает, не зная, что позволено ему. Можно ли сделать хоть движение? И, видя его мучения, говорю почти на грани шёпота:
- Позволяю всё, - осознавая, что он не сделает ничего, что причинит боль и даже неудобство.
Но Лекс, наконец, оживает, и уже сам избавляется от рубахи. Я поворачиваюсь к нему спиной и рукой приподнимаю уже подросшие локоны, приоткрывая застёжку платья. Его первые движения всё такие же неуверенные, но когда я слышу звук расстёгиваемой молнии, то ощущаю его губы на шее и плечах. Выгибаюсь навстречу поцелуям и, отклонив голову, открываю ещё больше понравившийся ему участок. Моя рука уже не держит «крысиную шкуру», она притягивает ещё ближе голову того, кто так скрытно любил меня с моей неровной прической, большими ушами и всеми остальными недостатками, включая характер.
Я не выдерживаю, поворачиваюсь к Лексу и жарко целую. У него податливые тонкие губы, не отличающие мягкостью. Сминаю их, чувствуя свою власть над этим человеком даже в такой момент. А он лишь нежно отвечает, и не стараясь перехватить инициативу. Мои руки проскальзывают по его лопаткам и спускаются ниже, забираясь под штаны. За ягодицы притягиваю его ближе, сама подаваясь вперёд. Лекс отстраняется и снимает штаны, а я как можно быстрее избавляюсь от оставшейся у меня одежды. Как не хочется тратить на неё и секунды. Будто внутри отсчитывает время таймер.
Мне стоило бросить один лишь взгляд на чужое тело, чтобы окончательно потерять контроль над дыханием. И какого чёрта с такими параметрами он лишь телохранитель? Хотя да, вряд ли стоило ожидать жирка на брюхе с их нагрузками.
Тяну его за собой на кровать. Койка, а не кровать. Жёсткие пружины впиваются в тело, и тонкий матрас никак тут не поможет. Но когда я вижу над собой Лекса, то мне становится абсолютно на это плевать. И даже не замечаю, когда уже он ложится спиной на это пыточное устройство, а я сажусь ему на крепкие бёдра, обхватывая своими.
И всё же оказалось больно принимать после почти трёхмесячного перерыва. Но Лекс не спешил, заглядывая мне в глаза, беспокоясь обо мне. И почему раньше я не встречала такого заботливого любовника или, хотя бы, в других обстоятельствах? Но это был Лекс, мой телохранитель и раб.
Первые неуклюжие движения, привыкание к партнёру и удовольствие, которое дарили каждые новые толчки. Я с неизмеримым блаженством вбирала в себя его твёрдый член. Слушала тихие, на грани слышимости, стоны. Вдыхала терпкий запах его тела, всё ещё отдающего лекарствами. И, думаю, моё не сильно отличалось по запаху. Два инвалида. Которые всё же умудряются достигнуть вместе пульсирующего удовольствия, волной проходившего по телу.
Лекс, отдышавшись, достаёт из комода полотенца, насухо обтирает сначала меня, а затем себя. Забирается обратно на койку, пытаясь дать мне на ней как можно больше места, и накрывает нас шерстяным одеялом.
- Хочется повторения, - говорю, а затем смотрю на только вышедшего из больницы Лекса. - Но не сейчас.
- Как пожелает госпожа.
Я улыбаюсь, прижимаясь к нему ещё ближе. Не думала, что меня так зацепит секс в каморке на жёсткой койке. Надо обязательно повторить в другом месте.
Сажусь на кровать и с определённым трудом сдвигаю ноги. Мой невольно брошенный взгляд пониже пояса Лекс замечает и, кажется, немного смущается. Хотя этого старается не показать. Все вещи на полу, и безумно лень их собирать и надевать. С одной стороны, я нахожусь у себя в доме. С другой стороны, аристократке даже дома не положено ходить нагой или замотавшись в простынь. И всё же как лень. Да и немалая усталость присутствует, наверное, травмы сказываются.
Лекс видит мои мучения и встаёт сам, собирая с пола разбросанную одежду. Накидывает вначале на себя всё те же больничные штаны, а затем помогает одеться мне. Хотя трудно назвать помощью, когда вся твоя заслуга заключается в том, чтобы поднять руку или ногу. Но приятно, теперь понимаю, почему императоры, короли и многие другие имели специально обученную прислугу для этих целей.
Когда последняя вещь заняла своё место, приподнимаюсь и касаюсь его губ в благодарном поцелуе. А он, действительно, будто котёнок, нежный, ласковый и податливый. По крайней мере, со мной. Но называть его таким прозвищем лучше не буду даже мысленно, не смахивает это громадное рельефное чудо на пушистого зверька.
- Лекс, приходи ко мне сегодня спать.
- Как прикажете, госпожа.
А я, слыша это от него, рада и такому ответу. Знаю, что этого он хочет сам. Вижу, как почти незаметная улыбка растягивает его губы. И от этого хочется улыбаться самой. Удаляюсь, прикрывая за собой дверь.
Когда выхожу в коридор и слышу за стеной, как скрипит кровать Лекса, понимаю, что ни для кого не секрет и хорошее здоровье моего телохранителя, и мои планы на него. Не подумала об этом. Хотя, а надо было ли? Для всех Лекс не более чем раб. Никого не удивишь таким использованием собственности.
И всё же интересно, что ощущает Лекс? Рад ли он, что я обратила на него внимание? Или это, наоборот, доставляет боль? Мне бы было тяжело знать, что дорогой человек просто использует меня, чтобы удовлетворить потребности. Но это я, женщина из другого мира со своей логикой, гордостью и принципами. Что из этого сковывает Лекса? Раба по рождению, который и думать о своей любви не смел и считал себя ниже этого? Мне жизненно необходимо его понять.

Опубликовано: 11.05.2015 / просмотров: 1455

ЗАЖГИ ЗВЕЗДУ!

Зажги звезду (88 оценок, среднее: 1,00 из 1)
Загрузка...

 

« предыдущаяследующая »


Не будь жабой! Покорми музу автора комментарием!

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Чтобы вставить цитату с этой страницы,
выделите её и нажмите на эту строку.

*

Запись прокомментировали 4 человека:

  1. Замечательная глава. Спасибо!

    0

  2. Наверное Лекс впервые с хозяйкой? Для него шок? Или вероятная прихоть?

    0

  3. Какая красивая постельная сцена, с множеством эмоций))
    Я в восторге! *-*

    0